Глава 8. Прогулка под землёй. (1/2)
Микаса, подвижная и худенькая, вызывала впечатление незащищённости. Эдвард смотрел на неё с нежной жалостью. Девушка иногда замечала его взгляд и тут же смущённо отворачивалась, испуганно вздрагивая. Кажется, бедолага любое внимание в свою сторону воспринимала как угрозу. Стальному пришлось отойти подальше, чтобы её не пугать. Только тогда Микаса смогла сосредоточиться на поисках своего хозяина. Рейри была на удивление спокойна и даже не пыталась приставать к Энви. Будь ситуация немного иной, гомункул только обрадовался бы такой перемене, но сейчас ненормальное поведение любвеобильной вампирши его пугало. Лиза бодро трусила наравне с ним, озираясь по сторонам с таким видом, будто из-за каждого куста может выпрыгнуть враг.
Микаса резко остановилась, громко вдохнув. Тёмные, цвета южной ночи, глаза расширились, радужка покрылась золотистыми трещинами, а бледная кожа стала совсем белой. Забыв обо всём, девушка побежала что есть духу к хозяину – зов крови. Как бы она не хотела его преодолеть, природа была сильнее. Смахнув навернувшиеся от страха слёзы, девушка огибала деревья, перескакивала через камни, чудом не падая. Она чувствовала, насколько Северину сейчас страшно, и невольно радовалась этому.
Микасу пронзила резкая боль. Ноги подкосились, и девушка свалилась на траву, сжимаясь в комочек и дрожа. Её хозяина только что убили. Сердце замедляло свой бег, по коже толпами пронеслись мурашки, неся с собой холод. Девушка попыталась подняться, но беспомощно завалилась обратно.
Кто-то несильно ткнул её в бок, приводя в себя. Угасавшее сознание снова вспыхнуло. Услышав знакомый голос, вопрошавший, в какой стороне сейчас Северин, Микаса медленно вытянула руку, указывая направление. Рука не хотела двигаться, она была тяжёлой, как будто налитой свинцом, и вытянуть её было невероятно сложно. Как будто это не рука, а сплошной металл.
- Микаса! – окликнул её звонкий мальчишеский голос. – Не спи, слышишь? Ты же не хочешь умереть?! – испуганный, взволнованный голос. Девушка слабо улыбнулась. Она и мечтать не смела, что кто-нибудь будет так о ней беспокоиться. В груди разлилось слабое тепло, сердце трепыхнулось, как будто вернулось к жизни. Вернулось, чтобы снова замолкнуть. Сознание вспыхнуло яркой вспышкой и окончательно угасло.
Энви, пробежав метров сто, обернулся и недовольно фыркнул: Эдвард возился около потерявшей сознание, без сомнения, умиравшей девчонки, воина крови этого типа, врага Химэ. Зачем им эта девчонка теперь, когда о Северине они знают всё, что смогли выпытать у неё? Она умрёт, сколько её ни встряхивай. - Элрик, что ты там возишься? – протянул гомункул, угрожающе усмехаясь. – Брось её уже! Она умерла, не видно разве? Скорее всего, Северин мёртв, а воин крови разделяет участь своего хозяина, тебе ли этого не знать? – Энви развернулся и помчался дальше, но странные звуки позади заставили его остановиться. Обернувшись, он на мгновение застыл, а затем поражённо свистнул. Элрик тащил на себе Микасу. Повезло этой настырной мелочи, что ноша лёгкая. Энви не мог понять, на что Стальному сдалась эта девчонка. Лично ему гораздо интересней узнать, от чьей руки погиб Северин.
Рейри, наблюдавшая за этой сценой с высоты, бросила лукавый взгляд в сторону Энви. К ней возвращалось прежнее игривое настроение. Вампирша спустилась к нему и потребовала, чтобы её тоже понесли, но получила жёсткий отпор, сделала вид, что надулась и взлетела повыше. Чёрный живой ковёр, обиженно попискивая, метнулся за ней. Энви махнул на это рукой: ему же спокойнее, если вампирша к нему не пристаёт. Энви чувствовал запах крови, оседавший во рту кисловатым привкусом. Так пахнуть может только особая кровь, такая же, как у Химэ. Гомункул остановился, прищуриваясь. В сумерках он различил несколько силуэтов, сгрудившихся у чёрной фигуры на траве. Лунный свет выхватил печальное аристократическое лицо, единственным ярким пятном на котором были алые, как у Химэ, глаза. Рядом стоял юноша с широкими светлыми крыльями. На его лбу красовалось подобие очков, только с очень маленькими стёклами. Тёмные короткие волосы растрепались на ветру, но художественный беспорядок на голове придавал ему особого обаяния. Одежда вполне обычная, человеческая: чёрная рубашка одного тона с кожаными перчатками, штаны цвета хаки, с разбросанными по ним разноцветными пятнами преимущественно болотного цвета, и светлые сапоги на шнуровке. Рядом с этим юношей расположилась малышка-русалка, а неподалёку виднелся андроид, похожий на гору. Кого-то не хватало… Энви вспомнил: Кезаи. Того самого общительного, нахального оборотня, который ранее сопровождал Элрика.
Когда Энви приблизился, получеловек-полуптица встрепенулся и настороженно взглянул на него, оценивая, насколько гомункул может быть опасен. Не обращая внимания на волнение птицечеловека, Энви подошёл к лежавшему Северину. Умер он быстро, но болезненно: из расширившихся пор вышла вся кровь, бледное, по своему красивое лицо застыло в мученической судороге. Кажется, Эмиль использовал свой козырь, чтобы убить не в меру активного родственника. И Эмиль его выслеживал - не случайно же они здесь встретились!
- Здравствуй, воин крови Лилиан, - с вечным печальным оттенком в голосе произнёс Эмиль. Энви нервно хмыкнул: с какой радости братец его главной головной боли такой радушный? Из-за того, что они преследовали одну и ту же цель? Но Сильвия уже спасена, к тому же, она бесследно исчезла вместе с тем бугаем-циклопом и своим верным андроидом. Или это Эдвард попросил Эмиля не трогать Энви? Зная натуру этого чудика, вполне возможно.
К ним подлетел запыхавшийся Эдвард, сопровождаемый вернувшимся Кезаей. Оборотень наткнулся на огромного жука, который не умирал, сколько его не убивай. До Кезаи быстро дошло, что перед ним – воин крови, и просто так его не убить. Видимо, жук собирал информацию, а столкновение с оборотнем было роковой случайностью, переросшей в драку. Кезая приготовился к тому, что будет неизвестно сколько сдерживать врага, но примерно через полчаса после битвы жук внезапно развернулся и улетел, посверкивая антрацитовыми крыльями в лунном свете.
- Эмиль! – всрикнул алхимик, останавливаясь рядом с юношей. – Ты же можешь её воскресить? – Стальной указал на Микасу, чьё лицо казалось мраморно-белым. Его освещала только спокойная улыбка, как будто перед смертью исполнилась её мечта. Птицечеловек громко фыркнул и несколько раз хлопнул крыльями, выражая своё мнение. Его господину ещё девчонки в слуги не хватало! Эмиль и без неё еле на ногах держится! Эмиль сощурился, раздумывая. В него упёрлось два золотистых огонька, в которых горела мольба. Энви, отошедший подальше от этой компании, с интересом наблюдал за ними: согласится, не согласится?
Неподалёку раздались возмущённые вопли: Рейри и Лиза, которым нечем было заняться, снова поругались. Вампирша звонко хохотала и кружила над разъярённой полукровкой, посылая в неё летучих мышей. До ушей Энви донеслись вопли о том, чтобы ?ненасытный клоп даже не смела трогать Эдварда?.
- Псинка ревнует? – ехидно осведомилась Рейри. Наверное, она специально говорила громко, чтобы её услышали все: не только Эмиль, Эдвард, Энви и Кезая, а и все звери с птицами, какие тут проживают. В ответ прозвучало грозное утробное рычание, за котором раздалось клацанье зубов – Лиза пыталась достать до обидчицы.
Эмиль послушал, как ругаются оборотень с вампиром, помолчал немного и наклонился к Микасе. Его-то дни сочтены, Эмиль знал, что неизлечимо болен, так пусть бедное создание хоть немного порадуется жизни, ей и так от паршивца Северина досталось. Он надкусил палец и позволил паре густых багровых капель упасть на бледные губы. Эдвард с невыразимой благодарностью посмотрел на Эмиля и широко, совсем по-детски улыбнулся. Гомункул пренебрежительно фыркнул: чего он обрадовался, как ребёнок? Микаса глубоко вдохнула и тихо вскрикнула: она была уверенна, что уже находится на том свете. Тёмные глаза встретились с двумя золотистыми безднами. Девушка отпрянула от улыбнувшегося ей алхимика, но наткнулась на безучастно смотревшего на неё Эмиля и заметалась из стороны в сторону. Наверное, решила, что нынешний хозяин тоже будет наслаждаться её мучениями. - Почему… Зачем вы это сделали? – дрожащим голосом спросила она, ощупывая себя. – Вам кажется смешным забрать чужого слугу? – глаза гневно полыхнули. Микаса вскочила, приготовившись к бою. Птицечеловек встрепенулся, смерил её презрительным взглядом и раскрыл крылья, демонстрируя свою силу. - Следж, не надо, - тихим голосом остановил его принц. – Что такое, Мадлен? – со слабой улыбкой спросил он у малышки-русалки, настойчиво тянувшей его за рукав. – Нет, он не восстанет, - ответил на её немой вопрос Эмиль, переведя взгляд на мёртвого Северина. Русалочка успокоилась и дружелюбно улыбнулась Микасе.
- Чего ты боишься? – удивился Эдвард. Гомункул закрыл глаза рукой, усмехаясь: что тут может быть непонятного? – Никто тебя здесь не тронет, тебе больше не придётся бояться.
Ласковый тон немного успокоил вечно напряжённую Микасу. Она закружилась по поляне, широко расставив руки в стороны. Накинутый на плечи плащ плавно кружился вместе с ней, поднимаясь и раздуваясь ветром. Тёмные волосы тоже кружились, сверкал оживлённый, благодарный взгляд. Остановившись, Микаса впервые за долгое время улыбнулсь. Неуверенно, немного натянуто, но искренне. Им надо было уходить. Повисло напряжённое молчание. Даже ругавшиеся неподалёку Рейри и Лиза притихли. Эдвард сдавленно попрощался с Энви, пожелал ему добрых путей и взобрался на подставленную ладонь огромного андроида. Кезая смерил гомункула оценивающим взглядом, как будто хотел затеять драку, но затем передумал и отошёл.
Прощание вышло мирным. По крайней мере, никто не пытался подраться и нанести друг другу побольше увечий. Даже воинственная Микаса притихла. Она то и дело неуверенно, с проснувшейся робостью поглядывала на Эдварда. Наверное, непонятен ей был его поступок. Они ведь врагами были, почему он её спас, почему беспокоился так, будто они уже много лет друг друга знают?
Рейри, не рискнувшая показаться на глаза воинам крови Эмиля, вынырнула из темноты, как только огромный андроид, шагавший удивительно бесшумно, скрылся. Энви с усмешкой смотрел на удалявшуюся компанию. Даже здесь, под влиянием Эмиля и его воинов крови, Элрик не изменился. Такой же шумный, постоянно влипающий в неприятности, вечно готовый помочь даже врагу. Наверное, Микаса теперь молиться на него будет.
Энви поднялся в небо вместе с Рейри, но летел от неё в некотором отдалении, опасаясь за себя любимого. Вампирша кидала в его сторону игриво-томные взгляды, но дальше этого дело не заходило. Лиза, отказавшаяся лететь на летучих мышах, которые один раз её уже подвели, скакала по земле, иногда запрокидывая голову и пренебрежительно фыркая.
Когда сзади раздалось громкое фырканье, от неожиданности полукровка подскочила, перевернулась в воздухе и шлёпнулась на землю с грозным рыком. Перед ней возникла зубастая морда с широкими, трепещущими ноздрями. Большие зубы обнажились в подобии улыбки, высунулся длинный широкий язык. Вайлдман лизнули в щёку, окончательно сбив с ног. - Отстань! – возмутилась девушка, осознав, что опасности никакой нет. – Иди уже к своему хозяину! – она стала толкать крылатого мутанта под канонаду смеха, льющегося сверху. Зверь снова лизнул Лизу, сбив с ног, развернулся, неуклюже стукнув хвостом по дереву, и только после этого соизволил взлететь. Лиза вытерлась, как смогла, и помчалась дальше, отвечая на ехидные фразочки яростным рыком.
Наконец они добрались до огромного особняка, усеянного искрами звёздного света. Острые шпили взрезали небо, раскалывая лунный свет. Свет был давно погашен, и окна зияли тёмными провалами. По светлым стенам нетороппливо ползли лунные блики. Энви настораживал незнакомый запах, неприятный и резкий, какой бывает у некоторых насекомых. Гомункул напряжённо рассматривал дом, но ничего необычного не увидел. Рейри облетела особняк со всех сторон, внутрь послала летучих мышей. Маленькие помощники нехотя подчинились. Покружив по комнатам, они поспешно вылетели вон, возбуждённо попискивая. Рейри слушала их и кивала головой, приподняв уголки губ. - Нашу принцессу кто-то утащил, - сообщила она, спустившись. – Проделал громадную дыру в полу. Бедняжка Фландре упала туда и не может выбраться из-за своего веса. Хотя бы Сававу не тронули, она сейчас спит у себя в комнате… Что такое, псинка? – в тёмных глазах мелькнула насмешливая искорка. Лиза сосредоточенно бегала вокруг одной стены, принюхиваясь. – Инстинкты досаждают?
- Помолчала бы, - отмахнулась Вайлдман, до половины обнажив сверкнувшие в бледном рассеянном свете клыки. – Запах этих странных тварей становится сильнее… - она не договорила и резко отскочила в сторону, прокатываясь по влажной от вечерней росы траве. Стена покрылась глубокими трещинами, а затем раскололась на куски. Из образовавшейся дыры вылетело громадное насекомое, напоминавшее помесь мухи с комаром. Острые длинные жвалы громко, раздражающе щёлкали, хватая пустой воздух. Кажется, насекомое сильно проголодалось, раз вылезло наружу. Хитиновые надкрылья с сетчатым рисунком били по воздуху с тяжёлым гулом. На каждой паре длинных толстых ног были длинные шипы, какие бывают у богомолов. Химера, одним словом. Энви испытал сильное желание дать этой мерзости между глаз и не стал сдерживаться: преобразовал ладонь в узкий, отсвечивающий ослепительно белым, клинок, подскочил к насекомому и вонзил между круглых фасетчатых глаз. Насекомое жалобно застрекотало, сильно дёрнулось. Хитиновые надкрылье ударили по воздуху несколько раз и замерли, так и не закрывшись. Химера упала с приглушённым стуком, придавив собой Энви. Гомункул почувствовал, как грудная клетка продавливается, а рёбра ломают друг друга. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Через несколько секунд боль начнёт отступать, надо только продержаться.