Привычка (1/2)
Привычки человека чаще всего идут из детства.
Привычки не вредные, а обычные, человеческие - вроде того, как ты отводишь взгляд, если сильно нервничаешь или начинаешь хрустеть суставами, когда нельзя положить руки в карманы. Привычек бывает много - перечислить их невозможно - и они бывают разные, даже самые абсурдные и странные.
Например, Кано, Кидо и Сето в дождливые ночи спят втроём.
Это они принесли с собой ещё из приюта, где познакомились и откуда их забрали сестрица Аяно и её отец с матерью. Тогда совсем маленькая Тсубоми вздрагивала от каждой вспышки молнии и следующего за ней раската грома, потому что этот звук напоминал ей о том, как рушился под напором неудержимого пламени её родной особняк, хороня под собой её ободряюще улыбающуюся сестру. Тогда Коуске, видящий за окном непроглядную стену сильного ливня, сидел и дрожал, глядя в одну точку, потому что этот непрерывный водный поток напоминал ему о том, как он тонул, уходил под воду до самой макушки и видел над головой быстрое и бурное течение. Тогда Шуя, слышавший мерный стук капель об оконное стекло и чувствовавший запах озона, замирал и не мог уснуть, потому что он снова переживал ту ночь, когда убили его мать - снова ощущал дождевую свежесть, снова слышал звук заряжающегося револьвера и торопливые щелчки крутящегося барабана.
Если днём ещё можно было как-то спастись от этих удушающих мыслей, то по ночам это было почти невозможно. Ночью чувствуешь себя особенно одиноким, ночью даже одеяло не спасает - в ушах до сих пор гремит, перед глазами стоит пелена ливня, а в нос бьет запах озона. А детям, детям особенно трудно, потому что нужна помощь, поддержка, чтобы не сойти с ума от ужасных воспоминаний.
И эту поддержку запуганные дети нашли друг в друге.
Дождливыми ночами, когда гремит гром, Тсубоми лежит посередине, сжимается в комок и пытается закрыть уши. Ей помогают ещё две маленькие мальчишеские ладони, как можно сильнее заглушая звук и что-то рассказывая, чтобы отвлечь. Они лежат под одеялом, чтобы не было видно окна, но когда и это не спасает, Шуя и Тсубоми берут Коуске за руку и держат крепко-крепко - тогда Коуске кажется, что он ни за что не утонет, ведь ему этого сделать не дадут, не отпустят. В их комнате тогда пахнет яблоками, сладким пирогом или старой-старой лавандовой свечкой - они используют всё, что находят на кухне или в комнатах воспитателей, чтобы не дать запаху озона забраться к ним, в их импровизированную крепость, чтобы Шуе было легче. Когда не помогает это, Тсубоми и Коуске протягивают Шуе свои ладошки, в которые он зарывается носом и вдыхает аромат детского мыла и тепла чужой кожи.
И им спокойно-спокойно.
Это входит в привычку очень быстро и легко; так, словно делать что-то подобное правильно и естественно.
Они взрослеют, старые страхи отступают и притупляются, медленно затираясь и оставляя после себя лишь тень того ужаса, что они испытывали, будучи обычными детьми. Кидо больше не вздрагивает от каждого удара молнии; Сето больше не дрожит, почти невидящим взглядом уставившись на дождь за стеклом; Кано теперь не боится вдыхать слишком глубоко, когда в комнате во время дождя открыто окно. Они научились жить дальше, не вспоминая каждый раз каждый о своей трагедии.
Но каждую ночь, когда город накрывает непроницаемое чернильное облако, которое искрится ещё не появившимися молниями и роняет на землю тяжелые дождевые капли, они проводят втроём.
Кано и Сето тогда тихонько перебираются в комнату Кидо. У Сето в руках всегда старая-старая плетёная корзинка с ярко-красными яблоками, у Кано - сгоревшая наполовину лавандовая свеча из магазина за углом и новенький коробок спичек. Они говорят тогда тихо-тихо, совсем неслышно, они больше читают по губам, по глазам друг друга всё то, что они хотят сказать.
?Я так жду этого??Я так люблю это?
Кидо уже ждёт их в комнате - её кровать расправлена, тонкое летнее одеяло она держит в руках, готовая в любую секунду набросить его на себя и своих друзей; готовая хоть прямо сейчас, в эту самую минуту, вернуть их в то далёкое теперь, казалось, детство, когда они ещё свободно помещались на любой кровати втроём и когда им не нужно было закидывать ноги друг на друга, чтобы не упасть за край их маленького мира. Окно в её комнате открыто, оттого подоконник уже влажный, с его края тихо капает дождевая вода, а к утру под ним точно соберётся небольшое море, которое они втроём вытрут насухо, словно уничтожая следы минувшей ночи. Утром они специально будут делать это долго-долго, растягивая момент, пытаясь потянуть время и подольше ощущать себя теми беззащитными детьми с абсолютной гармонией в сердце и сверкающими спокойствием алыми глазами.