Метки (1/2)
Тсубоми с самого детства верила в то, что где-то на земле есть ее родственная душа. Она всегда трепетно прижимали ручки к груди и каждое утро осматривала все тело на наличие заветной аккуратной метки, которая, обязательно, появилась бы совсем скоро.
Родители на это всегда тепло улыбались и трепали дочь по голове, лохматя и без того не самую аккуратную прическу и обнажая общую для них татуировку аккуратной маленькой веточки японской цветущей вишни на запястьях. Тсубоми всегда считала это истинно романтичным и мечтала, что у нее с родственной душой будет что-то столь же милое и аккуратное.
У сестры же на коже лежало орлиное перо, мягко огибая контур ключицы. Родственную душу сестра еще не встретила, потому ее перо все еще было бесцветным, хотя это ничуть не портило общую картину. Тсубоми считала, что это все равно выглядит очень красиво, под стать ее сестре - сильной, женственной, изящной.Тсубоми всегда хотелось, чтобы ее метка появилась на запястье или тыльной стороне ладони, и чтобы это обязательно был цветок - цветы она любила и считала их прекрасными. Сестра говорила, что Тсубоми бы очень пошел жасмин, хотя маленькая Тсубоми не понимала, к чему это, но сам цветок - как и название - она честно считала очень красивым.Когда горел ее дом, когда сестра вывела ее буквально из тлеющих дверей, Тсубоми видела, как догорало орлиное перо, огибающее точеную ключицу. Было страшно и было тяжело - сестра так и не встретила родственную душу, и не встретит уже больше никогда, а у Тсубоми еще даже не было метки. Сестра тоже должна была жить.
У нее хотя бы было, для кого.
У сестренки Аяно на предплечье была легкая аккуратная синица. Тсубоми тоже считала ее красивой, только вот смотреть на нее постоянно желания не было. Орлиное перо все еще теплилось в детских воспоминаниях, и синица никак не могла ее заменить.
У отца метка была на щиколотке, и это была выцветшая веточка сирени. Тсубоми считала это грустным, потому никогда не смотрела на татуировку дольше трех секунд. Вообще не было желания рассматривать метку, потому что единственная приемлемая метка для ее отца - веточка цветущей японской вишни.
В свои четырнадцать, когда умерла сестренка Аяно, Кидо решила, что жить без родственной души - легче и проще. Потому что уже во второй раз ее сестра - почти родная и такая уже любимая - лишилась жизни. Единственное только отличие было в том, что синица, в отличие от пера, успела налиться яркими красками. А это, наверное, правда тяжело, лишаться своей родственной души, и Кидо совершенно не хотела такой участи.
Было бы легче, если бы на тыльной стороне ее ладони никогда бы не появился чертов жасмин.
Уже когда образовалась Ослепленная Банда с самой Кидо во главе, у Сето на плече появился точеный тонкий серп месяца, которая почти сразу налилась насыщенным белесым цветом с легким отсветом теплого желтого. Мари в тот же день смущенно показала свою метку, которая была абсолютно идентична месяцу Сето.
Кидо, правда, считает это нереально крутым и честно счастлива за свою почти семью, но ей это совершенно не нужно. Ну, ладно, может, где-то в глубине души ей и хочется увидеть распустившийся жасмин на своей руке, но родственную душу встречать не хочется, потому что Кидо очень боится потерять ее, только-только обретя при этом. Потому что единственное, в чем на сто процентов убедилась за всю свою жизнь Кидо, так это в смертности близких, и повторять этот грустный опыт не хотелось.
Метку Шинтаро Кидо замечает случайно, пугается сначала, а после понимающе улыбается, в глубине души удивляясь при этом. Выцветшая синица пристроилась на его предплечье, и Кидо даже начинает жалеть Шинтаро, потому что она знает, как это больно и тяжело. Но, наверное, терять родственную душу гораздо больнее, но Кидо этого знать не хочется.
А в шестнадцать у Кидо на шее, у самой артерии, впервые проступили очертания татуировки, которая, по идее, должна была соединить ее с ее родственной душой одной неразрывной нитью. Кидо первые десять минут отчаянно трет шею и пытается избавиться от метки. Добивается она лишь того, что кожа на шее горит, а силуэт лишь постепенно набирает яркость.
Пуля на шее отталкивает, но смущает одновременно с тем, потому что почти сразу после появления она блестит совершенно металлическим блеском с рыжеватыми всплохами. Ее родственная душа уже рядом, и, скорее всего, она уже заждалась Кидо.
А потом вдруг она случайно замечает такую же метку на шее Кано, которую до этого он упорно скрывал от каждого либо своими волосами, либо краями кофты. И поверить в это просто фантастически сложно, потому что на шее, прямо на артерии Кано так же пестрит серебристая пуля с медным отливом.