Анекдот про русских (2/2)
— Зато самое эффективное, — Дрёма сдула чёлку и продолжила стучать по двери. Под конец её нога грубо пнула деревянную преграду, и девушка установила перемирие с дверью.
— Писать нормально надо.— От воров запираются? Или здесь дикие медведолени?— Я не настолько тупая, чтобы ты шугала моё воображение выдуманными только что животными. Дрёма медленно передвигала ноги к ней и изображала огромные когти руками, словно превращается в настоящего гризли.— О, ты уверена, что они выдуманны? И что никто из представителей вида Кервиурсидае сейчас не принюхивается к твоим фейниковым духам?
— Они тебе понравились, признай.
— Фу, слишком сладкие, — с языка Дрёмы это означало ?Классно, но слишком небрутально?. — И понравятся не мне, а медведоленю.
— Что будем делать? Я не хочу ночевать здесь.
— Доскам почти конец, и пешком не дойдем.— Ты не готовила запасной план, не считала, что случаются разные форс-мажоры?— Готовила. Я ждала третью группу, если мы опоздаем на вторую. И никого, пустота.
— Если ты смотрела график на этот день.
— Само собой. Сегодня же двадцатое? Фея щедро одарила её взглядом как на умственно отсталую.— Сегодня двадцать третье.— Ой. Ты из будущего?
Эта шутка осталась без реакции. Бусинка не хотела спать на покрывале-грязи и укрываться еловыми лапами. На улице похолодало и ей стыдным упреком отзывалась тревога. Сидит где-нибудь Буковка и Фантик, и понятия не имеют, что происходит. Или если они не вернутся, то последним, что останется между Бусинкой и Буковкой — ссора.
Они сидели молча. Виновато и хмуро. Чей-то взор из ниоткуда безжизненно вцеплялся в них, будто через оптический прицел снайперской винтовки. Не один взор. Новая гора или цунами, глобальное потепление и чужой дом: привычные понятия ?ужасного? остались до этой остановки. Нет ничего кроме леса и распространяющейся по всему телу вины. Дрёма неловко прокашлялась и задала вопрос:— Бусинка, из-за чего вы поссорились?— Незначительная ерунда. Я просто начала донимать её и не хотела слушать, в чём-то Буковка меня не слушала.— Ты много ругалась.— Мне было неприятно, что Буковка обменяет меня на одну свою колбочку. Я выхватила у неё какую-то жидкость и обещала отдать, когда она оторвётся от этих опытов. Естественно, Бука постаралась вернуть, и с того дня я числюсь убийцей её экспериментов — мензурка разбилась. Вроде Буковка работает над этим недавно, но очень много. Либо переливает всякое, либо читает. По праздникам и выходным спит.— Буква у нас гений. Ей нравится изучать, узнавать, наблюдать. Ты не предлагала идти на компромисс?— Нет. Но и она тоже.— Вы просто не знаете, как друг с другом общаться.
— Имеешь в виду заниматься тем, что интересно ей, а потом чем интересно мне?— Не уверена. Вам всё равно могут не приносить удовольствие чужие хобби. Просто найдите то, что нравится вам обеим. Вы же так нуждаетесь в своей дружбе.— Наверное, ты частично права. Фея снов отпрянула назад, вслушиваясь в чёрную дорогу.— Снова шутим?
Заблестели мелкие огоньки. Нечто задевает дорогу. Много огоньков. Чьи-то лапы.— Это не я!
Они летели в любую сторону и подальше. Бусинка запоминала путь, пока не переключилась на нервное мерцание лампочек.— Они скоро выключатся!— За нами целая стая волков! Медведей? Кто они!— Я не учила биологию.— Сворачивай повыше, мы должны оторваться.— Как мы спустимся?— Если будет чем спускаться! К сожалению двух путешественниц чудища догоняли наяву. Огромные и размытые без света они двумя пылающими точками держали во внимании крошечных фей. Лунные полосы выхватывали то часть головы, то лапы, разбивая неопознанных преследователей в пазлы для детей не младше шести лет. Летающая доска успешно шла на снижение.— Я сейчас упаду! — Фея снов колдовала защитную сферу почти на скорости свободного падения. Вторым вагоном вслед за ведущим локомотивом отправилась Бусинка. Ветер в ушах, безразборная темнота, и — ничего.***— Очнулись, не прошло и года.
Феи с усилием раскрыли веки. Просторная комната с осыпающейся коричневой краской, стол с бумагами и лампой, каменный пол. На стенах чьи-то фотографии фей и эльфов в форме. Переломов не ощущалось, но боль отдавалась во всех конечностях. Дрёма полностью проснулась и подошла к решётке, за которой вещал непонятный эльф.— Простите за банальный вопрос, но какой феи вокруг происходит?— Это мы должны спросить у вас. Будете врать, изворачиваться, давать разные показания — побудете в такой комнатёнке с другими соратниками лет пять.
Эльф смирял несимпатичным оскалом и блеклыми волосами. Дрёма неуверенно прошептала на ухо сокамернице:— Ты думаешь, они узнали про гору?
Дерзкая пылкость тлела углями оцепенения. Бусинка побелела, будто скатерть; ни жива, ни мертва. Странно качнула головой, от нервов ли, от согласия ли, однако Дрёма растолковала значение.— Лишнего не говори, ладно? — Тихо шипела она. Взятки неоткуда взять, связей не водится, совести нет.
— Послушайте, ответьте пожалуйста, что именно вы хотите от нас услышать?
— Объяснения.— Слушайте, — она остановилась и потрясла за плечо Бусинку. — Подождите. — Фея скрыла рот рукой:— Ты видишь, какая у него форма?
— Странная?— Да, но конкретно посмотри на нашивки. В Феерии стражи порядка не такие.
— Это же...— Одноглок. Они начали шептаться и вспоминать все грехи за свою жизнь. Из наиболее приближенного к действительным преступлениям разве что пиратские видеоматериалы и музыка. И один раз Дрёма забыла про упаковку печенья в своём пакете и нечаянно унесла его после кинопросмотра домой. Этот магазин закрыли через несколько дней, поэтому она могла вернуть товар только под дверь. Она зарылась в меховой ворот и чувствовала пожар на щеках. Бусинка вспоминала Буковку и уткнулась в плечо Дрёмы:— Что же я маме скажу, а-а... Не будет мне Буковка письма писать, не захочет видеть меня, будут потом ужасно кормить, и убьет меня кто-нибудь заточкой! — и заплакала. Бусинке не стоит смотреть русские сериалы в таком количестве. Дрёма даже собиралась написать любое чистосердечное и взять всю вину на себя (что было правдой).— Я готова во всем признаться.— Это правильно, — он отпугивающе улыбнулся и придвинул стул, на котором сидел спинкой вперёд. — Итак, вы признаётесь, что являетесь Феерскими шпионами и следили за тайным собранием, сделали записи, после чего пытались скрыться? От этих слов будто пропал голос; навсегда и в один конец. Бусинка непонимающе соотносила события и недетские обвинения.— Шпионы? Погодите, с чего вы так решили?— Ну начинается пластинка. И пистолет не мой, и эльф сам на пулю упал.— Мы даже не закончили учиться, какие из нас шпионы?— Молодые и вообще не подозрительные. Кто же плохое что ляпнет поперёк этих детских лиц. Слушайте, я сказал — не валяйте отбитых.— Я могу вам показать билеты. Мы просто ехали на экскурсию, любовались природой, пытались добраться до Каменного леса.— Алиби отличное — были в Рольске, никого не подсылали, вокруг не кружили, фотографии с датой и местоположением прилагаются. А вдруг вещи не ваши, а чьи-то? Вы же из леса не выходили, следовали по пятам.— Это какая-то ошибка, — Бусинке было сложно выслушивать эту бредовую теорию. — Дайте нам какое-нибудь зелье правды, и отпустите домой, пожалуйста. Мы не ели со вчера.— Будет вам и зелье, и десерт после ужина. Сидите пока. Заключённые подслушивали разговор за дверью. ?Странные...пришибленные... Нужно допросить... Взять отчет, этого достаточно... Уже нашли... Фамилия говорящая...?. Отличный салат из отдельных частей диалога: позавтракали.
— Многие вещи, которые я считала возможными только в выдуманных историях, сейчас происходят со мной.— Да, Бусинка. Надеюсь, татуировки с планом тюрьмы и ампулы с калием нам не понадобятся. Мужчина достал сигарету и зажёг её огнём на кончиках пальцев. Его сообщники занимались тем же и озадаченно выдыхали дым, не понимая, что делать с девчонками. Эльф с тёмными волосами и фиолетовыми бровями начал весёлым тоном говорить:— Когда сегодня зашёл спросить, не было ли кого странного, от одной дамы услышал историю весёлую.— Мы само внимание.— Короче. Во время войны гулял маленький советский мальчик, а к нему подошел немецкий шпион, переодетый другим советским мальчиком и начал с ним разговаривать. Пока они разговаривали, из окна закричала женщина, и советский мальчик сказал: Меня зовут жрать. А другой мальчик сказал: а меня зовут Иван.И тогда маленький советский мальчик разоблачил немецкого шпиона! Дружный хохот раздавался очень весело. Он долго после сотрясал раскалённый от напряжения воздух.