Ich Bin Nicht Ich (1/1)

Hallo, дорогой друг! Когда-нибудь наступит тот день, когда я начну писать на немецком, вот увидишь! Я очень серьезно взялась за изучения грамматики и, правда, очень-очень стараюсь грамотно говорить, но пока что это все еще для меня сложно - привыкнуть к новому языку. Немецкий более грубый, острый, строгий... Но такой манящий. Он завораживает. И мне очень хочется с ним подружиться! Я верю, что все обязательно получится! У меня, наверное, немного странный стиль написания записей в дневник, правда? Обычно все пишут дату, имеют какой-то определенный порядок записей. Пишут каждый день или, например, раз в неделю, всегда по средам или пятницам. У меня никакого порядка нет, все немного невпопад, да? Прости меня за это. Впрочем, а какая разница, если кроме меня это никто никогда не прочитает? Это просто терапия: рассказывать обо всем хоть кому-то, когда в реальной жизни открыться полностью никому не можешь. Так вот, что я хотела сказать этим? Сегодня я расскажу о нескольких моментах, которые произошли в разные дни на этой неделе. А кое-что даже раньше, тогда, когда мы еще снимали клип! Из-за того, что событий так много, мне очень сложно структурировать их как-то правильно. Да уж, Роксана Райн настолько бесполезна, что даже дневник вести нормально не может... В общем, после той вечеринки по случаю окончания съемок, мы встретились с парнями вечером следующего дня, чтобы отметить все в нашем узком кругу из пяти человек без взрослых, без начальства и без посторонних людей. Я понимала, что это наша с ними последняя встреча наедине, ведь после премьеры они поедут в Европейский осенний тур, а мне нужно будет искать работу, на которую могли бы взять школьницу без какого-либо профессионального образования, и это было нашим неофициальным прощанием. Официальное было запланировано на день премьеры клипа. Конец августа, Германия потихоньку остывала от настырного жаркого солнышка, и мы отправились к небольшому заросшему пруду на окраине города ближе к закату. И мне было так грустно, когда я собиралась туда ехать... Я так к ним привязалась, что никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что мой яркий август, полный смеха, нелепых ситуаций, холодного немецкого пива, глупых ссор и теплых объятий - подошел к концу.

Моя сестра Джейн убеждала меня одеться как-то по-особенному, необычно для меня самой. Чтобы они почувствовали, что я не только "свой парень", но и красивая девчонка. Она была уверена, что внешний вид для парней очень важен, и если я приду, допустим, в платье - ребята увидят меня с другой стороны. И да, я понимала ее логику, конечно, я со всем этим была согласна! И я даже достала единственное платье, что было у меня: какое-то совсем вульгарное, черное, через чур короткое... А потом кинула его обратно в шкаф, надела грязные джинсы, рубашку в клеточку и футболку с логотипом группы Ramones сверху. Да, носить футболки именно поверх блузок и рубашек - моя странная фишка. Не хотела я никем притворятся, так что просто решила быть собой. Это всегда проще, когда не знаешь, как правильно себя вести. Да и зачем им видеть во мне девчонку? Разве для этого всегда так нужно красивое платье?

Когда я приехала к месту назначения, на остановке автобуса меня встретил Густав и помог дойти до берега, уже начинало темнеть. Место было немного ниже уровня дороги и от любопытных глаз скрывалось за деревьями, кроны которых тесно переплетались. Прямо у озера уже сидел Георг, грея у костра руки, хотя на улице холодно еще совсем не было, но меня это не удивляло - этот парень всегда был на своей волне. Близнецов нигде видно не было, так что, оглянувшись по сторонам, я все же решила присесть на бревно возле Георга и равнодушно начала теребить костер лежавшей рядом палочкой.- А, если честно, Георг, это вообще законно? Разжигать костер здесь? - Густав кивнул в сторону огня, а я посмотрела на басиста, ожидая ответа.- Нет, конечно не законно, но какая разница? Никто ж нас не увидит, а даже если увидят, что нам будет? Примут фараоны, окей. Покажем мы им документы. И что? Они автографы для дочерей попросят и отпустят нас! Вообще не парься, чувак. Мы просто отдыхаем, - парень достал из рюкзака три бутылки пива, протягивая одну мне, а другую своему товарищу.- Слушай, это конечно прикольно, но зато у меня могут быть проблемы, потому что дочкам фараонов мой автограф точно нахрен не нужен будет! - я очень "грациозно" и "женственно" открыла бутылку зубами, чокнулась с парнями и отпила из горла.- Ну, у тебя другие немного козыри в рукаве, детка... - они переглянулись между собой с некими заговорщицкими улыбками на лицах, но спросить, что это он имеет в виду под "другими козырями", я не успела - из-за деревьев послышались вопли близнецов Каулитц.- Боже, как красиво! Закат у воды - это всегда восьмое чудо света! - восхищенно воскликнул Билл, широко распахнув в стороны руки, поднимаю голову к небу: такой счастливый и искренний он был в этот момент, что я невольно залюбовалась...- Да уж, какого романтика теряет наш мир, беда! - Том театрально закатил глаза, такой знакомый всем старшим братьям и сестрам жест, когда младшие им совсем надоели, в нем каждый раз я вижу свою Джейн. - Я ужасно хочу пить, о, боги, холодное пиво! Том крайне любовно обнял стеклянную бутылочку пива, мечтательно прикрыв глаза, а парни начали над ним посмеиваться: вот она - истинная любовь Тома Каулитца! Он же в ответ на это демонстративно начал целовать зеленое стекло бутылки, показывая мальчикам средний палец свободной руки. Да уж, правда - сердцу не прикажешь! Билл же продолжил стоять у воды и смотреть на заходящее солнце. Его черные волосы в лучах ослепительного света приобретали какой-то теплый оттенок, словно застывший янтарь, и это было так удивительно. Он будто сиял, питался этими лучами, пропускал их через себя, и снова выпускал наружу. Солнце для него одного светило. Или нет. Знаешь, он сам был этим Солнцем.

Когда Билл улыбался, он часто закрывал глаза, будто бы сам боялся своей искренности. Смущался своих чувств. Внутри его срабатывала некая защитная реакция, и он думал: "Если я закрою глаза, я не увижу, как другие реагируют на настоящего меня, а значит - смогу продолжать играть свою роль, когда снова их открою". Я знаю - он боится проявлять эмоции, но когда все же это случается, ты точно знаешь: он открывается тебе, ты тот, кому он может доверить свою улыбку, свою обиду и иногда даже свои переживания. В конце концов - он был всего лишь ребенком, которому пришлось повзрослеть слишком быстро, взяв на себя ответственность за миллионы девичьих сердец во всем мире! А так иногда хотелось побыть обычным парнем, восхищающимся закатом на берегу заросшего озера на окраине Лейпцига в последние дни уходящего лета... А потом он вдруг начинает петь. Стоя на берегу озера с закрытыми глазами, чтобы полностью погрузиться в этот момент, освещенный лучами солнца. В костре потрескивают угольки, где-то в траве стрекочут цикады, а его голос так естественно сливается с этой природной гармонией, что у меня пропадают все слова. И я закрываю глаза, чтобы прочувствовать этот момент так же, как его сейчас ощущает Билл. В такт песне, чуть медленнее, нарушая акапеллу, подстраивается Густав, ударяя барабанными палками по пустым бутылкам, коробкам, бревну. Когда я открываю глаза, вижу Георга и Тома с невидимыми гитарами, перебирающими аккорды вслепую. На мгновение они все обо мне будто забывают, погружаясь в эту песню с головой, и лишь тогда я понимаю, почему Билл закрывает глаза в такие моменты..."Я - не я, когда тебя нет со мной – я одинИ я не хочу больше быть жалкими остатками меня самогоНа улице криво висит небо,А на стене висит твое прощальное письмоЯ - не я, когда тебя нет рядом – я один!" Он протягивает мне руку, Густав продолжает отбивать ритм проигрыша, и я начинаю подпевать. Сначала тихо, робко, не решаясь... Но Билл так крепко держит меня за руку, так смотрит на меня, что я будто ощущаю, как слова песни проникают прямиком в мое сердце - я буквально чувствую их вкус, они такие осязаемые! И я произношу их увереннее. Еще увереннее, и вот мы уже почти кричим! Только тогда я замечаю, что не перевожу мысленно слова на английский - я воспринимаю их в первозданном виде! А он будто тоже чувствует это. Улыбается, глядя мне прямо в глаза, не прячется. И мы словно что-то большее, чем мы есть. Настоящие, такие полноценные, совсем не разбитые - целые. Ничего подобного я никогда не чувствовала, правда! Все тогда приобрело какие-то совсем новые краски в этих последних лучах летнего солнца, оно осветило не только все вокруг, наши лица и наши волосы, оно наполнило этим своеобразным теплым оттенком нас и изнутри тоже, я это тепло чувствовала каждым атомом своего организма. Да и ребята тоже, я это видела. Том ненавидит, когда Билл поет в таких местах, где могут быть посторонние люди, не желая привлекать лишнего внимания (хотя сам обожает рисковать и выкидывать штуки похуже безобидного пения!), но сегодня все было совсем не так, как всегда. Мы собрались на берегу этого озера все вместе так, будто дружили с самого детства, а не только один короткий месяц. Это было так странно и так логично одновременно. Мы просто сидели впятером у маленького костра и больше не могли сказать друг другу ни слова. Так бы и сидели, если бы Густав не заметил в озере утку с утятами, что подплыла к нам на "огонек". Решено было покормить гостей, разумеется! Я достала из сумки свой ужин – французскую булку, которую купила сегодня утром в пекарне на углу улицы, но так и забыла съесть, а парни жадно набросились отбирать себе: кормить уток мечтали этим вечером абсолютно все - детский сад! Билл ловко отобрал у меня половину, разделив, конечно же, с любимым старшим братом, Густав решил отказаться в мою пользу, а Георг все же смог урвать небольшую часть от половины братьев. Совсем как ребенок. Мы все здесь такие, за исключение барабанщика. Густав покачал головой и тихо над нами посмеялся. Он всегда самый серьезный, иногда отругает, а иногда защитит от этих троих стервятников, которые вечно пытаются заклевать меня в любом споре! Иногда мне кажется, что группа держится только на нем, правда. Они довольно часто так злостно ругаются между собой, а Густи всегда остается невозмутим. Кстати, может, ты не знаешь, но у немцев уменьшительно-ласкательная форма проявляется в замене окончания на звук "и". Например, "мама" в ласковой форме будет "мамми". Том - Томми, Билл - Билли. А мое имя уже подстроено под эту форму, ничего менять не нужно. Поэтому, когда они начинают возмущаться тем, что я называю их "милыми" именами, они зовут меня "Роксхен" - что тоже считается уменьшительно-ласкательной формой имени. Думают, меня это бесит так же, как их, а мне нравится! Так вот, Густи в любой ситуации подключает здравый смысл и может донести до любого, что он не прав и уладить конфликт. Даже до Билла. Ох, Билл... С ним всегда сложно. Он как шахматная доска, всегда разный. И я до сих пор не смогла составить прогноз погоды для его настроения: невозможно угадать, какого цвета фигурами и по каким клеткам он будет играть сегодня. С ним у нас куча разных шифровок от других ребят, разные шутки и сплетни о них, взятые из журналов и интернета, ох, да, это просто любимое занятие! Мы читаем журналы со статьями о каждом участнике группы и просто поражаемся, как только все это они пишут, эти журналюги?

Я их за несколько недель отлично узнала, каждого. Том, как Билл и сказал мне в тот вечер, когда мы впервые вместе гуляли по Берлину, заядлый повеса! Мы знакомы всего месяц, а на моей памяти пытался флиртовать он буквально с каждой второй девушкой на своем пути, точно! И это при том, что у него, как я поняла, есть в Берлине официальная девушка, некая Кристина, с которой в первый день съемок он хотел меня познакомить, но все как-то до сих пор не вышло. Я стараюсь не обсуждать с ними личную жизнь и не лезть в такие разговоры, поэтому про эту девушку ничего ни у кого из них не спрашивала, лишь изредка до меня доносились их разговоры по телефону, в которых он мог позволить себе очень неприличные шутки... Интересно, а она знает, что он такой ветреный? Так или иначе, я несколько раз мысленно поблагодарила судьбу, что не он провожал меня в тот вечер домой. На самом деле, как ни странно, он даже не пытался со мной флиртовать ни разу за все время нашего знакомства. Видимо, я совершенно плоха собой, и действительно абсолютно не соответствую его стандартам, как он и сказал в одном из наших первых разговоров на базе группы. Впрочем, меня это лишь радовало, я никогда не стремилась нравиться всем. На самом деле, несмотря на этот его характер Казановы, он совершенно неплохой парень, и с Биллом они во многом похожи, не только внешне, разумеется. Георг же самый удивительный и креативный из их команды. Он очень много знает из истории и искусства, и всегда знает, что сказать и как это правильно сделать. Не устаю удивляться! Иногда он наш оратор, и слушая его, часто просто рот от удивления раскрываешь, как красиво он умеет говорить. По большей мере, это бывает в тех случаях, когда он скандирует тосты. Еще он, пожалуй, самый коммуникативный. Он общается со многими другими музыкантами и иногда даже сотрудничает с ними, не в ущерб, конечно же, группе. Они называют меня Американской Красавицей. Помню, впервые так назвал меня Билл, когда ответил на звонок вместо Анимы в тот день, когда я впервые собиралась в поездку в столицу Германии. Даже не знаю, почему это прозвище ко мне так прицепилось, ведь я далеко не красавица, а статус американки - не самая моя яркая отличительная черта, хотя... Это стало таким привычным в своем звучании, что даже я сама себя так теперь называю. Мне всегда казалось, что после всего ужасного, что происходило в моей жизни на протяжении 17 лет, сейчас эта затянувшаяся черная полоса, наконец-то, закончилась. И даже если моя белая полоса в жизни будет длиться всего месяц, и после съемок клипа мой путь и путь группы Tokio Hotel разойдутся навсегда, я все равно буду вечно благодарить судьбу за это коротенькую белоснежную полосочку. Я никогда не могла подумать, что встречу таких разных, но таких родных людей. И вот мы сидим прямо на сырой земле, кормим уток, деремся за хлеб, как маленькие дети. И я счастлива. Совершенно счастлива!- Послушай, ты задолбал, отдай мне хлеб, я тоже хочу покормить уток! - говорю я, пытаясь отобрать хлеб у Билла, потому что именно он ко мне сидит ближе всех.- Да, я тоже хочу покормить эту гребаную утку, Роксхен! - Билл начинает щекотать меня с одной стороны, а Том подлетает с другой, в неравном бою я теряю свою половину булки.- Оторви мне хотя бы половину, эй, это вообще моя булка была!- Так, все, хватит уже, она и так слишком жирная, вы эгоисты, откормите утку, а она не сможет из-за вас улететь на юг!

Густав отбирает хлеб у Билла и убирает в свой пакет, а вместо него достает журнал и отдает его мне прямо в руки. Это самый популярный журнал среди подростков, в котором печатают самые сенсационные слухи из всех остальных, очень похожие на правду, но без подтверждений. На обложке красуется какая-то красивая девушка, кажется, немецкая супер-модель. Имя так и крутится на языке... Хэйли? Хэйди... Хайди! Точно, Хайди Клум! Я непонимающе смотрю на Густава, потом на ребят.

- Это то самое интервью, которое мы давали в Постдаме? Его же должны были опубликовать после премьеры, в сентябрьском выпуске, разве нет? И, кажется, в другом журнале, - Том хмурит брови, забирая у меня журнал. - Но тетка на обложке прикольная, я б с ней...- Ой, Том, заткнись! Там что-то про нас есть? - Билл смотрит на Густава, а тот, переглянувшись с Георгом, усмехается и отвечает.- Пятая страница. Там про клип новый и еще кое-что... – ударник с басистом коварно улыбаются, стараясь не засмеяться. Так, очень интересно... Я забрала журнал у Тома и открыла пятую страницу, а Билл подвинулся ко мне поближе, чтобы тоже почитать свеженькую статью, комментарии к которой никто из нас не давал. На странице шесть фотографий от папарацций и такой мощный заголовок на добрую часть страницы: ?Билл Каулитц встретил свою любовь на съемочной площадке нового клипа группы Tokio Hotel?. Боже мой! Мы мгновенно переглянулись, и я почувствовала, что мне стало ужасно жарко, а мои щеки просто запылали огнем! Я отвела взгляд, не в силах что-то сказать. Билл поступил точно так же. Густав забрал у меня журнал и рассмеялся. Katastrophen, как говорят немцы в таких ситуациях! Дело в том, что в один из дней съемок ребята действительно давали интервью репортеру из журнала Bravo в Потсдаме. Анима организовала встречу в закрытом кафе, куда пришли только мы впятером, она и непосредственно, журналистка. Я ужасно стеснялась идти туда, но ребята настояли. Мы сидели за одиноким столиком, чуть позже приехали репортеры, чтобы параллельно отснять интервью и для телевидения. Вопросы были исключительно по теме клипа, о нашем с ребятами знакомстве и про разные производственные моменты. Никто не мог больше подслушать этого всего, и уж тем более не было никакой почвы для рождения таких слухов обо мне и Билле, черт, да я же даже сидела на этот интервью максимально далеко от фронтмена и вела себя предельно скромно! Как вообще...- Это та официантка! Она все время смотрела на меня, она была репортером! Черт, как я не заметила этого тогда!?

- Серьезно, только сейчас дошло? Я понял сразу же, как ее увидел. Это Бабси, она постоянно следит за нами и пишет самые чумовые статьи, блин! А вы ее тоже узнали? - Том посмотрел на парней, которые довольно кивнули и продолжили ухмыляться. Не заметили подставную журналистку, видимо, только мы с Биллом.

- Вообще-то, раз журнал такой популярный, малышка Бабси могли бы поднапрячься и узнать, что я встретил ее немного ранее съемок... - Билл смущенно смотрит себе под ноги, а потом начинает смеяться вместе с парнями, а я еще сильнее краснею и несильно толкаю вокалиста локтем.- Ни хрена смешного, ты, блин, не разбивай мне сердце, я твоя любовь, вообще-то, если ты Билл Каулитц, конечно!- Для тебя могу быть кем угодно и чем угодно, meine Liebe. И мы снова все вместе смеемся и идем вдоль берега, обсуждая эту чудо статью. Вот так, оказывается, рождаются слухи: несчастные журналисты и уличные фотографы напрягают все свои извилины, изучая мимику, жесты, движения знаменитостей, чтобы хоть чем-то объяснить выдуманную ими историю. Это же, получается, каким нужно быть грамотным психологом, чтобы написать подобную желтую колонку в подростковом журнале! Но, как бы смешно все не было, я понимаю – в каждом слухе есть доля правды. Между мной и Биллом за это время сложились довольно странные отношения. Мы будто правда вместе на каком-то высшем, духовном уровне. То есть, знаешь. Я представляю себе других Билла и Рокси, из параллельной вселенной. Из той, где Билл - такой же обычный школьник, как Рокси, или из другой - где Рокси - такая же знаменитая, как Билл. В одной из этих вселенных, несомненно, они были бы вместе. Мы были бы вместе. Я совершенно точно знала: мы неслучайно встретились. Только судьбой можно было объяснить то, что мы нашли друг друга, ведь мы два человека из совершенно разных миров, не похожих друг на друга, чужих! Когда он держит меня за руки, я знаю - я не одна. Больше не одна. И он будто дает мне надежду, говоря, что теперь одна я никогда не буду. Мы ссоримся, как молодые супруги, Том вечно шутит о наших теплых отношениях, и вот теперь об этом пишут в газетах. И я знаю, я люблю Билла, как и люблю Тома, Густава и Георга, как любила бы родного брата брата или же лучшего друга. Но есть ли что-то больше? В этом я не была готова признаться. Я не могла себе этого позволить. Все эти мысли о нашем мнимом романе с Биллом крутились в моей голове на протяжении всей недели в Лейпциге, что я провела в одиночестве после того, как тем вечером мы разъехались с ребятами в разные стороны. Сегодня был последний день работы над клипом, с минуты на минуты лента окажется в реестре музыкального канала, а уже послезавтра премьера прогремит на всю страну и на весь мир. Мы закатим шумную вечеринку на столичной базе Tokio Hotel, а на следующий день группа начнет свое существование без меня. Прозвище, к которому я привыкла, больше не прозвучит по отношению ко мне и, возможно, мы уже никогда с ними не встретимся.

Я пыталась не думать об этом, сосредоточила свое внимание на изучении немецкого, но это было слишком сложно. За короткий промежуток времени я так привязалась к этим людям, к этому городу, к своей маленькой и уютной берлинской квартире… И мне было так страшно менять что-то сейчас. Поэтому ни с кем об этом я не говорила, не поднимала эту тему, больную для меня. И снова закрылась в себе. Так постоянно случается, когда я остаюсь одна на долгое время.

В Берлин я приехала пару часов назад, так что эту запись пишу уже здесь, в съемной квартире. Уже скоро полночь, последний летний день, а после него - день премьеры клипа и день рождения близнецов. Подарка у меня все еще нет, потому что я совершенно не умею выбирать их, поэтому оставляю всегда все на последний день и ненавижу себя за это! Ох, как же я волнуюсь, мой дорогой друг! Пожелай мне удачи со всем этим справиться!