5. Тоска (1/1)

Главный зал дворца в Асгарде был залит ярким светом. Стены, пол и немногочисленная мебель сияли своим золотым великолепием. Это был обычный день, как и множество предыдущих, полный сотни важных дел, которыми следовало заняться, особенно будущему королю. Но Тору ничего не хотелось делать. Сидя на полу и прислонившись к колонне, он смотрел куда-то в горизонт, словно пытался там что-то увидеть. На самом деле мысли громовержца были далеки от реальности. У него перед глазами стояли полные слез глаза младшего брата, а в ушах звенел его голос: «У меня бы все получилось, отец!». А потом это ужасное чувство легкости, когда Локи отпустил древко Гунгнира и исчез во мраке бездны. «Локи, нет! – в сотый раз мысленно кричал Тор вслед падавшему брату. – Нет!». Только это уже не имело значения. Локи сделал свой выбор. Он сам раскрыл ладонь и отдал себя на милость судьбе. Кто знал, куда она занесла его? Тор смотрел в небо и постоянно вопрошал об этом. Он мечтал снова увидеть брата, хотя бы просто узнать, где он и что с ним. А может, Локи погиб в той бездне, которая поглотила его? Может, его душа сейчас пребывает в мрачном Хельхейме, откуда уже нет выхода?Тор тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он никогда не скрывал того, что тосковал по брату и не держал на него зла. Хотя заговорить об этом ни с кем не решался, особенно с отцом. Но в глубине души он подозревал, что Один чувствовал на себе вину за младшего сына, которому не уделил достаточно внимания и которого не уберег от роковых ошибок.

Если бы, если бы можно было начать все сначала, Тор бы никогда не допустил, чтобы с Локи случилось подобное. Бродя целыми днями по пустому дворцу, он вспоминал почти всю свою жизнь, когда младший брат был рядом. Он видел себя и его детьми, игравшими в дворцовом саду и изводящими всех своими шалостями. Потом подростками. Тор обожал тренировки и грезил громкими сражениями, а Локи не любил драки. Ему хотелось запереться в своей спальне и читать, за что Тор и его друзья нередко посмеивались над ним. Посмеивались… Громовержец опустил голову. Он вспоминал, как Локи обижали их слова. Его младший брат отворачивался и убегал, а несколько раз Тор даже заставал его плачущим в подушку. Только тогда это только веселило старшего принца. Если бы он только знал, сколько боли причинял брату, отвергая его, унижая и не уделяя ему достаточно внимания.

Тор тяжело вздохнул. Поднявшись, он медленно пошел вдоль колонн. После того, как брат ушел из его жизни, в ней стало невообразимо пусто. Хотя когда Локи был рядом, Тор бы никогда не подумал, что ему так сильно будет его не хватать. Ведь далеко не младший брат заполнял собой его дни. А теперь в душе громовержца была пустота, которая еще усугублялась и тем, что он утратил свой шанс снова увидеть любимую женщину. Джейн осталась на недосягаемой земле. Да, она искала его, но бог грома прекрасно знал, на что были обречены ее поиски. Без радужного моста надежды на новую встречу почти не оставалось. Дорогую же цену пришлось заплатить ему за возвращение в родной Асгард и титул наследника трона. Да, теперь он станет царем, но зачем ему корона, если двое дорогих ему людей потеряны навсегда?Тор остановился и снова посмотрел в горизонт. Он все больше и больше задумывался о вещах, которые совершенно не волновали его раньше. Жизнь была легкой и веселой: тренировки, пиры, красивые женщины, прочие развлечения с верными друзьями. А теперь все это отошло на второй план. Ничто больше не радовало громовержца. Рука не стремилась схватить любимый Мьёлльнир и ринуться в новый бой. Сражения утратили всякий смысл. В душе Тора осталось только два щемящих сердце желания: снова увидеть Джейн и найти брата. Хотя мысль о брате причиняла больше боли. Ведь с Джейн было все в порядке. Она была далека от него, но жива и здорова и все еще полна надежды на новую встречу. А Локи… Жив ли был вообще Локи?Друзья много раз советовали Тору отпустить брата, перестать думать о нем. Ведь он сам выбрал свой пусть, сам принял решение совершить все злодеяния. И что бы с ним не произошло, это было заслуженно. Возможно, они и были правы. Возможно, Тор и сам бы так решил, если речь шла о ком-нибудь другом. Но Локи был его братом. Пусть не родным, пусть завистливым и коварным, пусть любителем злобных трюков и лжецом. Но он был его братом, а этот довод перевешивал все остальные. И Тор знал, что уже давно простил его, хоть и не признавался в этом никому. Только наедине с собой он мог размышлять об этом и мысленно разговаривать с Локи, словно тот его слышал. Тор надеялся, что он его слышал, что он хотя бы был жив.

Вздохнув, Тор отошел от колонн и, спустившись по ступенькам, пересек зал. Уже по привычке он прошел лабиринт дворцовых коридоров, стараясь не попасть никому на глаза. Наконец, он добрался до заветной двери и остановился. За ней была комната его брата, пустая и заброшенная. Никто не заходил сюда после того, что произошло, никто, кроме Тора.

Принц не мог припомнить, чтобы бывал здесь также часто при жизни Локи. На самом деле он редко захаживал к брату. Его спальня казалась Тору слишком темной и скучной, заваленной книгами и рукописями. Теперь же он приходил сюда при первом удобном случае, но не только потому, что скучал. Хаймдел однажды сказал ему, что Локи были известны тайные тропы между мирами, те самые по которым он однажды провел во дворец ледяных великанов. Коварный бог озорства знал, как путешествовать по вселенной без радужного моста, и сейчас эта информация была нужна Тору. Он часами просиживал за столом брата, перебирая его книги и просматривая записи. Но, несмотря на все его старания, тайные знания Локи оставались скрытыми от него. Либо младший принц предпочитал хранить все самое важное в собственной памяти, либо Тор просто не мог разобраться в его записях. Последнее было очень даже вероятным. Громовержец не раз признавался себе, что ему было сложно постичь брата. Если он сам всегда выбирал самый прямой путь, то Локи блуждал окольными тропами, которые не всегда приводили его к добру.Войдя в спальню брата, Тор плотно прикрыл за собой дверь и прошел к массивному столу. Несмотря на все его попытки быть аккуратным, исписанные листы были разбросаны и перепутаны. От этого громовержцу было немного не по себе, словно Локи собирался вернуться и выговорить ему за беспорядок. Тор опустился в кресло и взял в руки первую попавшуюся книгу. Это был старинный том магических заклинаний, который Локи притащил в свою комнату из библиотеки, впрочем, как и все остальные книги. В нем было описано много колдовских обрядов, но ни слова о том, как переправиться в другой мир без помощи Бифрёста. Магия была неинтересна Тору, и он устало отбросил книгу, порылся немного в записях, вынул из стопки самый последний лист, пробежался по нему глазами и понял, что он вообще лежал не на своем месте, запихал лист обратно, пошарил еще немного по книгам и с отчаянием откинулся на спинку кресла. Ему было пора признать собственное поражение. Локи в очередной раз оказался умнее него и запрятал свои секреты так глубоко, что до них было невозможно добраться. Чтобы узнать о тайных тропах, надо было найти Локи, а найти его не зная о скрытых путях между мирами было невозможно. Получался замкнутый круг, и Тор ничего не мог с этим поделать. Здесь ему был не способен помочь даже любимый Мьёлльнир, обычно открывавший любые запертые двери. В случае с Локи это великое оружие было бессильно.

Бог грома с отчаянием окинул взглядом хаос, царивший на столе. Он уже собирался покинуть спальню пропавшего брата и отказаться от попыток раскрыть его тайны, когда ему на глаза случайно попала книга в темном кожаном переплете. Вытащив ее из-под груды бумаги, Тор понял, что это была вовсе не книга, а дневник Локи, хотя и весьма своеобразный. Почти все листы были исписаны, а точнее разрисованы тонким аккуратным подчерком младшего принца. Локи словно было лень писать, и он просто зарисовывал собственные мысли. В некоторых случаях попадались отдельные руны или фразы, смысла которых Тор не понимал. Иногда встречались незнакомые имена или рисунки лиц, некоторые из которых старший Одинсон легко узнавал. Он нашел зарисовок отца на троне в доспехах и с Гунгниром в руке. Потом ему попалось изображение матери. Королева Фригг был нарисована очень аккуратно. Локи явно старался. Потом он нашел самого себя в окружении друзей, и, судя по тому, как небрежно его изобразил младший брат, Тору стало понятно, что он тогда о нем думал. Бедной Сиф и вовсе не повезло – ее Локи нарисовал лысой и с перекошенным от злобы ртом. Увидев рисунок, Тор невольно улыбнулся. Он всегда знал, что его брат и дева-воительница недолюбливали друг друга, но увидеть подобное изъявление неприязни было забавно. Хотя Тор не мог поручиться, что если бы Локи в тот момент был рядом, он не схлопотал бы у него за подобное издевательство над Сиф. Странно, но когда кто-то становился безвозвратно далеким, его грехи превращались в забавные шалости, а мелкие обыденные дела – в великие подвиги.

Тор продолжал листать дневник, рассматривая рисунки и пытаясь погрузиться во внутренний мир Локи, который всегда был для него загадкой, которую не особо хотелось разгадывать. Теперь же в поисках нужных сведений он все глубже погружался в мысли и чувства потерянного брата. Неожиданно ему на глаза попалось изображение девочки, на вид лет десяти. Она была незнакома Тору, и он начал изучать страницу дневника в поисках указания ее имени. «Милая Хель» - бросилась ему в глаза надпись.– Хель? – вслух переспросил Тор.Единственная женщина с подобным именем, которую он знал, была хозяйкой мира мертвых, зловещая Хель, которая принимала в свой чертог тех, кто умирал от старости или болезней. Девочка же на рисунке действительно была очень милой и совершенно не походила на чудовище из загробного царства. Хотя Тор настоящую Хель и в глаза не видел, а только слышал о ней. Он еще немного полистал дневник и нашел еще один небрежный рисунок – женщину, склонившуюся над очагом. Ее лицо было прорисовано плохо, только длинные волосы, которые небрежно спадали на землю. На следующей странице снова была изображена эта же женщина, также небрежно, но теперь уже с младенцем на руках. Тор и представить себе не мог, кем она была, и зачем Локи понадобилось ее рисовать.

И снова девочка, милая, улыбающаяся, и подпись снизу: моя Хель. Громовержец вперил взгляд в рисунок, ломая голову над тем, что хотел сказать его брат, называя ее «своей». Похоже, плут Локи загнал его в очередную ловушку. Тор пытался разгадать его загадку, а в результате вместо ответов получил еще больше вопросов.– Гарм тебя дери, что это все значит, Локи?! – в сердцах воскликнул он, захлопывая дневник.

Громовержец с тоской начинал осознавать, что он совершенно не знал своего брата. Он повертел в руках дневник, раздумывая о том, кто кроме Локи, мог бы пролить свет на записи и рисунки младшего принца. Может, кто-то знал его брата лучше, чем он?Мысль об отце сформировалась в голове Тора сама по себе. Естественно, Один следил за своими сыновьями, и пока голову старшего кружили грезы о боях и победах, а младший строил мелкие козни, Всеотец наверняка знал о том, что творилось в душе обоих. Но прийти к отцу и завести подобный разговор было непросто. Тор не заговаривал с ним о брате с тех пор, как Локи упал. И никто не заговаривал, даже Фригг. Поднять тему Локи означало задеть больное место, рану, которая еще не успела как следует зарубцеваться. Но, с другой стороны, если Тор не поймет темной натуры своего брата он никогда не сумеет найти его… Найти его?! От этой неожиданной мысли Тор замер. Впервые он сознался самому себе, что хотел найти Локи, найти и вернуть домой, в Асгард, если конечно это было возможно.

Сжав в руках дневник, громовержец уверенно встал. Да, он хотел найти брата и ради этого был даже готов к разговору с отцом, возможно, самому непростому разговору в своей жизни.

***

В чертоге Одина царил полумрак. Когда Тор вошел к отцу, он увидел его не сразу. Просторная комната была пуста, а по обеим сторонам царской кровати на шестах сидели два ворона. При появлении принца они зловеще закаркали и начали хлопать крыльями. Тору эти птицы никогда не нравились. Они казались ему зловещими существами, которым было не место в покоях царя. Но Один предпочитал держать их в своей спальни, и спорить с этим никто не смел.– Тор? – бог грома услышал за спиной голос отца и обернулся.– Отец, я пришел поговорить, - начал он.– Хорошо, - кивнул Один. – Садись, - он указал Тору на широкое кресло.Принц прошел к указанному креслу и сел.– О чем ты хотел поговорить? – спросил Всеотец.– Я хотел спросить… - громко каркнувший ворон заставил Тора запнуться на полуслове. – Эти твои птицы меня не любят! – раздраженно произнес он. – И вообще, они похожи посланцев загробного царства!– Они и есть посланцы загробного царства, - кивнул Один. – Два ворона, Хугинн и Мунинн, Мысль и Память. Они открывают путь в мир мертвых и служат посланцами. Это подарок в знак благодарности.– В знак благодарности за что? От кого?Один ответил не сразу. Медленно прохаживаясь по комнате, он словно вспоминал.– Она была уверена, что я прикажу ее умертвить, - задумчиво начал он. – Она была очень мужественна, несмотря на свой малый возраст, и собиралась с честью принять свою судьбу, - он повернулся и посмотрел на сына. – Но я не собирался убивать ее. Я подарил ей целое царство и сделал ее королевой, а она в благодарность послала мне двух воронов.

– Кто она? – внимательно глядя на отца, спросил Тор.– Хель, - коротко произнес Один. – Я говорю о повелительнице мира мертвых. Я нашел лучшее решение и для нее, и для нас. Она правит одним из миров, но достаточно далеким, чтобы мы не сталкивались с ней.Услышав имя «Хель», Тор невольно вздрогнул.– Так о чем ты хотел поговорить? – царь подошел и сел напротив него. – Я слушаю.

Громовержец ответил не сразу. Повернувшись, он посмотрел на одного из воронов. Черная как ночь птица беззвучно раскрывала клюв и изредка хлопала крыльями.

– Думаю, я уже узнал то, что хотел, - проговорил Тор. – Прости, что потревожил, отец, - он поспешно поднялся. – Мне пора.