Том 1. Часть 4: Глава 29 (1/2)
После случившегося Ёко вновь решила ночевать под открытым небом.
Она продолжала бесцельно идти по дороге от города к городу. У неё не было денег, так что она не могла снять комнату или купить себе поесть. Конечно, она предпочла бы заночевать у городских стен вместе с беженцами, но стражники у ворот были настороже, и смешаться с толпой было проблематично, так что Ёко отбросила эту идею.
?Никто не встанет на твою сторону. Никто не поможет тебе. В этом мире нет никого, кто мог бы отнестись к тебе хоть немного добрее?. Так что, задумавшись о том, что её вновь обманули и предали, Ёко решила, что лучше уж она будет спать под открытым небом и отбиваться от ёма по ночам.
В новой одежде её как правило принимали не за девочку-подростка, а за мальчика ещё младше. В этом мире закон и порядок особо никем не охранялись. На пути часто попадались всякие подозрительные личности, но Ёко с готовностью отпугивала их мечом, если того требовала ситуация. Днём она просто шла, подозрительно поглядывая на всех встречных путников. Ночью она шла, попутно отбиваясь от ёма. Ёко не рисковала спать по ночам, когда на неё могли напасть ёма, так что она стала вести ночной образ жизни, продвигаясь вперёд по ночам и отсыпаясь днём. Периодически Ёко натыкалась на стоящие у дороги хижины, жители которых были не против продать ей еду. Но они торговали только днём, а у неё, в любом случае, не было денег, так что она практически ничего не ела.
Когда голод, наконец, пересилил негодование из-за поступка того старика, Ёко попыталась найти работу, но города были наполнены беженцами, так что свободных вакансий не было. Да и никто особо не горел желанием нанимать её на работу, пока она выглядела как ребёнок-сирота.
Ёма нападали на неё каждую ночь. И, как будто этого было недостаточно, иногда они появлялись даже днём. К тому же, Ёко продолжали преследовать видения, исходящие от меча, и изводящая её голубая обезьяна.
Вид её плачущей матери был для Ёко душераздирающим зрелищем. Ёко всё больше и больше хотелось убить эту обезьяну, хоть она и не могла этого сделать. Но, в любом случае, желание увидеть её мать, увидеть её дом, всегда побеждало, равно как и желание поговорить хоть с кем-нибудь. Меч показывал ей образы по ночам, словно бы отвечая на её тоску по дому. Ёко не знала, было ли это вызвано тем, что меч проявлял свои силы только по ночам, или же тем, что она бодрствовала ночью.
После тех ночей, когда атаки ёма не прекращались, и у Ёко не было времени подумать о доме, всё её тело болело от переутомления. А в те ночи, когда у неё была передышка, из-за видений болело уже сердце. Она понимала, что ей стоило бы не смотреть на меч, когда он начинает светиться, но ей не хватало силы воли.
Этой ночью это случилось вновь: от меча начало исходить холодное свечение. Забравшись в горы, Ёко смогла на какое-то время оторваться от ёма и воспользовалась этим, чтобы отдохнуть под белым деревом.
В горах Ёко периодически попадались белые деревья. Они были не похожи ни на какие другие деревья. Кора этих деревьев была белоснежной, а ветви были настолько широкими и раскидистыми, что занимали места примерно как среднестатистический дом, хотя и не простирались также высоко. Ёко казалось, что в высоту дерево было всего лишь шесть или семь футов.
Лишённые листьев ветки, свисавшие низко над землёй, были тонкими, но необычайно твёрдыми. Их нельзя было перерубить даже мечом, словно бы они были сделаны из белого металла. Периодически на ветках встречались жёлтые фрукты, но они держались так крепко, словно были приварены к ним.