Монастырская история (2/2)

- Кому нужна та деревенская девка, если есть ты, - отвечаю ей, развязывая шнуровку нарубашке.

- Мы не можем… здесь…- задыхается Анна, прижимая мою голову к своей груди. Прикусываю сосок.

- Думаешь, он, - киваю на крест над кроватью, - будет возражать? Бог ведь не противился, когда тебя закрывали здесь и отбирали дитя.

Поднимаюсь. Переворачиваю распятие.

- Лучше? Не знаю, как тебе, а мне определённо, так, нравится больше.

- Откуда… - Я знаю всё. Хочешь, могу устроить тебе встречу с сыном? Он давно ждёт. Аннаопять плачет. Наслаждаясь, слизываю солёные дорожки.Слёзы матери ммм… их вкус можно сравнить только со слезами невесты, потерявшей любимого в канун свадьбы.

Жози с подозрением смотрит на крест, но материнский инстинкт побеждает доводы разума и вскоре ей уже нет дела до святотатства. - Мне правда можно его увидеть? Сегодня Миранда сказала, что… - Не верь всему, что говорят, - парирую я. -Давай лучше проведу к нему. Надень шаль, на улице прохладно, – накидываю женщинена шею верёвку. Сейчас застегну брошь, – затягиваю петлю, - и пойдём. Невидящими глазами вышитые на гобеленах святые наблюдают, как монахиня с петлёй на шее идет монастырскими коридорами под руку с демоном. Направляясь к гибели, она кутается в иллюзорную шаль надежды.

Анна не вышла к завтраку.- Может, проспала?- Успокойся, встреча назначена на одиннадцать, она обещала придти, - отвечает Тереза. Почему-то её слова не успокаивают. Быстро допиваю чай и бегу в спальное крыло. Чёрт, опоздаю на занятия, вновь накажут. Ну и ладно, мне не привыкать. Пару минут стою перед её дверью, не решаясь постучать. Поднимаю руку… опускаю. Что я скажу? Как объясню вчерашнее поведение?За спиной слышится вздох. Оборачиваюсь – никого нет. Кажется, я схожу с ума. Не удивительно, жить в таком месте и остаться нормальной - это же нонсенс. Раздается скрип. Дверь распахивается без моей помощи. На негнущихся ногах переступаю порог. Странный запах, здесь что-то горело?Комната пуста. Постель смята. В углу валяется скомканная ряса. Крест над кроватью… о Боже! Зажимаю рот, чтобы не закричать. Он черный, словно его коптили над свечёй и, что ещё страшнее, перевёрнут.В голове проносятся страшные рассказы о «чёрных» мессах и жертвоприношениях.Отступаю назад, в коридор, не разбирая дороги, мчусь к матушке-настоятельнице.

- Может, проспала?Ухмыляюсь. Ага, уснула вечным сном.Следую за тобой. В нерешительности замираешь перед дверью. Помочь, что ли? Со вздохом поворачиваю ручку. Хмм, опять услышала. Осматриваешь келью.Что ты ожидала увидеть?Точно такая же, как и твоя: четыре стены, кровать, стол, шкаф, крест. Ах да… распятие слегка отличается. Пальцы до сих пор жжет - мне надо было надетьперчатки, прежде чем к нему лезть.Зачем бежать? Не надоело так носиться?Без стука влетаю в кабинет настоятельницы.- Что за спешка, дитя, пожар или…- Или...– непочтительно перебиваю я и рассказываю о том, что увидела в келье сестры Анны.- С кем-то ещё говорила? – спрашивает матушка, выслушав мой сумбурный рассказ. - Нет. Вы первая, к кому я пришла.- Хорошо. Ученицы не должны об этом знать. На сегодня я снимаю тебя с занятий. Иди к сестре Марте и расскажи всё ей. Я же пойду к сестре Софии. Через четверть часа встречаемся в комнате Анны.Эти двое - доверенные лица настоятельницы. Марте, наверное, столько же лет, как и монастырю, какая к черту сестра? Она и для бабки слишком древняя. За пятнадцать минут с кровати не поднимется, не то что на второй этаж. Но делать нечего, выполняю.Старуха удивила. Были в келье через десять минут. София с настоятельницей принесли ладан и святую воду, я из главного зала самую старую икону.Оставив сестру Марту молиться и окуривать келью, отправляемся искать Анну.Моя зона поиска – сад. Матушка и София обходят все здания комплекса. Трудно нам будет, три гектара всё-таки. Но их можно понять, не хотят огласки и паники. Узнав о подобном происшествии, девочки разбегутся по домам, и с денежками придётся попрощаться. Мне уже намекнули, что если буду держать язык за зубами, то деньги, которые уплатят родители за следующее полугодие, вернут мне. Это отлично! Будут средства – будет побег. Чуть-чуть подожду, и «Прощайте, серые стены!», как поётся в одной песне.К ладану я привычный. Это словно каждый день пить небольшую дозу яда, чтобы предупредить отравление. Но в этой комнате его СТОЛЬКО, что перед глазами всё плывет. Я ужезадыхаюсь в клубах сладкого, едкого дыма, ещё немного и маскировка полетит к чертям. Я в бешенстве.Марта знает, что делает. Еще бы – бывшая экзорцистка ведь. Ненавижу представителейэтой касты. Лучше подожду в саду, иначе натворю глупостей: предстану перед ними в истинном облике или, не сдержавшись, вцеплюсь кому-то из них в глотку.Настоятельнице при выходедал установку, и тебя отправят ко мне. Ха! Она считает, что сама до этого додумалась. Да вы, смертные, без моих подсказок шагу не ступите. Есть ещё ангелы, но они вмешиваются так редко, что и вспоминать не стоит.Отдышавшись на свежем воздухе, заканчиваю приготовления. Свечи, символы, кровь. После того, что ты увидишь, они с радостью распрощаются с тобой и доплатят за молчание. Хотяэто не важно, деньги не главное. Я хочу увидеть твою реакцию.Хватит ли у тебя, мой брилиант, хладнокровия, ступить в мой мир, принять его таким, каким он является.Брожу садом третий час и всё без толку. Сомневаюсь, что Анна здесь, у неё было не то настроение, чтобы цветочки нюхать. Скорее всего, сбежала совсем. Надо расспрашивать извозчиков в селении, а обыскивать монастырь глупейшая затея.Как же плохо. Всё из-за меня, а поделиться не с кем. Терезе нельзя ничего говорить, сразу растрезвонит, да ещё и приукрасит. Хорошо, что монахиня ей тоже ничего не сказала.Зачем Анна убежала? Всё равно от себя не сбежит. Зачем перевернула крест? А вдруг это не она? Тогда кто? Вопросы роем жужжат в голове. Виски пульсируют болью.

Неужели я так сильно её зацепила? Н-да, конечно, сильно. Но с другой стороны, я ведь говорила правду, а она, как известно, не всегда приятна на вкус. Остаётся надеяться, что сестра знала, на что идет. А вдруг нет? Может, побежала с опалу, не подумав, и где-нибудь заблудилась?В раздумьях тянусь к кусту, чтобы сорвать розу. Рубашка? Откуда ей здесь взяться. Неужели…Это дальний угол сада. По-видимому, садовник сюда редко заглядывает. За переплетением веток прячется очередная беседка. Царапая руки, пробираюсь к ней. Несколько мгновений глаза привыкают к царящему здесь полумраку, она так увита диким виноградом, что в щели пробивается редкий луч света. Ничего не видя, чувствую тот же запах, что и в комнате. Делаю пару шагов вперёд и натыкаюсь на что-то холодное. Придерживаю «нечто» руками, оно почему-то качается. Поднимаю взор. Из темноты на меня смотрят мертвые глаза сестры Анны. Петля на шее, посиневшие лицо, распухший язык вывалился изо рта. На обнаженном теле кровью нарисована перевернутая звезда в окружении незнакомых мне символов.В груди зарождается крик, но вопль привлечетвнимание и плакали тогда мои денежки. Сжимаю зубы и заталкиваю его обратно. Нужен холодный разум, эмоции к добру не приведут.

Отступаю. Что-то откатилось от ноги. Свеча. Чёрная. Ими утыкано все вокруг. Присмотревшись, вижуна полу пентаграмму, а на стенах - перевёрнутые кресты.Все рисунки выполнены кровью, но на теле повреждений нет.От дуновения ветра, по полу катятся перья. В углу сложены куры.Мне не нужно считать: я знаю, что их шесть. Осторожно переступая свечи, выхожу на свет. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы унять дрожь, и спешу за матушкой-настоятельницей.Да! Да! И ещё раз да! Я готов плясать от радости. Силы духа тебе не занимать. Все, кто был до тебя, при первом «свидании» с трупом кричали или хлопались в обморок, но ты совершенно другая. Ты рождена не для службы.Ты станешь мне равной и достойной спутницей на тропах ночи. Одни будут тебе поклоняться и приносить жертвы, другие – ненавидетьи бояться. У людей всегда так, третьего не дано. Ты либо сильный, либо бьешься в пыли под ногами. Незримо следую за тобой. Наблюдаю, какдрожащим от волнения голосом рассказываешь настоятельнице о «находке». Вижу, как бледнеют губы монашки, когда она говорит тебе идти в свою келью и не выходить до завтра. Напоследок, вместо того, чтобы обнять и успокоить, она добавляет, что деньги твои, если будешь молчать. О, боги, как же монашкапримитивна в своих желаниях. Деньги, деньги, деньги. В ней давно не осталось любви к Господу, все мысли поглотила жажда наживы. Только зачем? Она же безвылазно сидит вмонастыре. Я знаю, как она складывает их стопочками на столе и глупо улыбаясь, любуется желтыми монетами. Неужели это является смыслом её существования?Пускай менясчитают знатоком человеческих душ и пороков, но некоторых поступков мне никогда не понять.Чтобы не допустить встречи с Терезой, меня заперли на ключ.Ну и ладно, всё равно не хочу никого видеть. Голова болит так, что глаза слезятся. Скорее всего, другая на моём месте чувствовала бы себя виноватой, но, как ни стыдно признавать, меня угрызения совести не мучают.Анна сама виновата, что влезла не в своё дело. Да, мы повздорили, с кем не бывает? И вообще, по-видимому, повеситься ей помогли. Во-первых, там не было табуретки, а ноги болтались в полуметре от земли. Во-вторых, даже с ней, Анна бы не достала до потолочной балки. Можно предположить, что там была лестница. Но кто её убрал? А ещё интересней мне то, как объяснят отсутствие Анны? Забрали родственники? Ой, не смешите. Кому эта стерва нужна? Сбежала? Ближе к истине. А может, скажут, что она отправилась в другую обитель?

Ладно, не буду ломать голову, завтра всё узнаю. Как бы там ни было, утром на завтрак всех накормят сладкой ложью, и никто не узнает, что горькую правду мы сегодня разделили на четверых.Не удержался. Легчайший толчок и Марта, пересчитав все тридцать пять ступенек, растянулась у подножия лестницы. Больше не будет травить меня ладаном. Её смерть вопросов не вызовет.Старуха просто споткнулась и, не устояв на ногах, сломала шею.Хруст позвонков музыкой звучит в моихушах, жаль, что летела молча - даже охнуть не успела. Если бы у меня было время, она бы так легко не отделалась. Зато София вопит за двоих, ведь всё случилось на её глазах.

Подумаешь, вместо одной покойницы – две.Веселитесь, людишки.Тебя заперли в комнате. Никогда бы не подумал, что буду благодарен настоятельнице. Лежишь, массируя виски. Прикоснувшись к твоей руке, снимаю головную боль. Хочу, чтобы ты уснула как можно быстрее. Подождав, когда дыхание выровняется, скольжу языком по твоим губам, а потом, тенью, в сознание. Обстановка обычная для наших встреч –королевские палаты: кровать под алым балдахином, черные покрывала, картины с пейзажами на стенах и камин. Всё, чтобы отвлечь тебя от серых стен монастыря.

Вхожу в комнату. Поднявшись с кресла меня приветствует высокий светловолосый мужчина. Поцеловав руку, и явно забавляясь моим замешательством, он жестом приглашает меня присесть.Несколько минут молча, изучаем друг друга.В сновидениях ты всегда был безликим. Страстныеобъятия, нежные слова, расплывчатый образ. А этот: волосы до плеч на тон темнее моих, тёмно-карие, почти черные глаза, в которых отражаются сполохи огня. Почему-то мне кажется, что отвернись он от камина, они продолжат полыхать. На молодом мужчине дорожный костюм и высокие, для верховой езды, сапоги. Я бы назвала его ангелом, но в незнакомце чувствуется что-то животное, дикое и неудержимое. Складывается впечатление, будто лев обернулся человеком,но подмаской элегантности и сдержанности не скрыть звериной сущности. Могу поспорить, что когда он идет по улице, дети, плача, прячутся за юбки матерей, а девушки падают в обморок от одного его взгляда. Красота и мощь – опасная смесь, чарующая и непредсказуемая. - Не узнала, - улыбнувшись, говорит он.Голос - хриплое мурлыканье довольного кота. Боюсь поверить своему счастью. Это действительно ты? Так вот как ты выглядишь. Почему раньше скрывал? Вскочив с кресла, приникаю к желанным губам. Как хорошо, что во сне не существует норм приличия и морали. Провожу ладонью по твоей щеке, заглядываю в глаза.

Смеясь, усаживаешь меня к себе на колени. - Убедилась?

Уткнувшись в твое плечо, из чувства противоречия, отрицательно мотаю головой.- Мира, своим неверием ты сводишь меня с ума. Вот теперь поверила. Для других я мисс Миранда де Марсилье – богатаянаследница уважаемого рода. Только ты видишь во мне просто «Миру», без пафоса, без знатной родни, стоящей за спиной, без маски.

- Хочешь, язавтра приеду за тобой и увезу далеко-далеко отсюда? В другой мир, другую жизнь. Создаю иллюзию выбора, делая ставку на твое согласие. Мне не хочется применять чары, но ты будешь моей при любом раскладе.- Я даже имени твоего не знаю. - У меня много имен, но при первой встрече будешь называть Габриелем. - Габриелем? Как брата? - Именно. Мы уедем открыто, чтобы на какое-то время избежать напрасных поисков. Я сообщу, что наш отец скоропостижно скончался и тебя хочет видеть убитая горем мать.- План хороший, но врать о смерти отца… как-то не хочется, - задумчиво отзываешься ты.А это мысль, может, стоит его действительно убить? Нет, такой поворот меня не устраивает. За тобой точно явится кто-то из родни и, узнав об исчезновении, поднимет шум. Не то что бы меня это сильно заботило, но вот как тыэто воспримешь - совершенно другой вопрос.

- У тебя есть иное предложение?Молча мотаешь головой. Вот и умница, значит, будет по-моему.

- Для того чтобы я приехал, ты должна кое-что сделать, - с прикроватного столика беру договор. Пальцы приятно покалывает, вверх по руке поднимается волна жара. Как же я соскучился по таким ощущениям.- Подпиши это на рассвете, и к вечеру я явлюсь за тобой. Дрожащей рукой беру предложенный пергамент. Большими, витиеватыми буквами, - «КОНТРАКТ». Точно не ангел. Первое желание – броситься прочь, но, предугадав порыв, прижимаешь меня к своей груди, и я чувствую, как бешено колотится твое сердце.- Неужели у таких как ты, оно есть? - Только ты заставляешь его биться, откажешь, оно остановится.Отстранившись,смотришь мне в глаза. Я тону в водовороте красного и чёрного. Мир перестаёт существовать, есть только огонь твоих зрачков и слова: - Прекрати подстраиваться под мир, который тебя никогда не примет. Ты другая, тебе это не нужно. Подпиши, и сможешь играть жизнями и судьбами по своему усмотрению. Свет никогда не даст той свободы, что дает Мрак. Возьми меня за руку и шагни в его объятия. Почувствуй его поцелуи на своих губах. Ощути огонь Ада в венах. Я знаю – ты хочешь этого. Так отбрось предрассудки и шагни вперед, за грань здравого смысла. Рискни, и обретёшь власть над своими деяниями. Сотри с памяти глупые библейские заповеди. Неужели ты всю жизнь будешь подставлять другую щеку? Подумай и реши, что является для тебя большим пеклом, эта жизнь или та, что предлагаю я. Не ошибись с выбором… Звон колокола.

Удивляясь дикости сна, открываю глаза. В горле пересохло, и я скольжу рукой по столику в поисках чашки с водой. На пол плавно слетает лист. Я знаю, что там написано.

Немного времени ещё есть.Мне не хочется тебя принуждать. Никому раньше я не давал таких поблажек, не задумываясь, брал что хотел. Но наша встреча всё изменила. Я больше не хочу тупого повиновения, порядок хозяин/рабыня меня не устраивает. Нужна равность в поступках и доверие. Ты уже час сидишь на кровати и мнешь Договор. Перед тобой иголка, чтобы проколоть палец. Ты медлишь, я – выжидаю.Когда в дверях поворачивается ключ, вздрагиваем одновременно. Судорожно прячешь бумагу под подушку и падаешь на колени у креста. Входит София с тарелкой каши и посланием от матушки. - Посидишь пока в своей комнате, мы объявим, что ты заболела и не можешь посещать занятия. После похорон получишь детальные инструкции, что говорить и как себя вести.- Вы сказали, что Анна мертва? – удивляешься ты. -Не знаешь?Вчера сестра Марта упала с лестницы и сломала шею. А Анна… она просто уехала в другой монастырь. Она хороший учитель латыни, её давно хотели переманить. - Не хочу сидеть взаперти. Мне надоело разглядывать потолок! - Почитай «Библию», - бросает монахиня напоследок.Со злостью хватаешь подушку и запускаешь в дверь.Договор падает к твоим ногам… ну же, сделай это!Подбираю пергамент.С меня хватит! Надоела ваша лицемерная праведность!Не оставив себе времени для раздумий, кусаю палец и на месте подписи ставлю кровавый отпечаток. Надеюсь, во сне ты говорил правду, если нет, я свихнусь.По телу разливается жар: «Огонь Ада в венах», - звучат в голове твои слова. По коже бегут искорки. И вот я уже стою посреди комнаты объятая пламенем. Ощущаю смрад горящей плоти. Наблюдаю, как обугливается кожа и песком сыплется на пол. Слушаю, как трещат раскаленные кости. Вскоре от меня останется лишь горсть праха…Открываю глаза. Холодно. Лежу на камнях кельи совершенно нагая. Жива. Приснилось?Оглядываю все вокруг. Контракт испарился. Тот же голос в голове: «К вечеру явлюсь…». Что ж, подожду. Заняться-то всё равно нечем. Мой черный жеребец гарцует посреди двора. Убожество, которое здесь принято величать «конюхом», боится к нему даже приблизиться. Простым смертным с ним не совладать, но мог хотя бы попытаться.Он ведь не чистокровный пегас, крылья видны лишь в полнолуние. Наблюдаю за конём стоя у окна, в то время как мать-настоятельница читает письмо, где описано горе, постигшем нашу семью.- Вы хотите, чтобы мисс Миранда ехала с вами на этом звере? – спрашивает она, дочитав послание.- Нет, что вы.Я просто немного обогнал карету, она должна появиться с минуты на минуту.В то же мгновение обещанный экипаж подъезжает к крыльцу.Он неприметный: без полагающихся гербов и знаков отличия,запряжен такими же непримечательными, в яблоко, лошадьми. - Матушка опасалась разбойников, - поясняю я.- Вашей… сестре нездоровится. Сейчас не стоит беспокоить юную мисс.Это сообщение лишь ухудшит её состояние. Мне показалось или между «вашей» и «сестре» была заминка? Как это понимать? Она мне не верит?

Чуть повысив тон, продолжаю настаивать:- Вы думаете, она будет лучше себя чувствовать, когда узнает, что пропустила похороны отца?Как плохо, что в человеческом обличии я не могу залезть в голову монашки и подтолкнуть её в нужном направлении. - Хорошо, - сдается она. – Подождите здесь, я сама её приведу.Киваю и, чуть расслабившись, сажусь в кресло. Как и ожидалось - победа за мной.Щелчок замка, и в келью входит настоятельница.- К тебе гость.

Скрыв радость, вопросительно вскидываю бровь.- Кто? - Говорит, что брат, но это не так. Я виделась с твоим братом и матерью два года назад.Внутри всё оборвалось. Мы не предполагали, что они встречались. Что делать? Мир заволакивает красной дымкой. Предо мной уже не настоятельница монастыря – этокрыса из моего сновидения. Стоящая на задних лапах зверюга скалит жёлтые зубы и спрашивает, что я о тебе знаю. Она преградила мне путь к свободе. Она помеха, которую надо уничтожить.У меня в груди разгорается огонь. Он струится по рукам в поисках выхода. Поддавшись порыву, соединяю большие и указательные пальцы. Из треугольного оконца вырывается невидимое пламя и сбивает крысу с ног. Она открывает пасть, но жар моментально испепеляет еёлегкие. Матушка молча корчится на полу, пока очистительный огонь сжигает внутренности, а потом и высохшую оболочку. Отженщины остается лишь ряса и чуть оплавившийся серебряный крест.Я в изнеможении опускаюсь на пол.Улавливаю мощный энергетический всплеск. Что ты сделала? Теряю человеческую форму и мчусь в твою комнату. Лежишь в обмороке на полу. Хорошо хоть жива осталась. Проделать ТАКОЕ в первый день посвящения – это действительно нечто.Ты уже сейчас обладаешь силой полудемона, а что будет лет через двести, когда закончится курс обучения?Поцеловав, укладываю на постель, попутно заглянув в твои мысли.Н-да, моя ошибка, не учел, что они могут быть знакомы. Что ж, надо как-то исправлять. Перемещаюсь на кухню за мукой и, вернувшись, смешиваю её с тем, что осталось от монахини. Потом добавляю пару капель крови и делаю три паса руками. Вуаля – кукла готова. Гомункул будет исполнять мои приказы тринадцать часов, после чего растает. Представляю переполох и беготню, когда пропадёт глава монастыря.Возвращаю человеческий облик и привожу тебя в чувство. Успеваю как раз вовремя, в келью входит сестра София.Первое, что вижу, открыв глаза – твоеозабоченное лицо. За спиной маячит настоятельница и София, но как?

- Разве я не… - прижимаешь палец к моим губам.- Сестренка, ты упала в обморок, когда прочла о смерти отца. Помнишь? - Грустный голос совсем не вяжется с веселыми искорками, пляшущими в карих глазах.- Т-теперь вспомнила, - запинаясь, шепчу я, и обнимаю тебя за шею. – Отвезименя домой, хочу попрощаться с папой.- Оставайтесь на ночь, солнце уже садится, а ночные дороги не безопасны - заискивающе говорит София, облизывая тебя взглядом.- Спасибо за приглашение, но нам нужно спешить, - отвечаешь ты и, взяв меня на руки, идешь по коридору. Из многих комнат повысовывались девочки,они с восхищением глядят тебе вслед и с завистью косятся на меня, но после строгого взгляда поддельной матушки, словно улитки, прячутся по своим «раковинам».Устроившись на мягких подушках,бросаю вопросительный взгляд на тебя. - Присоединюсь за территорией монастыря, - говоришь ты и свистом подзываешь чудного жеребца.Мягко качнувшись, карета трогается, и четверка лошадей несет меня навстречу заходящему солнцу. - Это закат старой жизни, а ночью взойдёт луна новой, - произносит мой демон, поравнявшись с экипажем.КонеЦ