Монастырская история (1/2)

Чем ярче свет, тем гуще тени.

Я присматриваю за тобой шесть лет. С первого дня, как ты переступила порог этого монастыря, и по его гулким коридорам прокатилось: «НЕНАВИЖУ!» Я с интересом наблюдал за твоими бессмысленными, детскими попытками сбежать. Признаюсь, смертная, ты меня повеселила. Я смеялся до слёз, когда после очередной неудачи тебя, упирающуюся, тащили в келью настоятельницы, дабы предать наказанию.Но я смеялся не над тобой. О нет. Тобой я восхищался. Я смеялся над ними. Над тем, что прислужники господа, которые должны прививать любовь к Небесному Отцу, разжигали огонь ненависти в твоей груди. Ты опять и опять стояла на коленях перед таким ненавистным для тебя крестом. Твои губы раз за разом повторяли «Аве Мария» на латыни, но спина, как бы она ни горела после порки, никогда не прогибалась под грузом их глупых правил.Ты с вызовом глядела на своих учителей, что старались сделать из тебя - мой бриллиант,настоящую леди.Смешно. Ведь это они должны ползать перед тобой на коленях и исполнять любое желание. Это они должны пресмыкаться пред твоей силой, которую я собираюсь пробудить.Скоро… Очень скоро.Шесть лет… Шесть лет ада, который мои родители называют «учёбой».

Подъем в пять утра. Полчаса на коленях у распятия. Холодная картофелина на завтрак, потому что: «Возрадуйтесь, сёстры! Сегодня продолжение великого поста. Возблагодарим Господа за то, что ниспослал нам свое благословение и эту пищу…».Неужели настоятельница действительно рада ЭТОМУ? Если картошка «благословение», то пусть меня проклянут и нормально накормят. Семь утра. Ну зачем мне знать «Библию» на память? Что это даст? Как это поможет удачно выйти замуж?Замуж. Черт. Очередное ненавистное мне понятие. Ещё год в монастыре, а потом из рук одного тюремщика меня передадут в лапы другого – мужа.Оттуда уже не вырваться. Именно поэтомуя не оставлю попыток сбежать.Не стану послушной графиней или маркизой, как хотят родители.Не разрешу себя продать.

Ну вот, тебя опять наказали.Сидишь на кухне и, строя план побега, чистишь лук. По твоим щекам катятся слёзы, но их вызвал совсем не овощ. Это слёзы злости. Злости на то, что тебе не разрешают быть самой собой.- Не выйдешь, пока не дочистишь второе ведро, - не оборачиваясь, говорит кухарка. Молча бросаешь ей в спинуразъяренный взгляд. Умей ты управлять силой, заложенной в тебе, она бы вспыхнула, словно факел. Возможно, позже ты это и сделаешь, а пока - просто терпишь.

Меня поймали, когда я купалась в реке. Без рубашки. «Истинная леди никогда не прикоснётся к своему обнаженному телу. Это грех перед Господом. Двести раз прочти Отче Наш и покайся. Три дня будешь помогать на кухне сестре Анне…» Черт! Черт! Черт! Я же просила Терезу предупредить меня, если кто-то будет идти. Хотя, зачем валить всё на неё, ей ведь тоже влетело - оставили бедняжку без ужина.Ничего, скоро меня здесь не будет. Я подкупила садовника. Он договорится с извозчиком и поможет с едой, а дальше… Что будет дальше? Да какая разница! Не пропаду. Главное, вырваться отсюда. - Не выйдешь пока не дочистишь второе ведро, - произносит сестра.Я кошусь на неё и сжимаю зубы, чтобы не ответить. Если сорвусь, то проведу ночь в подвале. Знаю, проходила. Меня там уже каждая крыса в лицо узнает.Именно сидя в подвале (смешно, даже там висит крест)я поняла, чтоденьги - зло. Если бы не богатство родителей, меня бы давно выставили за ворота обители, а так: «Ты должна стать настоящей леди, чтобы не опозорить семью своими выходками…», - к месту вспомнились слова матери.

Тогда я ответила, что никому ничего не должна, и меня упрятали сюда -в «Пансионат благородных девиц». Чтоб его… За те годы, что провела здесь, я научилась только молчать. Только время от времени эта способность всё же подводит, и меня отправляют на встречу с «подвальным крестом».

Как ты прекрасна. Волосы, впитавшие лучи солнца, светятся в темноте. Ты вся светишься. Хорошо. Сила растёт. Скоро… очень скоро…

Почему не сегодня? Ещё нельзя. Я должен дождаться знака.Чтобы убедиться? Нет. Я давно уверен, что ты ТА САМАЯ, но даже у нас есть определённые правила, нарушить которые я не в силах.Протягиваю руку и отвожу прядь со щеки. Ты спишь, не подозревая, что всё это время я осторожно готовлю тебя к своему появлению. К своим прикосновениям. К своей любви. Для тебя это лишь сны… но какие…Я показал один подобный твоей подруге Терезе. Она полдня провела в слезах, каясь в непотребностях, а следующие полдня отмывая скверну со своего тела. Я здорово развлёкся, слушая её причитания.Ты другая. Мои эротические послания помогают тебе пережить кошмары дня. Я научил тебя наслаждаться фантазиями. Я научу тебя наслаждаться реальностью. Реальностью со мной.Ты опять приходил в мой сон. Я не вижу твоего лица. Я не знаю твоего имени. Мне уже всё равно, кто ты: ангел или демон.Твои слова, поцелуи, ласки, помогают пережить очередную серость дня.Ты снишься мне постоянно, начиная с тринадцатого дня моего пребывания здесь. Почему так точно? Да потому что каждое наше «свидание» я храню в сундучке самых приятных воспоминаний. Время от времени я достаю их оттуда и пересматриваю. Вот и сейчас, стоя на коленях и автоматически произносямолитвы,мысленно возвращаюсь к нашей первой встрече.Мне снился ненавистный подвал. Ко мне подкрадывалась большая крыса с улыбающимся лицом настоятельницы. Странно, в жизни я никогда не видела её улыбку. Мне кажется,невозмутимость она надевает вместе с рясой. Выражение не меняется, даже когда её хлыст гуляет по моей спине.Под напором крысы-настоятельницы я отступала назад и вдруг, вместо холодной стены, наткнулась на чьё-то теплое тело. «Не бойся», - прошептал чуть хриплый голос за моей спиной. Не знаю, кого ты имел в виду, себя или крысу, но я с детской доверчивостью прижалась к твоим ногам. Когда рука опустилась мне на плечо, зверь бросился, стремясь вцепиться в горло. Молниеносным движением ты перехватил её и сжал серое тельце. Она взвизгнула, из пасти хлынула кровь, запятнавшая тонкие пальцы. Вытирая руки белоснежным платком,опять повторил: «Не бойся». Я и не боялась. Единственное, что чувствовала - это благодарность.Потом я сидела на твоих коленях, слушая сказки о принцах и принцессах. Маленькая десятилетняя девочка, которой вместо нудных уроков богословия и этикета в холодных, мрачных классах, хотелось тепла и волшебства. И ты мне их дал… - Тебя ждут на кухне, - сообщаетТереза, заглядывая в келью.

Поднявшись с колен, иду в левое крыло монастыря. Сегодня последний день наказания.

Кухня, третий день. Наверное, ты предвкушаешь, как снова сбежишь на речку, чтобы смыть её опостылевший запах.Насчет реки наши мысли совпадают.Хочу увидеть,как по твоему плоскому животу сбегают прозрачные капли. Хочу проследить их путь языком. Задеть зубами бутон соска. Прикусить кожу на ключице и почувствовать, что твое тело льнёт ко мне, умоляя… Стоп. Стоп. Стоп. Надо успокоится и медленно вдохнуть. Невероятно. Я тоже стал зависимот этих снов. Мне всё труднее сдерживаться, когда ты рядом.Провожу рукой по твоей спине. Резкий разворот головы… Этого не может быть! Ты почувствовала? Несколько мгновений смотришь мне в глаза. Конечно же, не видишь, но мне надо быть осторожней. Ты сильнее, чем я думал.Отступаю.

Тряхнула головой, словно отгоняя непрошенные мысли,и возвратилась к чистке лука.Надо поразмыслить.Я уже не уверен, что пробуждать силы полностью - хорошая идея.Возможно, яне смогу держать тебя под контролем. Нужно взвесить все «за» и «против».

Сестра Анна. Кухня. Лук.Не знаю, что из этих трёх «вещей» ненавижу больше. Наверное, всё-таки Анну. Сегодня она бодра как никогда. С чего бы это? Рот не закрывается, трещит обо всём подряд: погода, покупка нового котла. Как будто мне есть до этого дело. Слушаю в пол уха, киваю в нужных местах.Чувствую, как по спине пробегают чьи-то пальцы. Оборачиваюсь. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Мгновение была уверена, что увижу тебя. Но ты лишь сон. Яркий, чарующий, желанный. Показалось. Жаль.- Садовник не появляется пятый день, - продолжает трепаться Анна.

Вот как… Значит, сбежал смоими деньгами. Ловлю заинтересованный взгляд сестры. Что? Она ведь не могла знать о моём плане. Неужели Луис проговорился. Как? Когда? Кто ещё знает? Хотя какая разница? Он ведь сбежал.Я сама отдала ему деньги. Дура, какая же я дура. Была уверена, что в этот раз всё просчитала и побег удастся. Но за маской услужливой обходительности не рассмотрела лжеца и вора.На меня накатывает алаяволна ярости. Она медленно и неуклонно затапливает сознание, окрашивая мир в красный цвет. В этом бушующем море взгляд цепляется за нож. До боли в пальцах сжимаю его рукоятку. Вместе с болью приходит понимание - Анна знала. Это и есть причина её хорошего настроения. Она намеренно издевалась надо мной все эти дни, наблюдая и выжидая подходящего момента, чтобы добить. - Хорошо повеселились на прощание? – шиплю я, поднимая глаза. - В какой позе в этот раз? Ах, да… ты стояла оперевшисьруками на лавочку, а он брал тебя сзади, как кобель суку, потому что не хотел видетьтвоего лица… В это время он представлял свою невесту – Клару. Теперь у него хватит денег на женитьбу. Ты всегда думала, что умеешь использовать мужчин, а на самом деле это ОНИ использовали ТЕБЯ…

Каждое слово сочится ядом, но остановиться я не могу. -Ты серьезно рассчитывала, что граф на тебе женится? Таких не берут в жены, их имеют и выбрасывают. Вместо обручального кольца он подарил тебе путёвку в монастырь, где нет элитных кобелей, только такие дворняги, как Луис. Которые лижут руку хозяина, а в следующий момент кусают за пальцы.Кстати, знаешь, что граф сделал с вашим ребёнком… Жозефина? Он его продал. Как щенка. Только денег выручил меньше, ведь порода… подпорчена. - От-откуда… т- ты… з-знаешь?

По бледному лицу катятся слёзы. Женщину колотит так, что она едва стоит.Роняю нож на пол. Откуда? Самой интересно…

Вот ты и блеснула гранями, мой бриллиант. Вот я и дождался знака. Ты будешь принадлежать мне… мне и никому другому. Ты все точно описала насчет сестры Анны, или, как её называл любовник в жизни до монастыря, «Жози». Единственное, что не увидела, это то, что ребёнок был принесён в жертву мне.Ты не видела как его розовое, тёплое тельце извивалось на почерневшем алтаре. Как его кровь впиталась в трещиныдревнего камня, когда жрец вонзил в грудь кинжал. Поддавшись воспоминаниям, облизываю клыки. Я тогда повеселился на славу: задул им свечи, порычал для острастки.Ммм…Дьявол! О чём это я? Впадать в ностальгию в такой момент - на меня это не похоже. Видимо, сказывается воздержание последних лет, но этимзаймусь позже, когда ты будешь в моей власти… Сидишь на кухне одна. Щека горит от пощечины, которую влепила Анна, перед тем как выбежала прочь. Смотришь в одну только тебе видимую точку, пытаясь понять, что только что произошло и откуда ЭТИ знания.Я уже был готов подойти и обнять, но влетает Тереза. - Что ты сделала Анне? Она рыдает в са…Ты поднимаешь наподругу взгляд... Не могу поверить своему счастью: у тебя вертикальные зрачки! Запнувшись, вошедшая девушка испугано пятитсяк двери. Ну нет. Так просто ей не сбежать. Ставлю подножку, и Тереза летит на пол, по пути зацепив какой-то горшок. Грохот.Ты моргаешь и приходишь в себя. Жаль. Я уж надеялся… ладно, для этого ещё будет время… много времени.Что-то упало. Снизу вверх на меня смотрит перепуганная Тереза. Что она делает, сидя на полу? Почему у меня горит щека? Куда подевалась сестра Анна? Как много вопросов. Направляюсь к подруге, может хоть на один ответит? Та скулит и отползает в угол.

Протягиваю девушке руку:

- Ты чего? - несколько мгновений она вглядывается мне в лицо, будто впервые видит.- Твои глаза… - шепчет Тереза, поднимаясь с пола.

- Что глаза? - не понимаю я, ловя её настороженный взгляд.

– Да так… показалось. - Она отряхивает платье. - Случайно не знаешь, почему Анна убивается?О, Боже! Этот вопрос имеет эффект ведра холодной воды. В голове лезвием мелькает воспоминание.

Анна…я ей такого наговорила.Щеки горят. Обе. На этот раз от стыда. Чужим голосом прошу: - Отведи к ней… это я виновата.Раздраженно провожу когтями по столешнице: зря ты к ней идёшь. Эта мерзавка дала тебе пощечину, ночью я сам с ней разберусь. Моими методами.Ладно. Иди. Наслаждайся последними днями человеческой жизни и их смешными проблемами. А у меня дела поважнее, чем наблюдать за разборками смертных. Сейчас надо выбрать образ, в котором предстану перед тобой.Пробуждать или нетвсе способности - буду решать по ходу дела. Твои глаза показали, что у тебя есть способности к оборотничеству. Этот ценный дарвстречается всё реже у современных ведьм. Мою последнюю волчицу сожгли двести лет назад. Ещё двоихопекает Асмодей, но им уже за пятьдесят,и их дочери, увы, этот талант не унаследовали.Также неплохо проявилась твоя способность видеть прошлое. Дело за малым: научить нужным заклятиям и обострить чувства восприятия. Думаю, ты превзойдёшь всех моихучениц.Внешность.Так как я собираюсь увезти тебя у всех на виду, топридется представиться отцом или братом. Становиться стариком мне не хочется. Брат подойдёт. Он у тебя есть? Перемещаюсь в кабинет матушки-настоятельницы, пересматриваю бумаги.Ага. Старший брат Габриэль Арман де Марсилье. Хм… как же этот ангелочек выглядит?

Вглядываюсь в пламя свечи, благо их здесь много расставлено. Что? Это тёмное, невзрачное создание - твой брат? Если я буду походить на него, наше «родство» будет под большим вопросом. Образы в огне меняются, я мысленно перелистываю книгу твоего генеалогического древа. Н-да, теперь понятно. Не только сестра Аннаиспытывает слабость к садовникам, твоя матушка ими тоже не брезговала в юности. Что ж, образ придётся подправить.О встрече с «братом» предупрежу ночью.Хватаю Терезу за руку.

- Я не смогу пойти к Анне сейчас, - «боюсь сделать хуже», остаётся невысказанным. - Скажи ей, чтобы пришла завтра к дальней беседке. - В чём дело? Объясни, - просит Тереза, - она тоже ничего не говорит, только рыдает, так, будто у неё сердце разрывается.- Завтра, так будет лучше. А теперь извини,мне надо побыть одной, продумать наш разговор.Возвращаюсь на кухню. Необходимо закончить приготовление обеда.Работаю за себя и за Анну, это меньшее, что я могу сделать для неё. Пусть немного успокоится.За день я вымоталась настолько, что провалилась в сон, едва коснувшись подушки. Приснились котелки и сковородки.Ненавижу.Разговор с тобой отложу на завтра. Эта ночь принадлежитАнне.Опускаюсь возле кровати на колени и касаюсь её губ, обвожу их контур языком, слегка прикусываю нижнюю. Вздох и мой язык у неё во рту. Слюна действует как наркотик, теперь женщинабудет видеть то, что язахочу.

Ресницы дрогнули, и её карий взор встретился с моим. - Луис, что ты здесь делаешь? Испугано шепчет она. - Я пришел за тобой. Провожу языком по еёшее.- Т-ты, передумал жениться?-не верит она.