Часть 1 (1/1)

Не было человека, мужчины ли, женщины, которого бы не привела в восхищениеобворожительная, чарующая красота Ирэн Форсайт. Под одно только обаяние ее вопиющей женственности, мягкости, нежности незамедлительно подпадали все вокруг, стоило Ирэн показаться на людях. Не так был не прав ее муж Сомс, утвердившийся однажды в решении увезти жену из Лондона. Спрятать свое, не имеющее цены, сокровище подальше от посторонних глаз, начиная с родственных. В любовно возведенной для бесценной ?жемчужины его коллекции? загородной вилле-?шкатулочке?. Любовно… Смех и слезы, с грехом пополам. Но мы забегаем вперед.День, когда Ирэн ответила согласием безумно влюбленному в нее молодому Форсайту, глубоко наплевавшему на то, что он вводит в семью, вопреки ее укладу, бесприданницу, стал без преувеличения счастливейшим в его жизни. И первым положившим конец роду Форсайтов из Дорсетшира.Было поздно скрывать жену от греха подальше. Изначально поздно…Кого следует считать первой жертвой ее роковых чар, инертной, невидимой и неощутимой агрессии – племянницу Сомса Джун Форсайт или архитектора ?шкатулочки? Босини?

Это можно было бы счесть ехидной и злобной насмешкой Судьбы, то, что молоденькая Джун посоветовала старшей подруге уйти от мужа, раз жизнь с ним не приносит радости, начать все заново. Уж конечно дерзкая наивная девочка не подразумевала собственного жениха. Не помышляла о том, что после безобразно разорванной Босини помолвки так и не оправится от удара. Никогда не выйдет замуж, не познает радостей материнства.

Можно сказать, что жизнь была отнята и у нее. Как у неверного жениха, забывшего о любимой юной невесте настолько, словно он был околдован, приворожен. Смешно, право, думать о таких древних замшелых глупостях во времена правления королевы Виктории, просвещенный девятнадцатый век!

У Босини – отнята буквально. Но кто бы посмел упрекнуть в этом несчастную Ирэн? Будучи в своем уме. Так же в точности никто не удивилсязагадочному безумию архитектора ?шкатулочки? и его нелепой странной гибели под колесами кэба. Чтобы взрослый мужчина в единый миг утратил рассудок при известии о том, что его любовница была против воли взята законным, к сожалению, супругом – да нет ничего естественнее! Как и то ли не заметить кэб, то ли в расстройстве броситься под него нарочно. А не пойти к обидчику и не призвать его к ответу, надавать по роже, как водится, хотя бы. Или не унестись подальше от Лондона в уже стоящем под парами поезде, оберегая, утешая и лелея свою возлюбленную, а соскочить на перрон и отправиться бегать по вечерним столичным улицам, размахивая руками. Это только где-то в глубинке какая-нибудь необразованная старуха могла еще прошамкать, что глупец-жених исполнил незримо возложенную на него чужую волю и был отброшен за ненадобностью, чего и не смог пережить, как лишенный губительного зелья курильщик опиума. Сломав две жизни, невесты и мужа, сразу двоих Форсайтов из Дорсетшира, Филип Босини перестал быть нужен. Среди лондонского прогресса и сопровождавшего его смога так не мог сказать никто, не смотря на всю его перенаселенность.Старый Джолион Форсайт, дедушка Джун – не то вторая, не то третья жертва. Как так получилось, что души не чаявший во внучке старик и тот подпал под чары обольстительной красавицы Ирэн, в браке Форсайт? Тяжело больной мчался к ней в Лондон. Чтобы повидаться хоть ненадолго, побыть хоть немного вместе, втайне от домашних. Милая добросердечная Ирэн не препятствовала этому – до тех пор, пока резко не прекратила встречи. Что стало ударом для старого Джолиона, более чем буквальным. С постели он поднялся для того, чтобы встретиться с ней неподалеку от леса, когда добрая женщина еще раз переменила решение. Встал, несмотря на категорический запрет врачей, для того, чтобы лечь в землю. Последнее пережитое волнение добило его. Он умер, ожидая Ирэн под старым дубом, едва завидев издалека.Волнение за кроткую страдалицу Ирэн убило и его сына, молодого Джолиона, ставшего новым мужем Ирэн – снова Форсайт. А до того его сына. Однако, кто бы, в здравом рассудке, связал с ней и эту трагедию, выкосившую еще одного Форсайта из Дорсетшира? Ведь одни глупые юношеские бравада и максимализм забросили Джолли в пекло англо-бурской войны. Желание уберечь сестру от брака с кузеном, который принесет ей одно горе. И не заставила себя ждать новая саркастичная ухмылка судьбы – мучительная и бесславная смерть от дизентерии по пути к полям сражений, а так же счастливый брак Холли Форсайт. Правда, бездетный.Уж поверьте, леди и джентльмены, поселившееся и пустившее где-то вековым дубом зло может еще и не такое сотворить! Напитавшись, утробно урча, горем, слезами и болью, и жизнью, и кровью.

Последний прямой Форсайт, Джон, сын Джолиона, внук Джолиона, правнук ?гордого Доссета? из Дорсетшира. Единственный сын Ирэн. Тоже жертва. ?Материнской любви? и той старой, почти всеми забытой истории между матерью и ее первым мужем, Сомсом. В чьей ?шкатулочке?, что за очередная глумливая ирония, согласитесь, в итоге эта ветка Форсайтов и прижилась.

Как будто бы для того, чтобы зарубцевались старые раны древа рода Форсайтов, вспыхнули чувства между дочерью Сомса и сыном Ирэн.

Сомс любил жену до безумия. Ее измена уничтожила, убила его. Так и не найдя ответа на вопрос, чем он ей не угодил, на какое неведомое ему оскорбление ответила настолько ужасным, Сомс сумел найти в себе силы и пойти к Ирэн жалким просителем. Ради единственной дочери от нового брака, Флер, в которой одной сосредоточилась теперь вся его любовь, вся жизнь.Ирэн не сменила гнева на милость. Не дала согласие на брак. Обожающий мать Джон, боящийся причинить ей, и без того настрадавшейся несчастной женщине, новых душевных мук, не пошел против ее воли. Стоило по-прежнему прекрасной Ирэн лишь печально вздохнуть, опустив глаза, как сын был готов ради матери на все, что угодно. Собственноручно вырвать из груди сердце и растоптать его ногами. Как собственное, так и сердце любимой и любящей девушки.Так сломались еще две молодые ветви старого рода Форсайтов из Дорсетшира. Но, вопреки прошлому и настоящему, всем и всему, продолжая тянуться к друг дружке душой даже после браков с другими людьми, Джон и Флер едва не воссоединились.В тот самый день, в ту кошмарную ночь, когда смертельный удар получил старый Сомс. Настолько буквально, что над таким можно лишь посмеяться. Но над подобным глумливо смеется одна только нежить в непроходимых лесах. Во что больше, разумеется, никто не верит, смеясь над суеверием и предрассудками прошлого.

Коллекционера убило картиной. Перлом коллекции. Хоть и не подлинником, скорее уж, по цене, безделушкой. Но на копии холста великого мастера была изображена девушка, точь-в-точь похожая на дочку Сомса. В самую последнюю секунду отец вытолкнул Флер из под смертоносного удара, приняв его на себя. Удар самой дорогой для него картиной, кувырком летящей на землю из горящего дома, прямо из окна картинной, любовно пополняемой всю жизнь галереи, хранящей в себе целое состояние.

После того, как Джон Форсайт отказался от нее во второй раз, Флер, почти безотчетно, шагнула, как под лезвие жертвенного ножа, под удар острым углом тяжелой рамы. Пришедшийся по седой ныне голове отца. Молодой женщиной было позабыто даже собственное дитя, брошенное расти без матери. В тот страшный миг Флер была фактически безумна от горя.

Отметим, что ребенок Флер мог бы носить фамилию Форсайт. Чему не дала свершиться все та же Ирэн. Просто какой-то демон из самой преисподней, обрушившийся на абсолютно ничем не примечательный род Форсайтов из Дорсетшира. Демон с ангельским нравом и ликом, с мягкими лапками, скрывающими в себе когти-лезвия до нужного момента.Счет лишь кажущимся трагически-нелепым случайностям, разбитым сердцам и жизням, не закончился смертью старого Сомса Форсайта.

Но это уже другая история.История из тех, какие по традиции принято рассказывать в ночь, как теперь его называют, Хэллоуина. Самайна. Известного, все знают, чем. Но кто, кроме совсем ребятни, боится встречи с потусторонним - в двадцатом-то веке! Викторианские истории о привидениях вызывают сегодня такой же смех, как отжившие свое кринолины и кэбы той эпохи.И вызывают совершенно напрасно…