Часть четвёртая. Полёт на Айк (1/1)

Глава вторая. Экипаж миссии ?Айк 1?Начнём с меня. Я командир экспедиции. Самоуверенная Валентина Керманова. Уже не раз летала в космос и ступала на поверхность самых разных небесных тел. За плечами один межпланетный полёт. Джеб считает, что я простая девчонка из провинции, но это не так.Я из ССКР (Союза Советских Кербальских Республик), самой большой и самой холодной страны на Кербине. У неё есть госкорпорация ?C7 Космотех?, самая передовая в мировом авиастроении, которая, как мы помним, производит самолёты всех типов.Флаг ССКР – красный фон, и на нём два кербала скрещивают серп и молот. Один кербал в одежде рабочего, другой в комбинезоне фермера. У кербала-рабочего имеется длинный золотой плащ, развевающийся на ветру. Также на флаге присутствуют пять звёзд, которые расположены дугой за плащом рабочего. Звёзды эти золотые.Теперь о моём друге Билле Керма?не. По профессии он инженер. Он приехал из Соединенного Королевства Литании и Восточной Романдии. Его страна находится на двух маленьких островках, но контролирует ситуацию почти на 15% планеты. Флаг – синий фон и на нём четыре белых и столько же оранжевых палочек, которые, пересекаясь, образуют угловатую букву ?ж?. В его стране располагается концерн ?Рокома?кс?, производящий двигатели крохотного и большого размера и баки к ним, а также знаменитые твердотопливные ракетные ускорители ?Кувалда?. По-руссийски говорит с акцентом, а я по-литански прекрасно. Вообще же Билл очень добрый и простодушный кербал, не любит ссориться. Но в космос он пошёл, чтобы, если что-нибудь в корабле сломается, быстренько это исправить. Ведь все детали корабля он знает лучше, чем свои восемь пальцев. Билл чуточку повыше меня, его рост семьдесят четыре сантиметра, а у меня 72..Теперь о Бобе Керманссо?не. Он из СКШ (Суверенных Кербальских Штатов). На их флаге полосы белого и черного окружают жёлтый квадрат, расположенный в правом верхнем углу. В квадрате кругом поставлены 10 белых звёздочек – столько там штатов. В его стране расположена Корпорация ?Кербода?йн?, производящая двигатели, топливные баки и крепления. Боб жуткий пессимист, но при этом готов много анализировать и исследовать. Хотя эта тяга пропадает при увеличении уровня стресса. Собственно, именно он руководил коллегией учёных, которая изучала мои образцы. Сам он летит с нами, потому что некоторые камни нужно исследовать прямо на месте. Я это не очень умею, а Боб запросто! Сам он выше нас с Биллом – его рост семьдесят семь сантиметров.Лично я Керманссона не очень люблю, но не настолько сильно, как Джеба. Почему? Он штатовец, причём достаточно скрытный, не поймёшь, что у него на уме. Также он не разделяет позицию своих соотечественников по поводу ССКР, наоборот, очень боится, что Морозная война перерастёт в жаркую. Я этого не боюсь, потому что знаю: все страны вступили в ООКС (Общую Организацию кербальских стран), которая не допустит крупного вооружённого конфликта. Вот только Морозную войну, которая идёт почти тридцать лет, ещё никто не смог прекратить.Но что-то меня понесло, пришла пора рассказать о ракете.Глава Четвёртая. Старт и выход в межпланетное пространствоВ день старта мне жутко не хотелось просыпаться, а как про Аню вспомнила, так вообще вставать расхотелось. Но всё же, найдя силы, я быстро умылась, потом оделась и вышла в коридор. Там меня уже караулил Билл:– Летс гоу, Валя?– Погоди, давай хотя бы Боба подождём.– Окей, ноу проблем.Через две минуты из своей комнатки вывалился Боб и грустным голосом протянул:– Ребя-а-ат, ну наконец-то я здесь, как же заколебал вчерашний эксперимент, почти всю ночь на него потратил…– Ну ничего, сейчас выпьем чаю и всё будет гуд, – попытался подбодрить Боба Билл.– Да ничего хорошо не будет, мне бы поспать только. Эх…– Мальчики, у меня в животе бурчит, – пожаловалась я, – пошли завтракать.– Ну пошли, – вяло сказал Боб.Прибыв в столовку, мы выбрали себе стандартный завтрак из яичницы с ветчиной, а я и Билл дополнительно взяли кохве и чай.Уселись мы за столик, прикончили еду, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Но тут раздался голос фон Кермана, подошедшего к нам:– Ну что, кербанавты, пойдём в ангар на инструктаж.Боб от такого резкого появления главного конструктора вздрогнул, но потом, оправившись, заныл:– Опять инструктаж? А поспать когда?– В ракете выспитесь, а сейчас прошу за мной, – сказал Вернер.Ангар теперь стал значительно больше, нечто стояло в стороне под брезентом. Вернер начал:– Итак, старт и выход на орбиту автоматические, в нужный момент производится рывок. После чего можно спокойно засыпать. Потом производится разгон до Дюны и корректировка курса, чтобы пройти максимально близко. Но чтобы потратить меньше топлива, я бы посоветовал затормозить с помощью Айка…– О-о-ох, начинается, – вздохнул Боб, – когда уже про нас с Биллом рассказывать будут?– Сейчас-сейчас, ещё немного, нетерпеливый вы мой. Так вот, можно затормозить с помощью Айка, но потом придётся ещё двигателем поработать, после чего долетаете до Айка, выходите на орбиту и фотографируете. Высаживаетесь на поверхность и достаёте из грузового отсека ровер. Так, теперь переходим к другим членам экипажа.– Наконец-то! – Боб захлопал в ладоши.– Вот и до вас добрались. Итак, помимо данных с места посадки, нужно поездить на ровере и получить ещё данные. У ровера есть своя камера, она раскладывается и расположена на длинном штативе, но в ней нельзя менять плёнку. В конце вы отсоединяете камеру, с чем справится Билл, и улетаете. И да, вот даты пробуждения для Валентины, – он протянул мне средних размеров бумажку, – и для Боба с Биллом, – он подал им две полоски. – Теперь важное: если вдруг кому-нибудь станет плохо, на борту есть лекарства, они в специальном отсеке в полу – это первое. Второе: Валентина может включать ментальный будильник и для вас, но в случае особой необходимости, а не так, как она поступила с Джебом…– Да подавитесь вы своим Джебом! Это было почти год назад! Зачем старые косяки припоминать?!– Валентина, вы обещаете не будить Боба и Билла без нужды?– Обещаю, – я повернулась к мальчикам, – Билл, Боб, я даю слово коммуниста, что не разбужу вас без нужды.– Окей, Валя, я тебе верю, – сказал Билл, – хотя даже если ты меня без надобности разбудишь, я на тебя не обижусь.– Спасибо, Билл… Дай четыре!Мы шлепнули друг друга ладонями, а Боб пробухтел что-то невнятное. Вернер сказал:– Что-то мы задержались, поторопитесь, старт уже скоро!Мы встрепенулись и побежали. Билл с Бобом хотели было запрыгнуть в ?Буханку?, но я им сказала:– Мальчики, не надо, я знаю, как быстрее.Они послушались, и мы очень быстро добежали до цеха вертикальной сборки. Там нас уже торопил Алексей:– Скорее в кабину, до старта пятнадцать минут.Мы с Биллом ещё больше ускорились, а Боб отстал. Но в итоге мы все поднялись и попали в большую белоснежную кабину. Я заняла самое близкое к панели управления место, а Боб с Биллом уселись на те, что по краям. В целом кабина была гораздо просторнее. Напялив свой белый шлем, я сказала:– Мы в кабине.– Запускаем транспортёр! – скомандовал фон Керман.Когда ракета прибыла на стартовый стол, Вернер спросил:– Валентина, к старту готовы?– Всегда готова! – немного сонно ответила я: кохве постепенно переставал действовать.– Роберт, к старту готовы?– Наверное, готов, – вяло сказал Боб, который уже почти спал.– Уильям, к старту готовы?– Оф корс! – весело проговорил Билл.– Превосходно, тогда начинаем обратный отсчёт.Вернер кашлянул и проговорил все предстартовые команды.Ракета ме-е-едленно поднялась. Нас лишь немного вдавило в кресла. Я из последних сил не давала себе уснуть.В этот раз ракета, не смотря на низкие перегрузки, вышла на орбиту быстрее чем обычно, поэтому, чтобы ещё скорее увидеть сны, я сразу же разогнала ракету до второй космической. А также развернула всё необходимое на орбите оборудование. После чего выставила нужную дату пробуждения для себя и уснула.Мне снилось, как я попала в город дюнян на Айке, только там они в скафандрах, беленьких таких, и совсем дружелюбные.Ментальный дал неслышный сигнал. Решила остальных не поднимать. Просто сама сделала большой рывок в направлении Дюны. Отлично! Выполняю корректировку курса. Превосходно, теперь Айк нас затормозит, и мы точно сядем. Слазила под сиденье, достала красный тюбик. Порщ с пурой! Объедение!Единственное, что меня беспокоило, так это повышенная сонливость, даже сильнее, чем перед взлётом. Но, понадеявшись на то, что 160 дней мне хватит, чтобы выспаться, я выставила дату пробуждения и уснула.Мне снилось словно продолжение предыдущего сна. Оказывается, у дюнян есть враг, который живёт глубоко в пещерах: огромное чудище со множеством щупалец, вызывающее айкотрясения. Мне дали вагон и маленькую тележку снаряжения, объяснили его слабые места и отправили с проводником до пещер. Пещеры были тёмные, пришлось включить фонарь. Но там, где сидело чудище, светились огромные синие самоцветы и всё было прекрасно видно.Само чудище было размером с огромный транспортник. Я не помню, как я его победила, но потом меня дюняне качали на руках и даже не хотели отпускать.Но в итоге я под радостные возгласы улетела с кучей подарков.Глава шестая. ПочинкаНачиная работу, Билл сказал:– Тайм из мани! – И перевёл для меня: – Нет смысла откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Тем более, если мы просто будем ждать здесь сложа руки, пока нас спасут. Мы просидим так до конца своих дней.– Но ведь антенна же работает! – пыталась возразить я.– Антенна работает, бат ноу энерджи, чтобы послать сигнал. У нас же литий-ионные аккумуляторы. У них ёмкость сейчас раз в десять ниже, чем обычно. Впрочем, по-моему, из этих двух только один литий-ионный, а другой никель-металлгидридный, что ли… Но не будем тянуть! Подай мне лопату и себе тоже возьми. В малом грузовом отсеке наверху.Я включила ранец и поднялась наверх. Взяла две лопатки и, спустившись, дала одну Биллу.– Теперь надо диг ?Нерв?, посмотреть, сильно ли он повреждён. Пошли.Мы начали раскапывать корабль, утонувший в песчаном озере. Ближе к низу песок был мокрым, а наверху суше. Билл предложил из мокрого песка создать опоры, на которых будет стоять ракета. Снаружи он быстро застывал, становясь твёрдым как камень. Из этих замёрзших блоков мы собрали подставку для нижней ступени. Плюс под ?Нервом? песка было больше, поэтому мы смогли поставить ступень так, что можно было чинить двигатель. Мы приподнимали её на домкратах и ставили под неё песчаные блоки. Двигатель находился в ужасном состоянии. От сопла остался лишь жалкий карбидовый кусочек, еле державшийся на креплении и сильно погнутый. Реактор, вроде, выключен, но с этой ядерной энергией одни сюрпризы. То перегреется, то рванёт, то вообще… я даже не знаю, что. Но наша задача сейчас была – присоединить смятое сопло к двигателю.Билл сказал:– Видишь? Давай его расправим. Только осторожно, а то отвалится и тогда будет вери бэд. И р-р-раз! И два! И р-раз! И два! Что-то не расправляется… нот гуд. Тащи сюда сварочный аппарат и маску, будем размягчать карбид.Я притащила, что он просил. Билл напялил маску на шлем. Это была особенная маска, широкая, специально для работы в скафандре. Потом он взлетел к аккумулятору, расчехлил розетки и подключил сварочный аппарат. Спустившись, он начал разогревать сварочную дугу. Приземлившись, объяснил:– Валя, погоди немного, сейчас мы раскалим сопло и попробуем растянуть, окей?– Хорошо.И Билл стал водить по соплу сварочной дугой. Оно медленно краснело. Наконец раскалилось добела. Билл сказал:– Инаф! Теперь тащи мне пассатижи и бери сама – будем расправлять.Мы схватились за края сопла и стали тянуть. Да только возникла проблема – инструменты очень быстро раскалялись и грозили расплавиться. Пришлось отпустить их.Я сказала:– Что за дела, холодно же, а они не охлаждаются!– Вакуум! Теплу некуда рассеиваться! Нужно как-то их охладить…– Но как?– Просто коснись ими грунта – должно помочь.Так мы и сделали, потом снова стали растаскивать сопло и снова охладили. Пришлось 20 раз повторить эту операцию, пока наконец сопло не приняло более или менее округлые очертания. Но обнаружилась проблема: оно всё ещё раскалено, а сварка нагреет его ещё сильнее. Билла озарила идея:– Нужно взять много грунта и начать прикладывать к соплу, оно постепенно остынет.И мы стали обкладывать сопло ледяными кубиками. Поначалу они плавились, но потом карбид охладился и стал обычного чёрного цвета. Билл сказал:– Теперь можно приваривать деталь на место. Держи его, пока я старт.Мы с горем пополам приварили. Руки отваливались. Билл сказал:– Так, отдыхай пока. Я пойду чинить всё остальное.Я присела на песочек и стала смотреть. Билл взлетел, стал поднимать отделившиеся опоры и приваривать их на прежние места. Потом полетел выше и запечатал все трещины. Закончив, он сказал:– Валя, полезай в кабину и будь готова взлететь. Я пойду поищу твёрдую поверхность.Я залезла в кабину и включила ?Нерв?. Наконец система перестала верещать от неисправностей: большую их часть мы убрали. На экране появилась надпись: ?Запустить реактор: Да/Нет?. Я нажала ?Да?. Реактор зажужжал, и я приготовилась подать топливо, чтобы была тяга. Реактор стал заряжать аккумуляторы. Тут я услышала голос Билла:– Валя, я нашёл! Если смотреть из иллюминатора, примерно в двухстах метрах отсюда. Лети! Там скальный выступ, садиться безопасно.Я подала топливо. Ракета заскрипела и медленно поднялась. И я полетела туда, куда указывал Билл. Он скомандовал:– Вот здесь! Тормози и сажай!Я так и сделала. Пока Билл шёл к кораблю, растолкала заснувшего от страха Боба и сказала:– Мы справились! Вставай! Нас ждут великие дела!– Ой-ой-ой. Зачем! Кораблю же худо!– Мы его починили!– Да-а-а? Погоди, давай сначала поедим хоть немного.Сняла шлем, взяла тюбик и покатилась со смеху: Боб доставал из ячеек специальной коробки крохотные бутерброды и ел. Это ж надо, такие малипусенькие, с ноготок! Но Боб нахмурился и сказал:– Чего смешного-то? Я просто ем.– У тебя… бутерброды…игрушечные… Ха-ха-ха.– Зато вкусные! – сказал Боб, закончив есть, – пошли.– Погоди, дай я тюбик доглотаю. Всё, готово, пошли.И мы вместе с Бобом мягко опустились на поверхность Айка. Место посадки выглядело потрясающе: многочисленные серебряные холмы вперемежку с дюнами. Наверху большая Красная планета, солнце холодно-белое, Кербин, увы не обнаружился, как и звёзды: видимо, Дюна слишком яркая. Нас встретил Билл, его скафандр был синий, на груди виднелась литанская надпись: William R. Kerman. На плече красовался герб Соединённого Королевства: коронованный жёлтый кет с гривой восседал на троне. У его ног лежал серебристый щит, в одной передней лапе он держал державу, в другой коротенький меч. Литанец сказал:– Ну ты вообще! Классно посадила. Мне бы так! Корабль в рабочем состоянии. Вы пока покатайтесь на ровере, а я ракету ещё чуток подлатаю.– Хорошо, – ответила я и полетела открывать грузовой отсек.Открыла. Ровер представлял собой низкую платформу, на которой, помимо сидений, баков и сопел, висело много солнечных панелей. Передвигался ровер с помощью одного маленького и двух больших колёс, что делало его немного похожим на детский велосипед. Я отделила машину от ракеты и газанула наружу. Правда, я немного ушибла голову, стукнулась шлемом, но в целом всё прошло нормально.Выравниваю ровер и приземляюсь рядом с Биллом и Бобом. И говорю:– Боб, смотри, какой классный ровер, погнали кататься?– С научной точки зрения это полезное занятие, – заявил Боб и сел в своё кресло. – Я готов, поехали!– Поехали!И мы умчались исследовать Айк.Глава восьмая. Домой– Как же так, почему всё так плохо работает? Неужели реактор повреждён?– Боюсь, что так, – ответил Билл, – и система охлаждения. Поэтому нельзя давать ?Нерву? долго работать. Хорошо, что ионные движки в полном порядке.Тут в кабину запрыгнул Боб и сказал:– Всё, я закончил, полетели!Я подала напряжение на ионные двигатели, развернула солнечные панели, антенну и радиаторы, потом дала половину тяги ?Нерву? и полную ионным движкам. Мы очень медленно поднялись и убрали опоры. Внизу остались ровер и установленный Бобом флажок с ракетой. В грузовом отсеке лежали плёнки, а также какие-то ёмкости с песком, камушками и жижей.Медленно, но верно я вывела корабль на орбиту. Заглушила двигатели. Решила ненадолго вылезти, попрощаться с Айком. Я выбралась из кабины, из чистого любопытства подлетела к двигателю и потрогала его. Лучше бы я этого не делала. ?Нерв? раскалился докрасна, так что я обожглась. Очень сильно. Настолько сильно, что даже перчатка начала плавиться. Я закричала:– Ой, ой, ой, больно, ай! Жжётся!Подлетел Билл:– Что случилось-то?– Обожглась, – сказала я и показала Биллу перчатку.– Плохо дело. Пойдём обратно в кабину?– Ещё чего! Айк очень красивый!– Ну тогда лети на склад, поменяй перчатку. – Билл вздохнул и добавил: – Валя, пойми, я не хочу тебя терять, пожалуйста, не делай глупостей. Кстати, обо что ты там обожглась?– Да не отвалится, не беспокойся, оно крепкое, – и я потянулась к перчатке, чтобы её потрогать. Но Билл меня опередил и посмотрел на двигатель:– О! Мой! Бог! Что же с ним такое?!– Проработал две минуты.– Значит больше и нельзя, видишь, он красный. Значит, его температура – порядка восьмисот градусов по Цельсию. Ты повредила перчатку… Даже скафандры не предназначены для такой температуры! Пошли обратно.Мы вернулись в кабину, и я, поменяв перчатку, посмотрела на датчик термометра, установленного на ?Нерве?. Он показывал 1043 по Кельвину. Билл не ошибся. Я решила подождать, пока температура опустится хотя бы до 273 по Кельвину. Ждать пришлось целые сутки. Мы нервничали: рванёт или не рванёт… И Боб всё время ныл.Когда ?Нерв? охладился, я запустила и его, и ионные двигатели. И мы начали медленно разгоняться, пока ракета не вышла из сферы тяготения Айка.Температура Нерва 2000 кельвинов. Вот-вот рванёт. Заглушила его и отстрелила посадочную ступень. Дала толчок ионными двигателями. Тут нас сильно вжало в кресла. Наверное, рванул отстреленный ?Нерв?. Система снова стала выть от количества найденных неисправностей.Я сказала:– Билл, осмотри машину снаружи.Билл выполнил приказ и доложил:– Две солнечные панели из четырёх снесло. Антенна еле держится. Оставшиеся две панели тоже держатся с трудом. Я их приварю?– Да, приваривай.Он выполнил приказ, но тут же нашлась другая проблема:– Валя, там ионные двигатели искрят, попробуй их запустить.Я попробовала, но Билл закричал:– Сто-о-оп! Ноу! Тёрн зем офф!Выключила. Билл продолжил:– Они очень сильно коротят, далеко мы не улетим.Тут я заметила одну странность: Скорость упала. Пересчитала траекторию и грустно сказала:– Боюсь, что у меня плохие новости.– Очень плохие, Валь? – дрожащим голосом спросил Боб.– Очень. Если мы не сможем запустить двигатели, то через 45 минут врежемся в Дюну.Лицо Боба перекосила гримаса ужаса, и он закричал:– А-а-а! Мы все умрё-о-ом!– Успокойся, мы что-нибудь придумаем, – заверил Боба Билл.– За 45 минут ничего не придумаешь!Я порылась под креслом Билла, вынула оттуда флягу с чаем и сказала:– На! Пей и успокаивайся, мы с Биллом пошли чинить.– Не могу!– Так, всё! Мы пошли, а ты пей.И я первая вышла в шлюз. Билл последовал за мной.Дюна неумолимо приближалась.Мы открыли крышки ионного двигателя. Внутри камеры ионизации оказалось много замыканий. Пришлось долго и упорно устранять неполадки. Это было очень трудно, но мы с Биллом справились справился. Оставалось тридцать минут до столкновения с Дюной. Билл сказал:– Валя, попробуй запустить двигатель.– Сейчас.В кабине я обнаружила дрожащего от страха Боба, который присосался к фляге с чаем и постоянно бормотал: ?Мы все умрём, мы все умрём?. Бедняга. Я попробовала запустить двигатель. У нас вырубился свет, но движок заработал, это главное. Выдохнула, тут же его выключила и скомандовала:– Билл, постарайся починить остальное.– Есть.Он начал копаться. Я очень нервничала. Дюна загородила нам почти весь обзор. Боб выглядел так, словно его прокрутили в мясорубке. Когда мне стало видно только Дюну, я скомандовала:– Билл, залезай, включаю двигатели!Билл спешно забрался в кабину, а я запустила ионники. Свет погас. Дюна очень близко. Тут Боб свернулся клубочком и стал покачиваться.Вдруг появились бледные языки пламени. Билл, несмотря на оптимистичный настрой, тоже занервничал.А уж как нервничала я, не передать словами. Сейчас было только два варианта развития событий. Либо мы разбиваемся о Дюну, и нас постараются поскорее забыть. Либо мы покидаем Красную планету, и на Кербине нас все чествуют. Во второй я верила всё меньше и меньше. В него вообще никто из нас почти не верил.Языки становились всё ярче, мы углублялись в атмосферу. Я сворачиваю орбитальные прибамбасы. Единственное, что меня хоть как-то обнадёживало, это обтекаемая форма корабля. Я очень надеялась, что ионным двигателям хватит энергии, но её запас неумолимо таял.И вот двигатели глохнут. Это конец, определённо, конец. Снаружи всё воет. Корабль начинает перегреваться. Пропадают звуки, становится очень тихо. Я зажмуриваюсь, готовясь к смерти, и мысленно прощаюсь с родителями…Проходит пять секунд, десять, пятнадцать. Мы слишком долго падаем. Осмеливаюсь открыть глаза. Сказать, что я поражена, – это ничего не сказать. Мы не только не упали, но и вышли за пределы атмосферы. Смотрю на Боба с Биллом: они сидят зажмурившись и не шевелятся.Рассчитываю траекторию. Хоть мы и не упали, радоваться ещё рано: траектория суборбитальная. Раскрываю орбитальные прибамбасы и даю старт ионным двигателям. Начинаю разгоняться. После томительного ожидания мы крутимся на стабильной низкой орбите вокруг Дюны. Моё облегчение не поддаётся описанию. Я тихонько говорю:– Мальчики… мы… кажется… выбрались...Первым очухивается Билл. Он оглядывается по сторонам и говорит, тяжело дыша.– Оу, зэт’c грэйт. Лет’c мэйк а пати!– Оф корс! – соглашаюсь я.Тут оклемался Боб:– Я-я не м-могу поверить. Валя, как тебя отблагодарить? – спросил он по-литански.– Не стоит благодарности, я просто выполняла свой долг, – зарделась я, – давайте праздновать!– Давайте, – согласился Боб, – обменяемся напитками и едой?– Да запросто, – сказала я и протянула Бобу с Биллом по тюбику с баклаковой икрой и фляжке с квасом.Билл дал мне флягу с чаем и сине-жёлтый тюбик с надписью Fish and chips, а Боб прозрачную фляжку с колой и несколько маленьких бутербродов из коробочки.Я стала всё это пробовать. В сине-жёлтом тюбике оказались карташка и рыба в тесте. Про чай я вам уже рассказывала. Бутербродики были необычными, там нашлись овощи, котлета, сыр, соус и совсем не было масла. Кола же чем-то напоминала наш ?Байкал?, газированный напиток из трав, названный в честь одного водоёма на западе ССКР.Бобу баклаковая икра, как и Биллу, судя по всему, понравилась, а вот про квас он сказал:– Очень похоже на чампанское на минималках.– Йес, – согласился Билл.Мы так объелись, что дружно завалились спать. Мне снилось, как я лечу на орбитальном самолёте вместе с Бобом и Биллом.Проснувшись, докладываю:– Экспедиция на Айк завершена. Осталась последняя ступень. Работают только две солнечные панели и антенна. Будем дома не раньше, чем через год.Через шесть минут из центра слежения ответили:– Вас поняли. Доложите о состоянии здоровья экипажа. Выслать за вами корабль?Я ответила:– Экипаж здоров. Спасательную экспедицию организовывать не нужно: мы за год точно доберёмся.Я решила не рассказывать, что мы чуть не погибли.Ещё через шесть минут центр ответил:– Спасибо! Доложите, когда будете на подлёте к Кербину!Я ответила:– Обязательно.Начинаю маленькими рывками разгоняться. Таких рывков потребовалось восемь.Следующий манёвр надо было выполнить через тридцать дней. Мы уснули на это время, чтобы сэкономить пищу и воздух.Мне приснился кошмар. Я убегаю из дома полоумной седой кербалки с битой, которая хочет меня съесть… К счастью, ментальный будильник не дал мне увидеть, чем кончилось, спасибо ему большое. Я посмотрела на приборы: пора маневрировать. Разворачиваю корабль и даю тягу ионным двигателям. Медленно, но верно садится батарея. Манёвр выполняла, как возле Дюны, в темноте. Делаю корректировку. Превосходно, теперь мы с гарантией сядем.Проснулась я от сигнала ментального будильника, увидела Кербин, доложила:– Мы почти на месте. Кербин загораживает обзор. Остаётся посадка. Лечу очень быстро.В центре слежения раздалось ликование.Затем я свернула антенну и солнечные панели и отделила ступень с ионными двигателями, развернула корабль, приготовилась к тряске. Мотало изрядно. Неимоверно прямо. Снаружи мерцали желто-белые языки пламени. Потом всё стихло. Я раскрыла парашюты, и ракету потянуло вверх. В иллюминаторе увидела какой-то город.Глава десятая. Коротко о ПолигонскеАвтомобиль тихонько покатил по дорожке. Кербал в сером, сидевший рядом с шофёром, предложил:– Валентина, может, расскажете своим коллегам про Полигонск?– С удовольствием. Итак, сейчас мы находимся в Керманиленском парке на восточной окраине и медленно движемся к его центру.Как только автомобиль выехал на большую, мощённую плиткой площадь, на которой располагался пьедестал с немолодым лысоватым бронзовым кербалом, одну руку держащим в кармане пальто, а другой указывавшим в направлении моего старого дома, я сказала:– Вот здесь остановите, пожалуйста.Мы выбрались к постаменту, и я начала рассказывать по-литански. Меня распирало от патриотической гордости:– Знакомьтесь, мальчики: это Владимир Ильич Керманилен, основатель ССКР.– Он, наверное, очень великий и хороший, раз памятник ему стоит даже в таком небольшом городке? – предположил Билл.– Да, именно так и пишут в его биографии: приняв власть от царя Керма?на Четвёртого, он совершил много хороших преобразований.– И каких же? Запугал всех кербалов оружием? – неуверенно буркнул Боб.– Э-э-э… нет… он ввёл много бесплатных привилегий: медицину, образование… В общем, пошли обратно, по дороге договорю.Мы забрались в машину и вскоре выехали на небольшую улицу с троллейбусным движением, по краям которой стояли панельные пятиэтажки. Я снова начала рассказывать:– Сейчас мы едем по улице Мира. Видите эти одинаковые пятиэтажные домишки? В одном из таких я жила.– Скучные какие-то… – скис Боб.– Не скучные, а очень даже функциональные.– У нас и то лучше строят, я в отдельном домике живу, – хмыкнул Боб.– Чтоб ты знал, ещё до того, как я родилась, мои родители ютились в крохотной комнатушке в бараке. Дом такой, многокомнатный, неуютный, тяжело там жить. Но что-то я отвлеклась. Лучше продолжу рассказывать.Полигонск – городок авиастроителей. Из местных достопримечательностей у нас большой завод, красивая извилистая речка Полигонка, два памятника Керманилену…– А чего два-то, одного что ли мало? – хмыкнул Боб.– Нет, просто мы очень чтим Керманилена, у нас много его изображений во всём ССКР. А его тело бережно хранится в самом сердце нашей столицы.– Что?– Если захотите, я вам покажу, на экскурсию сходим. О, кстати, сейчас мы проезжаем площадь Керманилена, там у нас ещё один Ильич, а также здания администрации.За то время, пока мы ехали, застройка съёжилась, домики стали высотой максимум в два этажа. Один раз мы переехали рельсовую колею, по которой ходили маленькие старые трамвайчики. Боб грустно спросил:– А что здесь делают трамваи?– Видишь ли, раньше в городе было много линий. Но шло время, и от трамваев отказались: им на смену пришли троллейбусы. А вот то, что ты видел, это наш музейный маршрут, закольцованный. По нему старые трамваи ездят, а ещё есть экскурсовод, который про старый город рассказывает.Однако потом трамваи всё же возрождать начали, сейчас строится новая линия из Северного микрорайона в центр, там троллейбусы не справляются. Но, несмотря на это, основной транспорт у нас в городе – троллейбусы, они опутали все улицы своими проводами. Вон, кстати, один едет.Боб и Билл уставились в окно, удивлённо наблюдая, как сине-белый рогатый быстро мчится к остановке: такого вида транспорта они ещё никогда не встречали. Боб грустно сказал:– И у нас раньше трамваи были, но потом их убрали и вместо них пустили двухэтажные автобусы. А троллейбусов отродясь не было.– Я не люблю автобусы, если честно, шумные они и дымят, – ответила я и продолжила рассказывать. – Скоро подъедем к вокзалу. Кстати, помните, я вам про наш авиазавод говорила? Вон он, трубы торчат. Там у меня папа работает инженером.Завод казался громадным даже издали, а уж когда мы подъехали к вокзалу, то увидели его вблизи и были потрясены: как гора, до неба. Большое серое каменное здание с уймой дымящих труб.– Приехали, – сказал начальник, – выходим.Мы выбрались, и нас повели в солидное здание вокзала с большой башней с курантами, увенчанной рубиновой звездой. Шли мы в окружении охранников, отчего Боб очень нервничал: он дрожал и озирался. Я продолжила рассказывать:– А это главный вокзал Полигонска. Правда, особого названия для него не придумали, поэтому это просто Полигонск-1, хотя в народе его называют заводским, потому что рядом большой завод, или же главным, ведь он самый большой. Есть, правда, ещё один вокзальчик, но он далеко, ближе к южной окраине, ведь город вытянут по реке Полигонке с севера на юг. Вокзал этот товарный и очень скучный.Мы прошли через тяжёлые двери и попали в большой зал.– Это зал ожидания. Он не очень красивый… просто была война, и во время бомбёжек большая часть украшений пострадала, а реставрировать не решились, чтобы осталась память.– А почему тут так много вооружённых людей? – дрожащим голосом проговорил Боб.– Они нас просто охраняют от зевак.– А зачем?– Ну как зачем? Мы же знаменитости, с нами ничего не должно случиться. Остановитесь, пожалуйста, ненадолго, – сказала я главному, – я ещё про вокзал не дорассказала.Начальник кивнул и дал команду охране. А я продолжила:– С этим вокзалом связана одна интересная история. Давным-давно, когда ССКР ещё только образовался и его никто в мире не признавал, наш город назывался Марии?нск, по реке Марине, к нам приехал сам Владимир Ильич Керманилен, который с трибуны произнёс речь о том, что город будет теперь строить воздушный флот страны, а также пополнять его перспективными разработками. И отныне это город Полигонск, и речка теперь называется Полигонка.Народу это понравилось, и мы ударными темпами перестроили усадьбу какого-то графа в завод. А в лесистой местности организовали скрытый полигон для испытаний перспективной авиатехники. Тогда же было основано КБ-1 имени Керманилена, ныне ?C7 Космотех?. Эта госкорпорация имеет головной офис в Полигонске, но её отделения расположены по всему ССКР. Мы гордимся, что у нас наукоград.– А что это значит? – спросил Билл.– Это такой город, как правило, небольшой, в котором что-то активно изучают или разрабатывают. Удобрения, самолёты, лекарства и так далее. Ещё из него выехать просто так нельзя. Да и с въездом свои заморочки.– Я д-до с-сих пор не пойму, почему вы всё так активно скрываете, – промямлил Боб.– Видишь ли, мы скрываем, потому что не хотим, чтобы наши наработки использовали в военных целях, и уж тем более против нас. Мы помним, какой была Великая война, и не хотим её повторения.– Ну-у… – протянул Билл.– Но… – начал Боб.– Поймите, мы хотим войны меньше всех. У нас такое страшное разрабатывается, что, если мы это рассекретим, конфликта не миновать. Хотя, наверное, мы покажем, но потом, и как работает не скажем, опять же из соображений безопасности. Вам всё понятно?Билл и Боб тихо сказали:– Да…– Ну вот и хорошо. Что-то я вас замучила совсем. Давайте отвлечёмся, пойдём во-о-он в тот ларёк, выберете себе сувениров. – Я повернулась к начальнику и спросила. – Это можно?Он кивнул, и охранники перестроились, образовав коридор, ведущий прямо к ларьку. Тут Боб вздохнул.– Мне есть хочется.– А я бы чаю выпил. Как раз сейчас самое время, – поддержал идею Билл.– У нас не так много времени, в поезде вас покормят. А теперь идите, выбирайте сувениры, – сказал начальник.Я про себя вздохнула: мне тоже хотелось есть.Подойдя к ларьку, мы увидели целую витрину разнообразных значков. На одном герб Полигонска: небесно-синий фон, в центре белое крыло птицы, которое держит штангенциркуль, а в правом верхнем углу золотая пятиконечная звезда. На другом значке взлетающий самолёт в закатных лучах. На третьем инженер за чертежом. На четвёртом карта Полигонска. На пятом символ инженеров: золотые молоток и штангенциркуль, прямо как у братьев-инженеров, с которыми я вместе ехала. Интересно, как они там?.. Чего добились, что сделали? А как же хомюк Хома? Хватает ли ему марковки? Спится ли ему днями и ночами?..Кроме значков, были ещё флажки. Один с гербом Полигонска, другой с логотипом?C7 Космотех?: три красные полосы на белом фоне и красивые чёрные буквы. Также было много фигурок самолётиков. Я спросила у молоденькой хорошенькой продавщицы, которая таращилась на нас во все глаза:– Можно мне, пожалуйста, флаг ?C7 Космотех?, фигурку самолётика, вот такую, значок инженеров и значок с самолётом на закате?– Конечно-конечно, секунду. – Она протянула мне всё, что я просила. – А что желают два других героя?– Мне бы зис, зис энд зис, – указал Билл на значок инженера с чертежом, значок с картой Полигонска и значок с гербом.– Сейчас-сейчас. А что желает третий покоритель космоса?Боб, помявшись, сказал:– А у вас есть что-нибудь связанное с наукой?– Вот, пожалуйста, – она протянула Бобу значок, который я прежде не заметила. – Здесь показано, как исследуют новые типы топлива.– Беру. Простите, а сколько я вам должен?– Я заплачу, дайте мне какую-нибудь бумажку, – попросила я у продавщицы и написала на ней свои имя, фамилию и номер счёта в сберкассе.– Хорошо, спасибо, успешных вам полётов, – крикнула продавщица нам вслед.– Билл, мне кажется, этот значок тебе лучше подходит, – показала я ему значок с инженерской символикой.Он согласился, приколол его к скафандру, и мы пошли дальше. Я положила все сувениры в карманы, то же сделали Билл с Бобом, после чего я снова начала рассказывать:– Сейчас мы движемся к платформе. Нужно лишь подняться по небольшой лестнице.Мы прошли через широкие двери вокзала. Я решила ограничиться последним фактом, но не успела начать: охранники впереди нас расступились, и я увидела товарища Керманова. Он выглядел озабоченным. К нему подошёл начальник, приподнял фуражку и отрапортовал:– Кербанавты доставлены без происшествий.– Можете идти, Керма?ненко, – едва сдерживая злость, сказал генсек. Он проговорил это одними губами.Но Керманенко всё понял, извинился и удалился. А Керманов изменился в лице и мягко спросил Боба по-литански:– С вами всё в порядке?Боб был настолько перепуган, что отвечать не мог. Пришлось беседовать мне.– Боб, успокойся, пожалуйста, товарищ Керманов… он… очень хороший, он меня кербанавтом сделал. Давай ты лучше поговоришь с нашим генсеком, ответишь на его вопросы, хорошо?– Х-хорошо, – промямлил Боб, – г-говорите, что будет дальше.– Сначала я вас поздравлю с возвращением, потом вы сядете вот в этот поезд, – он положил руку на гладкий белый борт с красной полосой, – он значительно быстрее и комфортнее. Вы доберётесь до полигона испытаний перспективной авиатехники и на самолёте долетите до космоцентра. Это понятно?Мы кивнули.– Я вас от всей души поздравляю и желаю вам доброго пути. Уильям, Роберт, заходите внутрь, я пока с Валентиной переговорю. – Боб и Билл забрались в вагон, а генсек обратился ко мне: – Итак, я очень надеюсь, что вы доставите Уильяма и Роберта целыми и невредимыми и не разобьёте ваш новый самолёт. Я уже знаю, что было на Айке. Если такое ещё раз повторится…– Ничего не повторится! Я буду аккуратна.– Слово коммуниста?– Слово коммуниста.– Хорошо, а теперь заходите в вагон, поезд отправляется.Глава двенадцатая. Полигон– Ну, мальчики, выходим, приехали.– Что-то как-то быстро, – хмыкнул Боб.– Сама удивляюсь.Я спрыгнула первой, а вот у Боба с Биллом с этим возникли проблемы, видимо, они не привыкли к таким низким платформам. Я говорю:– Мальчики, тут невысоко, можно слезать.Билл аккуратно слез, а Боб, дрожа, боялся прыгать даже с нижней ступеньки. В итоге пришлось очень долго его уламывать, пока наконец он не спрыгнул, но несколько неаккуратно. Я спросила:– Боб, всё хорошо?Учёный слабо кивнул.– Хорошо, теперь пойдём на КПП.– Валя, а что это такое? – спросил Билл.– Контрольно-пропускной пункт.– Ну вот, опять вы всё скрываете, – загрустил Боб.– Да ладно тебе. Нас пропустят, увидишь много чего интересного. Я этот полигон как свои восемь пальцев знаю!– Ну пошли тогда.От платформы мы прошли до маленькой кабинки. В ней сидел старый кербал, который спросил:– Кто вы?– Я Валентина Керманова. Пропуск нужен?– Сейчас посмотрю в списках, –старичок надел очки и воскликнул: – Ба! Валя! Это ты?– Конечно, это я, дядя Серёжа.– А кто это с тобой?– Это Уильям Керман и Роберт Керманссон.– Да, такие имеются, проходите. Может, расскажете о своих приключениях? Оставайтесь, чайку попьём.– Нет, у нас времени нет, прости, дядя Серёжа.– Ну хоть Маше расскажи, она-то мне точно передаст.– Я постараюсь. Ну, до свидания, – и мы помахали друг другу.А дальше мы с Бобом и Биллом вышли на большую площадь. В центре которой стоял бронзовый памятник основателю полигона, длинноволосому кербалу высотой в полметра, одетому в шинель. Я потрепала его за натёртую до блеска чёлку и предложила:– Погладьте вы тоже, это к удаче.Билл погладил, а Боб хмыкнул:– Это простое суеверие, не буду я глупостями заниматься.– Ну как хочешь, Боб.–А почему он такой маленький? – спросил Билл.– Памятник? Основатель полигона Керма?нец был скромным человеком и не хотел, чтобы его возвеличивали, как того же Керманилена. Он попросил не ставить ему памятник, а если и поставят, то без постамента и во весь его маленький рост. Он действительно был такой невысокий, даже фотографии сохранились.Оставив основателя под моросящим дождём, мы вошли в небольшой холл, где сидела вахтёрша тётя Маша. Старушка сначала прищурилась, протёрла глаза, потом надела очки и наконец воскликнула:– Валя! Вернулась, родная! – и кинулась меня обнимать, – я так рада, что у тебя всё получилось. Скажи, а кто эти двое героев с тобой?– Это Боб Керманссон и Уильям Керман, мои напарники, мы вместе на Айк летали.– А вот про это расскажи поподробнее.– Конечно!И я вкратце рассказала, что мы пережили. Тётя Маша воскликнула:– Да тебя можно к званию героя представлять!– Серьёзно?– Ну конечно.– Ой, я совсем забыла. К вам же надо Алексея Керманова позвать. Я мигом, ждите.И через пару минут они вернулись вместе. Инженер приветливо сказал:– Пойдёмте со мной.Алексей повёл нас по длинному узкому коридору, по краям которого шли железные двери. Через самую дальнюю мы попали в ангар и оказались за специальным ограждением. В самом ангаре готовили к взлёту новый биплан-?везделёт?.Пройдя через весь ангар, мы оказались в другом. Он был раза в три просторнее. Стоящий там самолёт был немаленьким: огромный четырёхмоторный транспортник гудел двигателями и ожидал разрешения выкатиться на полосу.Мы не стали там задерживаться и перешли в третий и последний, средних размеров ангар. В нём нас ждала, широко расставив крылья, серебристая реактивная птица. Алексей подвёл нас к ней. И там я увидела братьев-инженеров Керманиных, которые что-то проверяли в чертеже. Я кинулась к ним:– Мальчики, привет!– Ой, Валя, привет, – замялся Ваня.– Салют! – весело сказал Саша.– Дарова! – улыбнулся Лёха и спросил: – Ты получила наше письмо?– Какое?– Мы тебе с полгода назад написали, спрашивали, как ты, и про свои командировки рассказывали. Сообщали, что нас перенаправили под Полигонск, помогать разрабатывать новый самолёт, – Ваня нежно погладил серебристый бок.– Простите, мальчики, не дошло ваше письмо, я в космос летала.– Ой, а расскажешь, как там всё было? – мечтательно спросил Лёха.– С удовольствием! Встретимся в столовке как-нибудь и поболтаем.Тут братья заметили трясущегося от страха Боба, и Ваня спросил:– С ним всё хорошо?– Он просто боится всего. Попробую его успокоить. – Я повернулась к учёному и спросила:– Боб, всё хорошо?– В-валя, а с-скажи, м-мы прямо на этом с-самолёте полетим?– Да вы полетите на этом самолёте, а что? – влез в разговор Алексей.– Ну… просто он какой-то странный… На истребитель похож… – Пусть он и похож на истребитель, но он совершенно безобиден и безопасен. Я вам больше скажу: это очередной прорыв в авиации. Двигатели ?Бич?, разработанные Иваном Керманиным, – Ваня зарделся, – позволяют ему летать очень быстро и выходить на суборбитальные траектории. А крыло изменяемой стреловидности, созданное совместными усилиями Алексея и Александра Керманиных, – Саша вздохнул, а Лёха запрыгал от радости, – позволяют ему летать в широком скоростном диапазоне и садиться на неподготовленные аэродромы. Итак, вам уже пора в полёт. Сейчас только штурмана позову. – Алексей глубоко вдохнул и закричал:– Владисла-а-ав! Где вас носит? Пора!– Бегу-бегу, – раздался писклявый голосок, и к нам выбежал плотно сложённый низкорослый кербал с маленькими русыми усиками. Он был одет в синюю рубашку и такие же синие штаны, а на его голове набекрень сидела голубая фуражка. Он запыхавшись промолвил:– Я тут.– Ну наконец-то, Владислав Константинович…– Так, хватит меня по имени-отчеству называть, в крайнем случае Владислав, а лучше просто Славой.Алексей закатил глаза, а лётчик поздоровался:– Привет, я Слава, ваш штурман. Валя, знаешь меня?– Поверить не могу! Вы тот самый штурман, который где угодно дорогу найдёт?– Да, это я. Только, пожалуйста, очень прошу, давай на ты.– Но вы же такой знаменитый!– Ты знаменита не меньше меня. Но я, в отличие от тебя, не люблю славу. Я просто выполняю свою работу. Так что давай дружить и будем общаться на ты.– Ну, если ты настаиваешь.– Да, и пока не забыл. Я разрешу тебе управлять самолётом, но обещай слушаться меня. Я командир, ты пилот.– Хорошо, уговорил.– Вот и славно. А теперь, сударыня, позвольте вашу руку и пойдёмте в кабину.– Ха-ха-ха, какие церемонии.– Зови друзей.Я позвала и помахала братьям-инженерам, они мне послали воздушные поцелуи. Поднявшись по маленькому выдвижному трапу, мы попали в полноценный шлюз, почти такой же, как в ракетах. Слава проводил нас в пассажирскую каюту: ослепительно белую, тесноватую, с двумя диванами. Боб успокоился, удобно усевшись рядом с Биллом. Мы со Славой пошли в кабину.У меня аж дух захватило. Все эти рычажки, кнопочки, чёрный штурвал, педали…Я устроилась впереди, а Слава сзади. Понажимала несколько кнопок: двигатели хлопнули и стали низко гудеть. К самолёту подцепился трактор и потащил нас прочь из ангара.Глава особая. Войны и политическая ситуацияИ снова здравствуйте, дорогие читатели. Это опять неизвестный редактор, и я опять отвечаю на ваши вопросы. В конце нулевой части мы узнали тайну Вернера фон Кермана: его жена погибла во время Морозной войны. Что ж, пора прояснить этот вопрос, заодно затронув отношения между странами.Начнём с отношений между странами. Как уже стало понятно, Монерро и ССКР дружат, а ССКР и СКШ враждуют. Но как с остальными? Соединённое Королевство – пацифистское, оно игнорирует противоречия и дружит со всеми. Хотя СКШ недолюбливает литанцев, за то что они дружат с ССКР и Монерро, но не настолько, чтобы это мешало им обмениваться опытом. Монерро с СКШ не очень дружит, но старается не нарываться на конфликт.Теперь поговорим о войнах. Первая крупная война, называемая в народе Ужасной, повлекла за собой объединение многих государств под крылом нескольких крупных держав. После этой войны Русийская империя преобразовалась в ССКР.Затем случилась Великая война, после которой в мире осталось всего четыре государства. В это же время Монерро начинает строительство социализма и становится союзником ССКР, что вызывает Морозную войну.Строго говоря, Морозная война – это не совсем война, это скорее гонка технологий и вооружений. В ней велась отчаянная охота на учёных-ракетчиков. В их числе был и Вернер фон Керман. Одной ночью к нему в дом вломились штатовские солдаты, пристрелили его жену, которая пыталась вмешаться, и увезли талантливого инженера вместе с дочкой в Штаты, работать над ракетами. А когда уже пришла пора покорять космос, направили в космоцентр, где он пребывает и поныне.Вот такая история.