Сколько стоит одна Сенджу? (1/2)
Пока шли по территории онсэна, всё казалось, что что-то забыла сделать или надеть, и только по третьему разу похлопав себя по панцирю, поняла чего не хватало — ощущения жетона на шее.
Заметила с дорожки троих АНБУ в тёмных плащах, сдвинулась на указанную Цунаде позицию — слева от Асумы. Внимательно осмотрела незнакомые маски, немного успокоилась. С этими ребятами я нигде не пересекалась и не могла быть ими опознанной. Особого внимания бойцы на моё перемещение не обратили, так, оценивающе покосились на нашу пятёрку и спокойно остались на месте. Впрочем, их расслабленность никого не обманывала. Спина Шизуне, шедшей слева за Цунаде, казалась каменной от напряжения, да и у самой неприятно сжимало сердце. Чем ближе мы подходили к видневшемуся в зарослях кипарисовика домику, тем сильнее внутри поднималась какая-то уверенность, что придётся драться. Слишком близко стояли охранники. Зажмут — не выберемся. Осторожно опустила руку на кобуру с сюрикенами, когда нам навстречу двинулись двое в тигриных масках.
— Сенджу Цунаде-сама просила о приватной встрече. Она может пройти, остальным придётся остаться здесь, — сказал тот, что повыше, в белом плаще. Его напарник в тёмно-коричневом сделал шаг в сторону, оставляя проход на одного человека. Цунаде невозмутимо скользнула мимо них, поднялась на энгаву и скрылась за дверью. Охрана осталась стоять на тех же местах, показывая, что они никуда уходить не собираются. Вместе с тем висящее в воздухе напряжение немного спало.
День по ощущениям обещался быть душным и жарким. От каменных дорожек вверх поднимался тягучий ленивый зной, дрожащим маревом размазывая вид на кусты одуряюще пахнувших родендронов и стоявшую в отдалении группу АНБУ. Солнце пекло неистово, слепило глаза, и хотелось прикрыться от него ладонью. Цикады словно сошли с ума. Их звон казался криком отчаяния. — Давайте отойдём в тенёк? — предложила Шизуне, указывая пальцем на каштан, широко раскинувший ветви в стороне от дорожки. — Там под деревом скамеечка есть. Охрана на её слова не среагировала, и мы, переглянувшись, перешли в указанное место. Асума присел на корточки, прислонился спиной к дереву, вытащил из кармана пачку сигарет, и выцепив одну, защёлкал зажигалкой. Глубоко затянулся и выдохнул, рассеивая в неподвижном воздухе сизоватый дым.
Джирайя плюхнулся в центр скамейки, положил руки на её спинку и довольно усмехнулся, глядя на нас с Шизуне. — Присаживайтесь, красавицы. Чего застыли? — оскалился он, похлопав рядом с собой. Шизуне покосилась на меня и устроилась на самом краешке сидения, от него подальше. Я осталась стоять, осторожно осматриваясь по сторонам. — Вот смотрю я на тебя, смотрю и думаю. Вчера была фигуристая девица, — Джирайя наклонился вперёд, рассматривая меня, заёрзал на скамейке и пожамкал руками воздух, изображая размер груди Цунаде, не меньше. — Куда сегодня всё делось?
Задумавшийся Асума не обратил внимания на вопрос. Шизуне расслабилась, поднесла руку ко рту, хихикнула. Я покосилась на шутника, подняла бровь, буркнула: ?сдулось?, но больше ничего добавить не успела. Гостевой домик странно вздрогнул, напугав стайку воробьёв, тёмными шариками вылетевших из-под стрехи. ?Тигриная? охрана кинулась к двери. За ней сиял переливами непрозрачный барьер. Джирайя бросил на меня предупреждающий взгляд, и я застыла на месте. — Что произошло? — ахнула Шизуне, вскочившая с скамейки. Она сделала несколько шагов в ту сторону и была остановлена появившимся АНБУ в темной плаще и маске птицы. Он сказал что-то резкое, отчего девушка вздрогнула, развернулась, с возмущением на лице направилась обратно и снова плюхнулась на скамью, скрещивая руки на груди. Асума промолчал, выдувая дым вверх. Я вздохнула, переступила с ноги на ногу. — Цунаде-тян пытается быть убедительной, — прокомментировал Джирайя, глядя, как ещё несколько АНБУ разными способами пытаются проникнуть внутрь комнаты. — Забыла, что на Хирузена-сенсея это не действует.
Я снова раз покосилась на домик, подошла к дереву, попыталась запрыгнуть на одну из ветвей повыше, чтобы сверху рассмотреть происходящее, и чуть не рухнула, не преодолев и половины намеченного пути. Хорошо не подвели рефлексы. Оттолкнулась от нижней ветви, перевернулась в воздухе, приземлилась на землю. Слегка изумилась. — Это что такое было? — удивился Асума, на которого посыпались кора и листья. Он недовольно стряхнул с себя мусор и поднялся. Я тоже встала, попыталась нарастить на руке деревянную перчатку. Не получилось. — Моя чакра, я не чувствую её! — воскликнула, рассматривая ладонь и ощущая странную пустоту и тревогу, переходящую в отчаяние. — Джирайя-сан, что происходит? — Назовёшь Джирайя-сама, может, и скажу, — санин прищурил левый глаз и расплылся в легкомысленной ухмылке. — А ещё лучше, сделай это в своём истинном обличье! Юката тебе очень к лицу. — Не скажете, — фыркнула я, с досадой подумав: "вот извращенец, никак не успокоится", и сжала поднятую ладонь в кулак. — Вы этого всё равно не знаете, ведь так?
— Как это не знаю, — Джирайя вытянул губы уточкой, сложил руки на груди и, закрыв глаза, с видом превосходства фыркнул. — Не волнуйся, через три-четыре дня она восстановится обратно. Это действие закрывающей печати, волноваться не о чем!
— Волноваться не о чем? — обалдело переспросила я, вытаращившись на него. — Это ни техник… я даже панцирь не сниму!
С ужасом поняла, что слишком привыкла пользоваться чакрой, и сейчас практически беззащитна. Любой генин сильнее меня. Мысли запрыгали испуганными кроликами, а в груди всё сжалось. С трудом выдохнула, осознала, что потянулась за спину и вместо рукоятки катаны нащупала пустоту. Чтобы не выглядеть странно, пригладила волосы на затылке. Меч остался в одном из свитков, которые тоже теперь не распечатать. Глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, уселась на землю в позе медитации, закрыла глаза.
Скрипнула, прогибаясь, скамья. Асума и Джирайя начали разговаривать о каких-то общих знакомых, Шизуне присоединилась к беседе, время от времени вставляя реплики неуверенным, а от того сильно завышенным голоском. Дверь в домик открылась через полчаса. Заглянувшие внутрь АНБУ отступили, Цунаде вышла, поманила нас рукой и снова скрылась в глубине комнаты. Шизуне кинулась по дорожке почти бегом, насколько ей позволяла юката, вызвала недовольный вздох у Джирайи, с подозрением покосившегося и на меня. Внутренне сжалась, не понимая чего ожидать. — Не будем заставлять Хокаге-саму ждать, — внешне бесстрастно кивнула в сторону дорожки и заняла своё место за спиной Асумы. Шизуне всё же остановили, и в домик мы вошли все вместе. В центре большой комнате стоял маленький столик. Напротив друг друга, боком к нам, сидели химе Сенджу и Хокаге, спокойно пивший чай из большой керамической чашки. Он повернул в нашу сторону голову, и, улыбаясь и прищуривая левый глаз, поприветствовал каждого. Я осмотрелась, вспоминая слова Джирайи об убедительности Цунаде, но никаких следов разрушения в домике не увидела. Все расселись в ряд перед столиком, на кем-то заботливо разложенных дзабутонах. — Мы договорились, — сообщила Цунаде, поправляя выпавшую из причёски прядь волос. Она выглядела несколько расстроенной, но слова произносила уверенно как заранее заготовленную речь. — Клан Сарутоби отказывается от претензий к Като Шизуне. Сенджу Кагэро, иначе именуемая Киное, освобождается от всех обязательств перед кланом Сарутоби после выплаты кланом Сенджу компенсации за отказ от замужества и доставленные ею хлопоты. Киное-тян, Хокаге-сама возвращается в Коноху, и вы с Асумой-куном присоединяетесь к его отряду. Мы с Шизуне здесь с вами распрощаемся. Я непонимающе посмотрела на неё, ощутила себя щенком с улицы, которым поиграли и выбросили обратно, но не успела расстроиться, как Цунаде пояснила: — Мне нужно, чтобы ты подготовила дом к моему возвращению и выполнила несколько поручений.