Гора Амаги. Слепой самурай (2/2)
— Ему нужен я, — Дзюбей решительно отодвинул меня в сторону. — Жди здесь. Самурай приподнял кончики губ в имитации улыбки, вытянул катану из ножен на поясе и встал в защитную стойку. Я оценила, как ловко Дзюбей увёл своего противника в бамбуковую рощу. Что может быть сложнее для человека привыкшего ориентироваться на слух, запахи и ощущения, чем бой в вечно шелестящем пространстве качающихся зелёных стволов? Но самурай не был бы демоном Кимона, если бы оказался слабым противником. Все, кого мы встретили до этого, предстали по-настоящему серьёзными врагами. А значит, Дзюбею могла пригодиться моя помощь. С этими мыслями я кинулась на звуки боя. И, как оказалось, успела вовремя.
Катаны сталкивались, высекая искры. Самурай уверенно теснил Дзюбея быстрыми, точными атаками, зажимал в густую поросль бамбука. Увлечённые боем противники не заметили моего приближения, а я, затаив дыхание, стояла всего в паре метров сзади.
Серия невероятно красивых в убийственной мощи ударов. Опадающие с вращением в воздухе узкие листья. Неудачно оступившийся Дзюбей, хрипя, смотрит на соперника. Тот с достоинством заносит руку для удара. И я, стоящая столбом, потому что ?не вмешивайся?, потому что ?жди?, потому что ?не надо показывать насколько ты сильная?. Да с чего я должна слушаться его приказов? Верный танто в руке. Бросок. Самурай увернулся от моего удара. Танто заклинило в бамбуковом стволе, а я лишь чудом успела увернуться от возможной рубленой раны на лице. Кувырками сальто ушла подальше, замечая, как заинтересованно поднимается катана в мою сторону. — Я же сказал тебе не лезть! — взмыленный Дзюбей выскочил между мной и самураем. Я промолчала. Слепой хмыкнул, поднял катану остриём вверх. Солнечные лучи, отражающиеся от зеркальной поверхности лезвия, слепили Дзюбея, заставляли сдвигаться в удобную для противника позицию. А судя по вновь поднявшимся уголкам губ того, он только этого и ждал.
— Твоё зрение — твоя слабость! — сообщил самурай и бросился в атаку.
Я просто не могла не вмешаться. Даже если у меня не осталось оружия, всё равно могу задержать врага. Молнией кинулась наперерез, загораживая Дзюбея собой.
— Уйди! — раздалось раненным зверем из-за спины. Я лишь пригнулась, готовая к удару.
Вот честное слово, я нисколько не удивилась, когда Дзюбей птицей перелетел через мою голову и набросился на самурая. Сил у него осталось мало, но всё пытался показать свою никому не нужную заботу. Схлестнулся в воздухе с более сильным противником и кубарем полетел на землю, не выдержав мощного удара плашмя. От последней смертельной атаки его спасла случайность. Не знаю как, но слепой самурай всё же ощущал свет, и отразившийся от моего танто солнечный луч он воспринял, как подставленную для удара катану.
Дзюбей воспользовался ошибкой врага, точным движением снизу вверх пронзая его насквозь. — Не может быть, — прохрипел самурай, всё ещё поднимая свой клинок для последнего удара, и рухнул на землю. Напряжение боя спало, я смогла выдохнуть, прижаться спиной к толстому стеблю бамбука. Жива. Сердце продолжало бешено биться, в груди клокотало, но это радовало, доставляло дикое удовольствие. Но стоило бросить взгляд на разъярённого Дзюбея, как всё настроение было испорчено. — Когда ты успокоишься? О чем ты думала? — прорычал он, готовый прибить меня здесь и сейчас. — Почему тебе так хочется умереть? — я отвернулась, оправила одежду и ответила вопросом на вопрос. — Это тебе так хочется отплатить мне за твоё спасение. Ведёшь себя так, будто тебе жизнь не мила, — гнев в голосе не снизился ни на градус. Я закрыла глаза. Промолчала, подумав, что об ?отплатить? за время боя не вспоминала ни разу, но раз он так настроен, то разубеждать не стану. Это будет звучать как оправдание. — Это из-за твоего тела? — неожиданно грубо предположил Дзюбей. Эта тема была мне ненавистна. Я подобралась и холодно посмотрела на него, а в душе разгоралось пламя. Моё молчание только подстегнуло его любопытство. — Правда, что тех, кто с тобой спит убивает яд? Какой же у него поганый язык! Да, возможно я и такая, но совсем не по своей вине. И не ему судить меня и моё тело. Я медленно подошла к нему вплотную и, глядя глаза в глаза и сжав челюсти, предложила: — Обними меня и узнаешь. Выражение лица Дзюбея я восприняла как его поражение, хмыкнула, но он тут же поднял руку и положил мне на плечо, притягивая к себе. Настолько близко, что это уже стало опасно. И я испугалась за него.
— Дурак! — с силой отталкивая от себя и выворачиваясь из его объятий, я закричала: — Моё тело пропитано ядом. Он так силён, что на мгновение коснувшись моих губ ты сразу умрёшь. Конечно, я чуть-чуть лукавила. Умрёт, но не сразу. Пару минут слабости переходящей в мучительные судороги, остановка дыхания и быстрая смерть. Только противоядия от моего поцелуя не было. Все разработки Оширой-бабы-шишо погибли вместе с ней, а я хоть и была её ученицей, всё же больше создавала и пробовала новые яды. Но если ему хочется меня за это ненавидеть, пусть ненавидит и держится подальше. Я улыбнулась, подалась навстречу и сладким голосом произнесла: — Никто не смеет прикоснуться ко мне, а тот, кто осмелится — умрёт. Дзюбей опустил взгляд на мои кривящиеся губы, снова посмотрел в глаза и громко спросил: — Яд и сердце твоё отравил? И хотя я только что сама думала о ненависти, но его слова просто разорвали мне сердце. Стало больно. Очень больно. Невыносимо больно. Я не желала, чтобы он приносил мне боль. Не осознавая себя от гнева, я выдернула танто из расщелины и направила прямо Дзюбею в горло. Если бы он шевельнулся, клянусь, не задумываясь, воткнула бы клинок в ярёмную впадину.
Дзюбей смерил меня задумчивым взглядом и процедил: — Ненавижу людей не ценящих свою жизнь. Моя внутренняя пропасть стала ещё глубже. Я проваливалась и проваливалась в неё, и конца и края было не видно. И этот брезгливо-презрительный взгляд. Да как можно ценить эту жизнь, если в глазах окружающих она не стоит и мелкой монеты?
Я опустила танто и произнесла: — Ты ничего не знаешь. Тебе не понять.Дзюбей отвернулся и ушёл, а я осталась стоять среди зелёных солнечных стволов в клочья разорванная своими же внутренними противоречиями.Продолжение следует...