Потусторонняя ночь (1/2)

В загадочном, постоянно ускользающем от реальности городе Теней есть и всегда была только одна константа, с которой начался и сам город — туман. Сотканный из магии, скрывающий в себе смертельно опасных монстров и несметные сокровища; служащий привратником для тех, кто хочет войти или пытается выйти, тюремщик и защитник.

Жители научились справляться с ним каждый по-своему: кто-то избегает, спрятавшись за каменными стенами просторных особняков; кто-то изучает, в тщетных попытках разгадать его загадки, тратя на это порой не одну жизнь; кто-то ведёт непрекращающуюся битву, уничтожая одного за другим обитающих в тумане монстров и проигрывая раз за разом ему самому.

Проводник же не подходит ни под один из них и предпочитает туман игнорировать вовсе. Насколько это возможно, конечно. Проблема, нависшая над ним и всем городом Теней последние месяцы, заключается в том, что туман будто взбесился. Словно его больше, чем обычно, питает неведомая сила, многократно увеличивая и без того огромную мощь.

Он обрушивается на улицы города мистическим штормом ещё до заката, пропитывая собой всё от затхлых подземелий до небес, полностью скрывая и их, и солнце от растерянных горожан.

Местные прозвали это явление потусторонней ночью. И боги всемогущие, если бы дело было только в этом. Последние месяцы туман стал густым настолько, что его буквально было можно зачерпывать руками и лепить грязно-серые сгустки, трепыхающиеся в ладонях словно живые. Стал настолько едким, что все, кто пытался, или сошли с ума, или умерли от удушья.

Сначала жители хотели переждать, отсидеться по домам — подумаешь, им ведь не впервой, — но, когда поняли, что ночь с каждым разом становится всё длиннее, а жертв всё больше, решили действовать. — Спасибо всем, что откликнулись и пришли сегодня, — мэр, отсвечивая полупрозрачным боком, возвышается над остальными, стоя – или в его случае правильнее будет сказать ?левитируя?? — за кофейного цвета деревянной кафедрой и, вообще-то, из-за статуи позади формы его приобретают весьма забавные очертания. Правда, кроме Проводника никто этого не замечает. Все предельно серьёзны, даже Валери стоит и ждёт, что скажет мэр, засунув голову своего хорька за воротник, чтобы не пищал.

— Как вы все знаете, в городе Теней последнее время неспокойно, — мэр осматривает зал напряжённым взглядом и кивает. — Судя по всему, то, что происходит, происходит не просто так, и само собой не закончится, — выражается пространно, как и всегда, и Проводник гадает: это от того, сколько времени мэр провёл в городе? Сначала живым, а теперь духом. С ним когда-нибудь будет также? — А потому нам надо решить, что делать с туманом. Конечно, избавиться от него полностью не выйдет, но мы должны предотвратить новые жертвы и наступление вечной потусторонней ночи, — на этой фразе зал начинает обеспокоенно гудеть, и мэру едва удаётся утихомирить их, чтобы закончить. с Её наступление в данном случае — лишь вопрос времени, наши уважаемые друзья из обсерватории весь последний месяц провели, исследуя новую аномалию. Итак, я готов выслушать ваши предложения, и на основании них мы разработаем общую стратегию.

Зал снова оживает, и каждый по очереди поднимается за кафедру, чтобы убедить остальных, что именно его план поможет справиться с напастью. У Проводника никакого плана нет, и он, вполуха слушая остальных, бродит из одного конца зала в другой. В этот раз сити холл предстал перед ними полупустым, без вечно наваленных кип бумаг, старых артефактов и железных рыцарей, защищающих всё это добро. Даже на огромной, состоящей из сотен хрустальных капель люстре нет ни пылинки. Ковровые дорожки, застилающие раздвоенную лестницу, целые, без выжженных кусков и истлевших краёв, книги ровными рядами стоят за тёмными стёклами стеллажей, занимающих всю противоположную стену, витражи под потолком без пробитых стёкол разукрашивают людей внутри в причудливые цвета, и вот от чего Проводник бы не отказался, так это от способности проделывать то же самое со своим домом на станции.

Раз - и у тебя чистота и порядок! Раз - и всё снова на своих местах, которые только чужим кажутся беспорядком! Когда все, наконец, излагают свои мысли, начинается обсуждение. Очень бурное, и мало похоже, что жители вообще слушают друг друга, каждый гнёт своё. Проводник честно пытается вникнуть и, возможно, высказать своё мнение по тому, чей план лучше, особенно после того, как его в самую гущу утягивает как всегда без умолку тараторящая Валери, но голова болезненно пульсирует и наотрез отказывается воспринимать информацию, а тем более выдавать свою.

Его постоянно толкают, в воздухе смешивается целая куча ароматов, но последней каплей служит недовольный взгляд Алекса, который, кажется, кроме него и не замечает никого больше. Проводнику только и не хватало, что ревности от призрака-музыканта к маленькой девчонке, которая вечно попадает в неприятности и приходит к нему жаловаться.

В зале, где лишь половина — живые, становится слишком жарко. Проводник скидывает форменную куртку, оставаясь в светло-сером, грубо вязаном свитере, и жалеет, что не может снять и его тоже. Осматривает залу снова, надеясь найти на маленьких резных столиках у стен какие-нибудь напитки, желательно покрепче, ну или хотя бы чай на подносах прислуги — должна же здесь быть прислуга? — но тщетно. Мэр слишком долго был призраком и совсем позабыл, что нужно живым.

Чертыхается себе под нос и слышит надменный смешок чуть левее плеча.

Хозяйка имения смотрит на него почти с пониманием и даже не закатывает глаза, когда он пятится к стене, чтобы оказаться как можно дальше от неё. Они оба прекрасно знают, как её чары влияют на мужчин, не зря же душа стала платой демону за силу. Они оба не хотят, чтобы случилось то, что неизбежно случается всегда.

Она мягко даже не идёт, плывёт мимо него, и остальные расступаются, пропуская её в самый центр. То, что Хозяйка имения явилась сюда, уже само по себе означает, что ситуация и правда критическая. И как бы её ни опасались и не любили, жители внимательно слушают, что она говорит. Хотя бы потому, что как минимум половина из них подозревает именно её в странном поведении тумана.

Проводник же, наверное, в первый раз рад её присутствию. Именно благодаря ему он уже через пять минут оказывается на спасительной прохладе площади.

Один. Проводник ненавидит толпы, и по большому счёту ему плевать, что там решат остальные. Что от него понадобится, он и так сделает, но вот придумывать планы? Он никогда не был инициатором ни в той, далёкой и почти забытой жизни, ни в этой.

*** От сити холла до его дома на станции рукой подать, но несмотря на надвигающийся туман Проводник решает пойти в обход.

Подумать. Может, что и получится. Другие ненавидят туман, боятся, но он чувствует… что-то ностальгическое, глядя на него. В конце концов, он же Проводник и имеет дело с туманом чаще любого другого жителя в городе. Он знает о тумане то, о чём другие, даже Детектив с Охотницей, и не подозревают.

Тёмные полупрозрачные щупальца облизывают мыски его сапог, обвивают, поднимаясь всё выше, и он понимает, что пора бы закругляться, иначе наутро его найдут новой жертвой, но… По привычке достаёт из-за пазухи пузатый керосиновый фонарь и зажигает. Поднимает на уровень глаз и всматривается в клубящуюся бездну.

Он боится того, что может увидеть.

Он не хочет видеть этого, но всё равно ищет намётанным за долгие годы жизни в городе взглядом.

Ещё одно, что про туман не знает никто кроме него.

Далеко не все добираются до города Теней живыми, и имя Могильщик подошло бы ему не меньше, чем Проводник.

Часом позже он всё таки добирается до своей сторожки и, ввалившись в холодную комнату, первым делом разводит в небольшой железной печке огонь. Не заметил даже, как нацепил куртку обратно, и даже так замёрз до чёртиков. Можно было бы пойти в дом, но… Проводник ненавидит толпы, но и одиночество недолюбливает тоже. Особенно после туманных обходов.

Дом куда больше сторожки, он пустой, и кажется… кажется, они могут пойти за ним туда. Чтобы мстить за то, что он в очередной раз не успел. Чтобы заставить страдать так, как страдали сами, и, наверное, даже имеют право, но Проводник - эгоистичная сволочь и не хочет этого всего.

Он и проводником-то становиться не хотел, город сам всё решил за него.

В реальность его возвращает свист закоптелого, но любимого чайника, и Проводник, наполовину залив кружку чёрным кофе, вторую разбавляет бренди.

Приятный жар расходится по телу, до самых косточек прогревает, и плевать, что последние кубики рафинада Валери скормила своему любимцу, пока в очередной раз околачивалась здесь. И так сойдёт, он непривередлив.

Главное, что теперь он чувствует себя куда больше на этой стороне, чем на той.

Садится в стоящее напротив печки старое, местами заштопанное чересчур заботливой Джульеттой кресло, которое, судя по выцветшей обивке, когда-то было богатого кораллового цвета, и сползает, пока не упирается лопатками в пружинистую спинку.