Глава 5, В которой женщина учится на старых ошибках (1/2)
Неизвестно, сколько бы продолжалась неловкая пауза, если бы не появление нового лица.Лицо было женское, вполне миловидное — можно даже сказать, красивое, если принимать во внимание моду эпохи на дам рембрантовской комплекции.Лицо — даже, точнее будет сказать, личико — острое, словно лисья мордочка, подобно чертику из табакерки, вынырнуло в самый неожиданный момент из-за высокого розового куста. Его обладательнице можно было дать около тридцати пяти-сорока лет - возрастные изменения уже давали о себе знать предательскими паутинками на отяжеленных годами веках.Личико обрамляли золотые кудри, а маленькая шляпка на голубой ленте, украшенная живыми цветами и пестрым пером неведомой заморской птицы, завершала композицию, которая могла бы послужить вдохновением для любого художника эпохи барокко.
— Сир! Как же устали мы вас искать, сир. Если бы я не запамятовала о том, что по средам вы изволите выходить на охоту, завтрак приготовили бы раньше. Ну, а теперь, поскольку я подняла весь дворец на уши, заставив искать вас…— Вы лишили меня завтрака. Ну что же, голодание иногда полезно для здоровья.Не так ли, сэр? — Луи улыбнулся.Личико состроило недовольную рожицу и нахмурилось.И только затем зелёные его глаза мельком посмотрели в сторону капитана Блада.
Он же, вытянувшись, словно струна и все ещё бледный от удивления, холодно наблюдал за происходящим.Личико, окинув быстрым взглядом Блада, наконец, повернулось и в сторону Веры.Небольшая пауза, за которую незнакомка явно оценивала обстановку, позволила капитану Бладу ответить:— Вы, сир, совершенно правы. Но я посмею себе отметить, что лечение голоданием вовсе не подходит следующим пациентам — старикам, детям и юным девицам.Людовик разразился смехом.Владелица личика, вытянув шею от любопытства, поджала пухлые губки и, едва ли случайно встретившись с жёстким взглядом голубых глаз капитана Блада, тут же спряталась под белоснежным кружевным веером, который немедленно затрепетал, точно крыло голубки.Людовик, отсмеявшись, хмыкнул и вновь взглянул на Веру.Девушка, спрятав руки за спину, глядела в пол, опасаясь лишний раз вставить слово, что могло быть вовсе не к месту.
— В таком случае, сэр, я предлагаю всем направиться наконец во дворец. Быть может, нам повезет, и со вчерашнего вечера остались мясо и вино. Мадемуазель, вас, я надеюсь, не смутит приглашение на холодный завтрак?Незнакомка только открыла рот, чтобы ответить, но тут же, бросив взгляд на Веру, не осмелилась озвучить фразу.Вера покраснела и потупила взгляд.— Я, сир, буду лишь рада этому, — едва выдавила из себя она, искоса взглянув на незнакомку.Луи тоже посмотрел на нее.— Мадемуазель, у нас иностранные гости. Русская княжна и английский капитан. Капитан Блад, — объявил он, сделав жест рукой в сторону Веры и Блада.Здесь Вера посчитала нужным представиться.Выполнив лёгкий книксен - из расчета на то, что представшая перед ними дама является фрейлиной королевы, раз говорила о распоряжениях, Вера чуть кивнула головой и сказала:— Вероника Павловна Деремонтова, княжна.Луи сперва удивлённо вскинул брови, но промолчал. Блад же лишь посмотрел на Веру, и девушка не разобрала, был ли тот взгляд одобряющим, или значил нечто иное.Воспользовавшись паузой, незнакомка обошла куст и подошла к Людовику, и обладательница лица в розах наконец предстала перед Верой в полном своем виде.Это была не слишком молодая, но желавшая такой казаться женщина, очень богато одетая — ее нежно-пудровое платье было расшито жемчугом по подолу, а шею стягивала широкая, вся в бриллиантах, лента. Несмотря на полноту и туго стянутую корсетом талию, ее округлости совсем не выделялись и были скромно прикрыты газовой пелериной. На маленьких и аккуратных пальчиках — указательном и безымянном обоих рук — блестели драгоценные камни.Незнакомка вновь окинула взглядом Веру.
Сама Вера, посмотрев на нее, решила, что та ей напомнила капризную принцессу из детских сказок. Именно такими их изображали в книжках со стилизованными под эпоху короля-Солнце иллюстрациями.Разумеется, со скидкой на возраст.К примеру, Луи - тоже, как успела посчитать Вера, к тысяча шестьсот восьмидесятому году разменявший четвертый или около того десяток - выглядел куда моложе нее. Ему едва ли можно было дать тридцать.Тем временем, незнакомка обратилась к Вере:— Милая, позвольте преподать вам первый урок. Вижу, вы прибыли к нам из далёкой страны и, возможно, не знаете правил нашего этикета. Но хочу заметить, что вас должен был представить король, — прощебетала с улыбкой незнакомка.Вера в очередной раз зарделась краской.Луи же чуть сдвинул брови.Сняв перчатку, он поднял голову, свысока глядя на незнакомку, и протянул ей руку тыльной стороной ладони. Та тут же переменилась в лице, и, выполнив реверанс, поцеловала кисть короля.Замерев в положении глубокого реверанса - склонив голову, с видом молельщицы на воскресной службе, она смотрела в пол.— Дорогая Атенаис, вы снова блещете умом. И хотя наша гостья сделала ошибку, также должен заметить, что данное замечание неуместно. В действительности миледи Вероника прибыла из далёкой страны, где есть свои правила. Но и вы должны быть к ней снисходительны, так как важнее не указать на ошибку в этикете чужой страны, а создать приятные условия для того, чтобы гость почувствовал себя, как дома.Тон короля был сдержан, и, глядя на Атенаис, он чуть поднял бровь.Дождавшись, когда король закончит, она склонила голову ещё ниже. И, стоило Людовику кивнуть в довершении, Атенаис позволила себе выпрямиться.Только во время королевского выговора в сторону своей фаворитки Вера осознала, с кем именно имела дело. И была очень рада тому, что промолчала и не стала ставить незнакомку на место, как обязательно бы сделала до знакомства с де Шеврез. Враги подобного уровня были ей далеко не по зубам - один из уроков, которые Вера зарубила на носу во время знакомства с эпохой мушкетёров.
Однако в этот раз удача ей благоволила настолько, что король посчитал нужным охладить задор своей фаворитки.По пути к дворцу Вера наблюдала за новой знакомой и пыталась на ходу вспомнить о ней хотя бы что-нибудь более полезное, чем не желавшая вылезать из головы информация о том, что скоро, буквально через год, ей придется покинуть двор.Из того, что Вера помнила о Франсуазе Атенаис де-Монтеспан, складывалось впечатление о ней как одной из самых хитрых, властных и опасных женщин эпохи. Одним словом, можно было ее назвать и Анной де Бейль местного разлива.
Вера догадалась – в Версаль она попала в тот период, когда Людовик постепенно начинал охладевать к стареющей Монтеспан, характер которой уже был окончательно испорчен властью – избалованная вниманием короля, она считала себя куда влиятельнее королевы.
По сути, так и было на самом деле.
Но, начав беспокоиться по поводу уходящей молодости и ускользающих из рук благ, Атенаис начинает сходить с ума из-за ревности.
На помощь приходят шарлатаны, желающие лишь одного – денег, за которые Атенаис готова купить любое снадобье, позволившее бы ей продлить свежесть и юность и избавиться от конкуренток. Дальше будут отравления соперниц, кровавые ритуалы, и, как итог – изгнание из дворца с позором, когда все откроется. Вера припоминала, что первый случай, заставивший короля насторожиться по отношению к Атенаис, произошел как раз год назад.
Разумеется, истина раскроется не сразу.