Жоффрей. Сен-Манде. Побег. (2/2)
О чем это она? Граф никак не мог понять, что Анжелика имеет в виду, и почему так странно ведет себя с ним - то окатывает холодом, то, напротив, ищет убежища в его объятиях... Черное домино, в темноте кареты напоминающее одеяние монашек, подчеркнуло бледность и строгость ее лица, тонкое и одухотворенное, словно лик фламандской мадонны, и Жоффрею вдруг пришло в голову, что в этой девушке каким-то чудесным образом уживаются две ипостаси - соблазнительной Афродиты и сдержанной Артемиды, загадочной колдуньи и неистовой амазонки, чистого ангела и лукавого бесенка, и он уже и сам не знал, что его влечет к ней больше - бездонная глубина ее прозрачных изумрудных глаз, скрывающих в себе водоворот страстей, или же ее крепко сжатые губы, напоминающие розовые бутоны, к которым ему хотелось прижаться неистовым поцелуем, разбудив упрятанную в ней чувственность...
Пейрак глубоко вздохнул.
- Только ханжи и глупцы судят о людях, не зная их, - уверенным тоном произнес он. - Слухи, сплетни, предубеждения - удел тех, кто не берет на себя труд жить своим умом, для кого все необычное кажется опасным и даже враждебным, кто с большей охотой осуждает, а не стремится понять... Луиза де Марильяк - достойная ученица Венсана де Поля, этой совести королевства. И поверьте, в ее доме вас ждет самый теплый прием.
***Когда они подъехали к небольшому особняку на улице де Фосс-Сен-Виктор, находящемуся неподалеку от набережной Турнель, граф помог Анжелике выбраться из экипажа и, небрежно бросив вознице: "Жди здесь!", направился к дому, очертания которого ярко выделялись на фоне снежного покрова, окутавшего столицу. Девушка, чью руку он сжимал в своей ладони, покорно последовала следом за ним.- Совсем скоро вы согреетесь у жарко натопленного камина и убедитесь, что в Париже нет более гостеприимного дома, чем этот, - негромко произнес Жоффрей, поднимаясь на крыльцо и подходя к простой деревянной двери, рядом с которой висел бронзовый молоточек.
По лицу Анжелики скользнула тень. Она была напряжена, словно натянутая струна, и ее горящие лихорадочным огнем глаза выдавали крайнюю степень тревоги.На стук дверного молотка из глубины дома раздались торопливые шаги, и вот на пороге возникла пожилая женщина, одетая в строгое платье из серой шерсти и с корнетом*** из белого льна, полностью покрывавшим ее волосы. Более всего наряд женщины напоминал одеяния бретонских крестьянок, но по ее прямому взгляду и поистине королевской осанке сразу становилось ясно, что эта дама принадлежит к аристократической верхушке королевства.
Граф склонился перед ней в изысканном поклоне, а она дрогнувшим голосом произнесла, положив руку ему на голову, словно блудному сыну, вернувшемуся домой после долгих скитаний:- Жоффрей, мальчик мой...- Тетушка, - он переступил порог дома и заключил старую даму в объятия, с удовольствием вдыхая знакомый ему с детства исходящий от нее пряный запах трав и отваров.
- Мы так давно не виделись... Помнится, ты навещал меня последний раз несколько лет назад, как раз перед твоей женитьбой, - женщина бросила быстрый взгляд поверх его плеча на Анжелику, которая так и стояла на крыльце, сжимая перед собой тонкие руки, выглядывающие из-под рукавов черного плаща. - Входи, дитя мое, - ласково обратилась она к девушке. - Мой дом - твой дом.- Вы ошибаетесь, мадам, - тихо, но твердо проговорила девушка и прямо посмотрела на хозяйку дома. - Мое имя - Анжелика де Сансе де Монтелу, я дочь барона де Ридуэ.- Луиза де Марильяк, - представилась дама и приветливо кивнула ей. - Я ни о чем не буду спрашивать вас, мадемуазель де Сансе. Если Жоффрей счел нужным привести вас ко мне, то я приму вас, как родную дочь.
Она обняла девушку за плечи и завела в дом.
- Раздевайтесь, - мадам де Марильяк помогла Анжелике снять плащ, а потом жестом пригласила ее и графа следовать за собой.В маленькой гостиной, которая была обставлена весьма аскетично, но тем не менее не лишена известного изящества, пылал камин, наполняя комнату блаженным теплом. Анжелика невольно ускорила шаг, желая как можно скорее согреться около горящего очага, а Жоффрей на мгновение задержался с хозяйкой дома в дверях.- Эта девушка нуждается в помощи, - тихо проговорил он, - я мог привезти ее только к вам, - в устремленных на него строгих глазах старой дамы Пейрак вдруг увидел отражение глаз своей матери, умершей много лет назад так и не дождавшись возвращения сына из странствий.- Я принесу вам горячего вина с кухни, - невозмутимо ответила мадам де Марильяк. - А вы пока располагайтесь.Жоффрей пересек комнату и опустился в стоящее около камина кресло.- Здесь вы будете в безопасности, - произнес он, обращаясь к Анжелике. - Завтра утром я приду навестить вас.Она резко обернулась.- Вы уходите? - в ее голосе проскользнули нотки страха и, как ему показалось, обиды.- Не сейчас, - мягко проговорил Пейрак. - Но через некоторое время мне придется покинуть этот гостеприимный кров, чтобы вернуться в Ботрейи. Никто не должен связать ваше исчезновение со мной и обнаружить это убежище.Девушка вдруг горько усмехнулась.- Да, конечно, вам нужно вернуться как можно скорее, чтобы ваша жена ничего не заподозрила.Он удивленно приподнял бровь.- Почему вы так решили? Признаюсь, я даже не подумал об этом...- Странно, - Анжелика в упор посмотрела на него. - После того, что мне сказала мадам де Пейрак на приеме, я склоняюсь к мысли, что ваши отношения намного ближе, чем вы хотите мне показать.
Граф встал и приблизился к ней.- Послушайте, я не понимаю, что вы имеете в виду и о какой близости говорите. Наши с Франсуазой пути разошлись окончательно и бесповоротно уже давно. Увы, я не могу разорвать священные узы брака, связывающие нас с ней, но я могу поклясться, что наше супружество - не более, чем формальность, сделка, заключенная между нашими семьями. Думаю, мы сможем без труда договориться о раздельном проживании.- Вы говорите, что вас ничего не связывает, но вы лжете, - ответ девушки хлестнул его наотмашь, как удар хлыста. - Сегодня на приеме она сказала мне, что ждет ребенка...
Пейрак застыл, как громом пораженный.- Этого не может быть, - наконец проговорил он после долгого молчания. - Уверен, что она солгала вам.
- Зачем ей это? - запальчиво проговорила Анжелика, которая, казалось, находилась сейчас на грани истерики, что было неудивительно после всех волнений, которые ей пришлось сегодня пережить. - И разве беременность - это не обычная вещь в браке? - она едва сдерживала слезы, ее подбородок дрожал. - Я сейчас так жалею, что попросила вас увезти меня из Сан-Манде... Эту глупую просьбу можно объяснить только моим отчаянием, желанием спастись во что бы то ни стало. Вы протянули мне руку помощи, были так заботливы, что я на мгновение забыла, какая бездна нас разделяет, и как нелепо было с моей стороны надеяться... - она закусила губу и вскинула на него потемневшие от переживаний глаза. - На улице вас ждет карета. Лучше всего будет, если я сейчас вернусь обратно к сестре, а вы вернетесь домой к мадам де Пейрак и забудете меня и всю эту историю, в которую я вас невольно втянула.
Жоффрей внимательно посмотрел на Анжелику. Так вот чем объяснялось ее непонятное поведение и недоверие, которое мелькнуло в глубине ее глаз, когда он обнял ее около дома прокурора. Она не верила ему, считая лгуном и обманщиком! Как все оказалось просто, а он уже было решил, что ее не влечёт к нему, что она не любит его... Каким же болваном он был! Жоффрей широко улыбнулся, ощутив буквально юношескую радость от осознания того, что Анжелика ревнует его, что он ей дорог.
- Почему... почему вы улыбаетесь? - обиженно воскликнула она. - Вы считаете, что это смешно?!- Я вернусь домой только для того, чтобы объясниться с Франсуазой, - ответил граф, подходя к девушке. - Можете не сомневаться, что она выдумала эту нелепую байку, чтобы задеть ваши чувства, поскольку прекрасно осведомлена о моем отношении к вам, - девушка с удивлением взглянула на него, словно не веря собственным ушам. - Потом, если, конечно, вы этого захотите, я увезу вас так далеко, как только возможно, туда, где никто и никогда нас не найдет. Протянув вам, как вы сказали, руку помощи, я взял на себя ответственность за вас. И я клянусь, что, пока я жив, ни один волосок не упадет с вашей головы, - он осторожно отвел с ее лица выбившуюся из прически золотистую прядь. - Позвольте мне заботиться о вас... - он наклонился к ней так близко, что почувствовал тепло, исходящее от ее кожи. - Позвольте быть вашим защитником...Она коротко вздохнула, и он почувствовал, как ее напряжение начало потихоньку спадать.- Никого и никогда я не любил так, как вас, - тихо продолжал Жоффрей. - И если я вас потеряю, то моя жизнь навсегда утратит всякий смысл, - он привлек Анжелику к себе, коснувшись губами ее виска. - Вы же доверились мне в минуту смертельной опасности, доверьтесь и сейчас, когда опасность миновала... Бог никогда не отменяет того, что однажды решил, если даже нам и кажется, что происходит нечто противоположное****. Разве не сама Судьба свела нас, и разве не она сводит нас снова и снова?- Это только слова, - пробормотала она неуверенно, пытаясь избежать его настойчивого взгляда. - Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Рано или поздно нас настигнет кара небесная...Он приподнял подбородок девушки и заглянул в самую глубину ее глаз.- Если вы сейчас скажете, что не любите меня - что ж, я приму ваше решение и никогда не заговорю о своих чувствах вновь. Я останусь вашим другом, не претендуя ни на что и не принуждая вас идти против своей совести. Но если вы испытываете ко мне то же, что и я к вам, - он до боли сжал ее в объятиях, - то я буду бороться за нашу любовь, и меня не остановит не ханжеская мораль, ни насквозь фальшивые церковные догматы...- Не богохульствуйте, прошу вас, - еле слышно прошептала она, в то время как ее руки несмело коснулись плеч Жоффрея, заставляя его сердце учащенно забиться, но тут в коридоре раздались шаги, и Анжелика поспешно отпрянула от него.
Мадам де Марильяк внесла в комнату поднос, на котором стоял большой кувшин, несколько бокалов и тарелка с крупно порезанными кусками сыра и ветчины.
- Прошу простить меня за ожидание, я просто никого не хотела беспокоить, - извиняющимся тоном произнесла она. - Мои девушки уже спят, потому мне все пришлось делать самой.- Ваши девушки? - переспросила Анжелика.- Да, дочери милосердия, которые помогают мне в уходе за нуждающимися, - ответила хозяйка дома. - Они находятся здесь, под моей крышей, и мы живем, как одна большая семья.
- Монастырь вне стен монастыря, - с улыбкой проговорил Пейрак, забирая из рук старой дамы поднос и опуская его на небольшой столик.
- Бог в душе каждого из нас - и в душе истовой монахини, и в душе презренного преступника. И не только в обители можно увидеть свет, но везде, где есть искра человеческого милосердия, - мадам де Марильяк перекрестилась. - Надо жить вместе в великом союзе и сердечности, любя друг друга в подражании союзу и жизни нашего Господа.- Аминь, - пробормотала Анжелика.- Дитя мое, - обратилась к ней хозяйка дома, - пейте, ешьте - вам нужно подкрепить ваши силы, а после я провожу вас в вашу комнату.
Девушка уже было поднесла к губам наполненный горячим вином кубок, который протянул ей граф, но вдруг спросила:- Скажите, а милосердие подразумевает прощение? И можно ли помогать человеку, даже великому грешнику, если в душе ты осуждаешь его? Врачуя тело, не губите ли вы душу?- Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить... Мы никогда не сумеем узнать до конца того, что сокрыто в душе другого человека. Человек не должен судить о всей жизни ближнего своего - праведник он или грешник, потому что может ошибиться во время своего суда и в силу своей греховной природы может не до конца и не точно понять ближнего, которого осуждает. Только один Господь, который без греха и которому известны тайные намерения любого человека, может с состраданием и нежностью подойти к человеческой душе и без ошибки оценить поступки людей, - старая дама подошла к девушке и ласково провела ладонью по ее щеке. - Мое призвание помогать людям, и я помогу вам по мере моих сил.- Милость превозносится над судом, - еле слышно проговорил Пейрак, словно что-то решая для себя. - Простите меня, дамы, - неожиданно произнес он, - я должен сейчас вас покинуть, но мы обязательно увидимся завтра утром, - он склонился к руке Анжелики, а после расцеловал в обе щеки хозяйку дома. - Не провожайте меня, отдыхайте, - с этими словами он поспешно вышел из гостиной.Накидывая в прихожей на плечи плащ, Жоффрей вдруг услышал за спиной легкие шаги и, обернувшись, подхватил в свои объятия подбежавшую к нему Анжелику...____________________*Голиаф - огромный филистимлянский воин, потомок великанов-Рефаимов в Ветхом Завете. Молодой Давид, будущий царь Иудеи и Израиля, побеждает Голиафа в поединке с помощью пращи, а затем отрубает его голову. Победой Давида над Голиафом началось наступление израильских и иудейских войск, которые изгнали со своей земли филистимлян.**наряду с Венсаном де Полем была соучредительницей конгрегации "Дочерей милосердия". Почитается как святая римско-католической церкви .***старинный головной женский убор, в виде чепчика с двумя рожками впереди.****подлинные слова Венсана де Поля.КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.