Милосердие (1/1)

Снегопад был лёгким. Крупные хлопья снега медленно плясали в воздухе, падая на промёрзлую землю прямо на сухие жёлтые листья. Вейн знает, что в это время года ещё слишком рано для снега, и знает, что послужило его причиной, однако впервые в нежизни не может сохранить хладнокровие.Это последний шанс положить конец их вражде, и как бы Вейну ни не хотелось признавать: в конце должен остаться только один. Как бы он ни старался исправить ситуацию, вернуть свою возлюбленную?— он уже давно понимал, чем всё закончится. Уже давно всё было видно по её глазам, в которых была одна только ненависть, а гнев, обида и грусть затвердели камнем в сердце.Это справедливо. Он не поддержал её, когда орки напали на Аль-Бетиль, погубив дорогого ей человека, и оставил без своей поддержки, когда Белкет приказал бросить Селину в темницу, понимая, что она стала совсем невменяемой. Вейн впервые тогда отошёл в сторону, улавливая в чужом взгляде просьбу о помощи. И с того момента преданная возлюбленная превратилась во врага, хотя Вейн никогда не желал сражаться с ней. Как символично, что сбегая из темницы, она вонзила ему в сердце кинжал из звёздного серебра?— подарок, который он сам преподнёс ей.Тогда, зимней ночью, сидя на его кровати, она почти что с детским восторгом рассматривала острое лезвие, отражающее только голубые глаза. Работа искусного мастера из Аль-Сафира, сделанная специально для неё. Прочный, лёгкий и изящный клинок?— достойный подарок для той, в чьих венах текла кровь эльфов. Вейн сидел рядом, прижимая её к себе, перекинув светлые волосы через другое плечо, про себя радуясь, что угадал с подарком. И Селина, будучи в одной белой короткой рубахе, резко повалила его на спину, смеясь.Ещё когда они были вместе, Селина с завидным упрямством предлагала ему покинуть Аль-Бетиль и отправиться куда-нибудь в Вольные города?— она-то не собиралась принимать нежизнь, да и учитывая её тягу к знаниям,?— которой, в общем-то, особо не было?— никто ей этого не позволил бы. Да и сам он этого не желал, потому просил, чтобы она покинула столицу некромантии, а тёмную магию можно познавать и в других городах магов. Слишком много жизни было в ней, а Аль-Бетиль совершенно не подходил тем, в ком эта самая жизнь плескалась через край.—?Давай уйдём? —?схватила она его за руку, разворачивая к себе. Мех от её шубки приятно ласкал щёки, когда она обняла его за шею. —?Ты их тоже ненавидишь! А у нас будут целые века, и мы проживём их как захотим. Пойдём куда только вздумается?— ты больше не будешь Жнецом, а я перестану быть бездомной девочкой.Всё это было так наивно, и Вейн с болью и сожалением вспоминает тот поцелуй и свой отказ. Было бы всё так просто, как она думала, он бы непременно согласился. У Селины всегда было всё просто, и трудности решал все он за неё. Зато она всегда прикрывала его спину во время сражений.Ему ни разу не хотелось с ней бороться, потому он позволял всегда сбегать, когда она проигрывала ему одни сражения за другими. Селина не была стратегом. Всегда тактику разрабатывал он, а ей оставалось лишь следовать плану. Но обезумев, Селина не может здраво оценивать обстановку, вместо этого швыряется заклинаниями, которые Вейну трудно отбивать. Однако в этом-то и был корень её проблемы: если бы она всё умно рассчитала, то, конечно, Вейн уже отправился бы к Асхе, но Селина хаотично и бездумно использует одно заклинание тьмы за другим, попадая даже не в войска Вейна, а в наёмников, которых заказала?— и это ради того, чтобы добраться до него.И всё равно вышло наоборот…Вейн оставляет на палубе корабля Адар-Малика и недовольную Людмилу, которая явно хотела прикончить девчонку первой, из-за чего Жнец грубо одёрнул повелительницу смерти. Так что та высокомерно взглянула на него, с вызовом бросая:—?Это твоя последняя попытка, —?презрение слишком отчётливо слышалось в голосе сибарита. Но Вейн даже особо не слушал, продолжая вглядываться вдаль руин, ощущая, что там скапливается вся сила. —?Если не убьёшь и не притащишь в виде упыря её труп, то тебя ждёт незавидная участь.Выслушав вампиршу, Вейн повернул голову, мазнув равнодушным взглядом, заставляющим Людмилу увидеть в ядовитой зелени глаз немой вопрос: ?Ты действительно хочешь мне угрожать??. Вероятно нет, иначе бы она не сделала с опаской шаг назад, но черты лица Жнеца почти сразу смягчаются, приобретая некую обречённость и… страх?Не за свою жизнь, нет, и даже не за возможный проигрыш, а за то, что это последний раз, когда он увидит её живой.—?Возможно, нам стоит пойти с тобой, —?Адар-Малик резко вырывает из раздумий, но Вейн отрицательно качает головой. Тогда он с нажимом продолжает:?— Ведьма сильна, Вейн! Сначала она беспощадно истребляла орков, потом и собственных людей… ОДНА!Вейн на это устало усмехается, забирая свой меч.—?Я виноват, что она превратилась в чудовище, и мне следует покончить с этим.Никому эта идея не нравилась хотя бы потому, что теперь у Вейна действительно не было никакой тактики?— лишь задание, которое он надеялся не выполнять.—?Если ведьма победит… —?Людмила не успела договорить, когда её прервал Вейн:—?Если Селина победит, весь остров сначала сгорит, а потом погрузится под воду. При этом, вот беда, соседние острова, где поселились орки, также будут затоплены.Больше разговаривать было не о чем. Сойдя на землю, он уверено, пошёл вперёд, в самую глубь, и чем ближе становилась цель, тем сильнее был снегопад. Пройдя по узким лесным тропкам, Вейн остановился, завидев вдалеке знакомый силуэт, а рядом послышалось фырканье привязанной лошади. Бурогрив?— конь Селины — нервничал, пытался убежать, да знал Жнец, что подходить к сахаарскому рысаку — не самая лучшая идея, тем более этого коня он никогда не любил и всё время опасался, что он сбросит Селину с седла. Но теперь даже он, кажется, чувствует опасность, так что Вейн думает, если ему удастся одолеть возлюбленную, то он заберёт его собой.Он подходит неспешно, оглядывая старые полуразрушенные камни и то, что осталось от храма, оставляя меч пока в ножнах. Селина оборачивается на звук хруста снега и сухих листьев, оставляя посох, искрящийся магией, без внимания, но сама не спешит спускаться к своему врагу. Вейн видит страх на женском лице, который она пытается скрыть, однако делает это слишком неумело, и он в последний раз идёт на уступки, отступая чуть назад, чтобы она спустилась для последнего разговора с ним. Селина делает это осторожно, медленно ступая вниз по разрушенным ступенькам, пока Вейн продолжает отходить, не вынимая оружие, и он на самом деле не знает, что может ей сказать. Хочет, но не знает что. Глупо было бы сейчас просить её остановиться, поэтому он даже не старается. Вместо этого вглядывается в дорогие черты лица, принимая всю ту боль, что причинил ей.Вот они стоят друг напротив друга.Рыцарь Смерти и Тёмная Жрица.Многолетнее отточенное мастерство и искусство магии, смешанное с безумием.Селина не знает границ. Её магия в посохе создаёт аномалии в погоде, заставляющие крупные хлопья снега падать на застывшую от холода землю. Вейн стоит напротив неё, пытаясь разглядеть в той, что потерял, частичку невинности, и несомненно, она есть где-то внутри. Продолжает тлеть угольком в сердце, отчего колдунья отводит взгляд в сторону, опуская руку, что хотела сотворить заклинание.—?С тех пор как ты меня предал, я жила тем, чтобы ты однажды почувствовал каково это. Когда самый близкий человек отрекается от тебя, забыв свои обещания и клятвы.В тонком голосе слышится горечь. Одинокая девочка среди снега и сухих листьев, потерявшая весь свой свет и излучающая только тьму. Нелюбимая собственной матерью, брошенная всеми, не нашедшая поддержки тех, кого любила. Ненависть вытеснила всю любовь из сердца. Вейну безумно хочется обнять, попросить прощения, и сделав шаг вперёд, он видит, как она ожидаемо отступает. А Вейн протягивает ладонь в ответ, заставляя Селину пребывать некоторые время в нерешимости, словно бы она действительно думает, принять её или нет, однако гордо вскидывает подбородок, сжимая челюсть в презрении и ненависти, но слёзы предательский катятся глаз.Вейн опускает руку, ощущая в горле горький ком.—?Я прощаю тебя, —?дрожь окутывает женское тело, едва стоит ей услышь слова Жнеца Душ. —?Ты не ведала, что творила, и я надеюсь, что ты простишь меня.—?Ты предал меня! —?Вейн нехотя кивает, опуская взгляд.Селина видит искреннее сожаление, но сломленные разум не желает принять чужое раскаяние. Она смотрит недоверчиво, чуть наклонив голову вбок, когда Вейн обнажает оружие, тут же заливаясь истерическим смехом.—?Ты правда надеешься остановить меня?!—?Ты не оставила мне выбора, —?со скорбью произнёс он.Взмахом руки она отталкивает от себя Жнеца, показывая всё своё превосходство над ним, пока Вейн, избрав тактику изнурения, позволяет ей думать, что она побеждает его. Хотя на самом деле он заманивает её в ловушку. Амулет Белкета медленно вытягивает из неё магическую силу, и столкнувшись вновь лицом к лицу, Селина приготовились нанести фатальный удар и внезапно осознала, что больше не может колдовать. Она долго смотрела на свою ладонь, не понимая, что произошло, и только звук металла заставил её поднять глаза, чтобы понять?— она проиграла.Вейн видит страх в чужих глазах. Чувствует его перед собой, хоть сам смотрит с сожалением, наступая, чтобы забрать жизнь любимой. Селина не молит о прощении, но в надежде спастись бежит назад, используя подручные предметы, чтобы остановить бывшего возлюбленного. Довольно быстро настигнув храма, Селина отчаянно пытается прорваться вперёд, сохранив себе жизнь, потому хватает богами забытый ржавый клинок, на самом деле понимая, что она не ровня ему. Вейн легко парирует удар, однако рефлекторно вонзает меч не в сердце, как рассчитывал, а в живот.Селина замирает на месте, выпуская из рук свой клинок, когда холодная сталь пронзает худое тело и жизнь быстро начинает угасать. Вейн вынимает окровавленный клинок, роняя его на разбитую каменную плиту, чтобы больше никогда не поднять, оседая вместе Селиной на землю, чувствуя, как она сжимает его плечо.Тёплая, но вместе с тем солёная кровь заполняет рот, стекая по губам, а взгляд, полный любви и страха, заставляет понять, что пришёл конец отчаянной борьбы. Вместо милосердной смерти, Вейн совершенно случайно обрёк её на пусть недолгую, но муку. Он прижался к её лбу губами, запечатлев последний поцелуй.—?Никогда тебя не прощу… —?предсмертный хрип, из-за которого мелкие капли разбрызгались по его лицу.Глаза её больше никогда не откроются, однако со всей этой кровью на лице она не выглядит мёртвой?— только девушкой, что уснула вечным сном. Остатки сознания угасают, погружаясь в бескрайнюю пучину, и Селина уходит навсегда, пока над её телом льются самые искренние слёзы. Так и не получив прощения, Вейн крепче прижимает возлюбленную к себе, подхватывая на руки.Он знает, его не будут мучить кошмары. Вместо этого одно лишь раскаяние, осознание своих ошибок и невозможность их искупления. В страшных снах он бы мог видеть её лик, молить о прощении, которое она никогда бы не дала. Но только это — возможность видеть её живой и настоящей…Но душу он её спасает. Вейн перекладывает тело в ладью, вытаскивая из серебристых волос погнутое украшение?— давно не красивое. Стирает кровь с лица и кладёт руки колдуньи на её живот. Солнце красиво играет с её волосами, заставляя серебро переливаться с золотом, но магия заставит лодку плыть вперёд, а через несколько мгновений вспыхнуть пламенем, забирая тело, освобождая только душу из его заточения. Пока обжигающие слёзы продолжают катиться по щекам Жнеца, что сжимает в ладони самую любимую вещь женщины, которую он любил.Возвращаясь назад, Жнец с нескрываемой злобой смотрит на похищенный у Архонта посох?— тот, кажется, начал терять свою силу, и Вейн с лёгкостью ломает древко, а кристалл разбивает, забирая с собой обе части. Постепенно снег перестаёт идти, так что Вейн отвязывает Бурогрива, и тот послушно следует за ним до самого корабля. Разбитого Жнеца встречают соратники, когда он передает поводья Адару и бросает прямо на палубу остатки артефакта, не обращая внимания на взъерошенную Людмилу.—?Куда делалась ведьма? —?Жнец останавливается, устало выдыхая. Отвечать желания не было. —?Ты должен был превратить её в упыря.—?Я должен был остановить Селину?— задача выполнена. Остальное тебя не касается, а если ещё раз сунешь нос не в своё дело, то клянусь богами, этим упырём станешь ты!Она замолкает, поджав бескровные губы, скрещивая руки на груди. Адар наблюдает, как друг убирает серебряную заколку, после стирая чужую кровь с лица.—?Значит, она мертва? —?он улавливает едва заметный кивок. —?Тогда отплываем обратно.Чем дальше отплывая от острова, тем сильнее Вейн в собственной каюте, ощущал большую тоску. Прокручивая последние слова Селины в своей голове, причиняющие ему боль.Он простил её за все преступления и обман, но она так и не простила его.