Шестая луна (Ночные Снайперы Интро) (1/1)

На шестой луне никто не живёт, даже луняне. Из-за своей орбиты самая маленькая из лун большую часть времени проводит в тени других, здесь мало света и тепла, но и холода - тоже мало.Антарк не привыкать ни к холоду, ни к тьме, ни к одиночеству: когда три четверти жизни существуешь, не имея тела, оставленная всеми в самом тёмном (чтобы вода долго не испарялась) углу, просыпаясь лишь когда заснут сном на такие короткие для неё месяца настоящей жизни остальные самоцветы, они привычны и отчасти любимы - есть время всё обдумать. Антарктицит - дитя зимы, она вырвалась на Пуповину, изнутри пробив затвердевшими от мороза кулаками порождающую их скалу. Она воин - по рождению и мыслитель - из необходимости. Даже здесь ей сесть о чём подумать, но...На шестой луне никто не живёт, но здесь полно мертвецов.Слишком болтливых мертвецов.Слишком много мертвецов, которые она помнит в заботливо выточенные Учителем лица.***На шестой луне, как и на прочих, температура даже ночью не опускается ниже пятидесяти градусов. Так говорит Эхмея, и это то, в чем Антарк ему верит - только в этом.Самоцветы не чувствуют холода и жара, не так, как это помнят луняне, но и здесь Антарктицит выделяется: другие сестры на морозе становятся хрупкими, а она лишь крепчает. Чем холоднее сердце - тем больше силы.

Когда они выходят в космос, Антарк кажется, что она становится настолько крепкой, что могла бы расколоть даже Учителя, будь она целой и на Земле. Однако, это быстро проходит, и она чувствует, как оживают инклюзии, по каплям стекая ко дну чаши, сплавляясь в единое целое.Антарктицит ждёт. Она умеет ждать, хоть и терпеть этого не может. Проводя три четверти жизни в состоянии бесхребетной жижи, становишься нетерпимой ко многим вещам, особенно к собственной слабости.Но и учишься тоже многому, например - безошибочно определять нужное место и момент. Вкладывая все свои силы в рывок, Антарк рвётся наружу, едва раскрываются лепестки лунного цветка.И падая в кратер, понимает, что сама себя загнала в ловушку.***Лед - её извечный, чересчур болтливый и безумный враг. Лёд - её давний и подчас единственный собеседник.Лёд - слишком сильно любящий её родитель, который никогда не отпустит её до конца.

Антарк никогда не признается в том, что он ей сказал, когда она пыталась отыскать руки Фосфолилит."Так она от тебя никуда не денется..."Фосс - трёхсотлетняя бездумная девчонка-засоня со слишком быстрыми ногами. Антарк даже не знает, завидует ли она ей, или та в большей степени её бесит.Фосс не приходится большую часть жизни проводить запертой в узкой лоханке, пытаясь, в прямом смысле, собраться с плавающими туда-сюда мыслями. Но при этом, чтобы тратить своё время на что-то действительно важное, Фосс целыми днями только и делает, что охает, стенает и валяется в мятно-зелёной, почти как её волосы, траве.Антарк никогда в жизни не ощущала травы, но когда она касается волос рухнувшей после дежурства Фосс, перетаскивая её на кровать, ей кажется, что трава должна быть именно такой - гладкой, почти острой, до жути хрупкой и ломкой.Антарктицит - бесцветно-блеклый ребёнок стужи и льда, который понятия не имеет, почему эта беспечная, словно живой осколок лета, девчонка до сих пор не заснула, и как ей себя с ней вести.Тогда лед звучал почти как Адамант, собиравшийся её обнять.Сейчас лёд говорит с ней десятками голосов похищенных до неё сестёр.На шестой луне недостаточно света для того, чтобы инклюзии жили в полной мере. Но вот ощутить те из них, которые могут - вполне. Пылинки, крохотные осколки, скрюченные от сколов фигуры лезут к ней в надежде слиться воедино, дать им всем шанс. Только Антарктицит - это не восприимчивая Фосс, если её инклюзии и до чего-то жадны, то до силы, а не до новых впечатлений. Антарк истекает жидким льдом, ощущая, как вспыхивают в нём рассветными искрами чужие инклюзии, передавая ей память:Как она-Красноалмаз создаёт вместе с учителем убежище в толще скалы.То самое, что позднее станет домом для всех остальных самоцветов.Как она-Сапфир в который раз выговаривает Желталмаз о том, что она слишком беспечна.Как она-не-она Топаз рассыпается на осколки прямо на глазах у её дорогой Сфен...Антарктицит бьёт полумягким кулаком в стенку кратера, ощущая, как теплеет под светом солнца её поверхность, и во все стороны прыскают струйки-луняне.Кость борется с Духом, пока её собственный дух воюет с осколками чужих сущностей.Но, к счастью, этот бой идёт легче, чем то, как её-их пытаются спасти сёстры.Молча.***Эхмея приходит сразу после того, как её привозят на луну, но слушает его она далеко не сразу, в первые встречи раз за разом пытаясь его убить.У самоцветов много сил, и упорства Антарк не занимать, только вот в её попытках есть сводящая все усилия на нет ошибка:Нельзя убить то, что уже мертво.Принц даже не пытается как-либо её отговорить, позволяет выпускать на себе пар, раз за разом возвращая форму. Только когда пальцы начинают дрожать, теряя структуру, начинает говорить, просто рассказывать то, что год за годом наблюдал на Земле.В том числе - и за ней.

Он говорит-говорит-говорит... О, Адамант, он болтливее даже льда и сестёр! Но хотя бы говорит - по делу, нечто новое и интересное, а не то, что она слышала уже тысячу раз.Эхмея говорит, что она похожа на ангела. Антарктицит не знает значения этого слова, как не знала многих до этих полумолчаливых бесед, но лунный принц поясняет, без всякой опаски касаясь невесомыми пальцами её головы, поглаживая.Его прикосновения - как луч света в полнолуние, отражённый перламутром выкинутой на берег раковины. Трудно разобрать вкус сразу за этой почти чужой, но завораживающей красотой.- Считалось, что эти прекрасные безгрешные существа забирали души людей на небеса.Если этот говорун не врёт, то ангелы - это сами луняне. Но тогда непонятно, почему люди считали их безгрешными и прекрасными, да и небеса они давно миновали. Хотя, из самоцветов тоже плохие люди - у них нет Духа, только Кость, треклятый, разумный из-за наличия инклюзий минерал.Он говорит-говорит-говорит ночь за ночью. И, наверное именно поэтому, привыкшая слушать и думать Антарктицит понимает первой, что с ним происходит тоже самое, что когда-то было с ней, разве что, ей хватило взгляда, а он никак не может налюбоваться.Эхмея приподнимает прозрачные, на просвет - словно полные изнутри космической тьмы волосы, произнося:- Ты похожа на неё.Антарк знает точно, что он врёт. Антарктицит провела три четверти жизни не живя, но даже так она всё равно старше Каингорм.Эхмея благовейно касается губами короткого прозрачно-тёмного упрямого завитка на шее, поднимаясь наверх. Откуда, улыбаясь, сбрасывает в кратер осколки Морганит и Гоше.Антарктицит звонко смеётся мудрым смехом Лазурит (некоторые дурные привычки-инклюзии жутко трудно из себя изживить!), отползая от вихря сверкающей пыли как можно дальше.Из уголков её глаз упрямо течёт раствор, знаменуя рассвет.***На шестой луне холоднее, чем на Земле, но ещё недостаточно для того, чтобы Антарктицит могла быть сильной. А ещё - здесь нет зимы, только ночи и дни, которые даже имея обратное желание, Антарк различает кожей.

Антарктицит привыкла к тяжести зимы, и условная невесомость лун - непривычно путает инклюзии, что не могут различить даже где низ, где верх.

Она привыкла к насыщенности недель зимы и пустоте остальных месяцев, живя за одну свою четверть пять остальных.Но половина от вечности это слишком даже для неё.Антарктицит свыклась к тому, что если она будет недостаточна крепка - лед разотрёт её в пыль. Но здесь, на шестой луне, её стойкость духа и твёрдость минерала значения не имеет. Антарк, столько веков искавшая силу, учится выживать заново.Когда тебе не хватает твёрдости, ничего не остаётся кроме как брать смелостью. Когда недостаточно и её - приходится учиться гибкости.Эхмея приходит всё реже, а значит, в следующую их встречу, у неё будет, чем его удивить.Но первым удивляет всё-таки он.***Они действительно похожи. Почти как двойники-Аметист, но иначе: если и зеркало, то его внешняя прозрачная и внутренняя тёмная сторона.Антарк шепчет, усмехаясь, это Энме на ухо, обволакивая его прозрачной дымкой из тончайших льдинок своих кристаллов - она научилась быть гибкой не только телом, но и умом.Всё-таки, у неё было на это несколько веков, пока принц сводил Фосс с ума.Занятно - она и знать не желала, ведать не ведала, но теперь знает о людях даже больше, чем столько лет угробившая на их поиски Фосфолилит. И в чём-то - даже похожа на них сильнее, чем она.Только вот человеком Антарктицит быть не хочет. И не собирается.Когда лунный цветок смыкает над ней бутон, и холод космоса делает её достаточно твёрдой, Антарктицит улыбается Энме в лицо, произнося:- Ты ошибся. Самое человеческое чувство это не месть, а надежда.Страж грешных душ улыбается её в ответ, с безмерной нежностью, которую даже к Каингорм не испытывал.- Поэтому на глазах Фосфолилит я должен убить именно тебя.Ангелам не место в аду, как и Антарктицит - на шестой луне.Но эта луна научила её многому, особенно тому, что в полную силу нужно жить всегда.Анита улыбается, лезвием из собственной руки - космического льда - разрубая бутон пополам, падая в горячее от трение земное небо и холодную от подступающей зимы воду сквозь которые двумя лунами сверкают жемчужины заново вставленных глаз.Пожалуй, умом она стала даже гибче, чем телом.Главное - добраться до берега, а уж там она сможет отыскать Адаманта даже из-под земли.