Часть четвёртая. Отважней всех (1/1)

Прелестное летнее утро. Туманное, прохладное, зелёное. Лучи солнца вырезают из листвы причудливые узоры. Над кристальным ручьём тянется молочно-белая дымка. Из всей этой умиротворённой картины выделяется лишь одно?— человек.Весёлые ребята готовились к предстоящей схватке. Кто-то разбирал стрелы (какие-то уже просто напросто утратили свою силу), кто-то готовил еду (жареная лесная крольчатина источала неповторимый, очень соблазнительный аромат), кто-то чинил обувь, кто-то занялся ?настоящим? оружием?— всё-таки воины были оснащены вполне вредоносными вещицами, вроде тех же мечей, луков, стрел, секир…Наш Робин как следует натягивал новую тетиву на свой любимый лук. Ещё ранним утром Уилл решился отправится в город: в целях шпионажа за шерифом. С собой он также взял мальчишку Пита?— одного из тридцати бравых ребят?— и сказал, что в случае чего Пит примчится к ним и сообщит важное. Робин латал свой колчан и кожаную сумку для ?специального? порошка. На самом деле, этих порошков у команды было больше, чем один. Они не останавливались только на ?влюблённом? порошке?— ребята не гнушались так же пусканием ?дикой?, ?трусливой?, ?враждебной?, ?радостной? пудр в ход. Однако всё же ?влюблённая? смесь была веселее всего. Стоит ли говорить о том, что именно этого снадобья у них было хоть отбавляй?Робин наткнулся взглядом на свою особую стрелу. Она была изготовлена из лучшей французской лиственницы. Наконечник?— из немецкой бронзы, а оперение?— ни дать ни взять, из перьев королевских гусей. Эту стрелу он заполучил пять лет назад, в обмен на свой лучший лук. Говорят, эту стрелу изготовил сам стрельник короля Джона. Однако какой толк от обычной стрелы нашим ребятам? Робин приберёг её на потом. Он до чёртиков хотел ?вонзить? это орудие под рёбра шерифу, чтобы увидеть на нём действие его любимого порошка…Лучник вынул из собственной сумки небольшой мешочек и аккуратно, чтобы не рассыпать содержимое, раскрыл его. На дне мешочка поблескивала не то серебряная, не то голубая пыль. Робин взял ту самую стрелу и окунул наконечник в волшебный порошок. ?Ну, скоро и ты найдёшь своего получателя?,?— мысленно сказал он, оглядывая орудие.Три часа после полудня —?Робин! Робин! —?на опушку ввалился Пит. —?Робин! —?он кликал своего предводителя. —?Что случилось, Пит? Присядь,?— Малыш Джон, пересчитывавший монеты в сумке, всполошился. —?Сэр Шериф… —?мальчик пытался восстановить дыхание. Видно, он добрался сюда бегом. —?Сэр Шериф вышел из Ноттингема. Я бежал, как мог. Он уже близко,?— мальчик присел над ручьём и набрал в ладони воды.Малыш Джон ухмыльнулся. К этому времени и Робин подоспел на поляну. —?Пит? Что случилось? —?Шериф вот-вот нас настигнет,?— ответил Маленький Джон за него. —?Ага… —?с удовольствием протянул разбойник, услышав новость, и опёрся на свой лук. —?Эй, молодцы-ы! —?Робин дунул в свой рожок, и на поляне столпилась шайка весельчаков. —?Пит принёс нам радостную весть! Шериф Ноттингемский пожалует сюда совсем скоро. —?на опушке послышались озорные возгласы. —?Зададим ему трёпку! —?крикнул Робин, и все подняли свои луки над головой в знак одобрения. —?Мы выступаем!И разбойники с воинственным свистом кинулись вон из чащи.*** —?Как глубоко у себя в норе он прячется? —?презренно спросил Шериф, глядя в позолоченную подзорную трубу. —?Обычно он выскакивает из леса и застаёт врага врасплох,?— проговорил со знающим видом помощник Шерифа. —?Не в этот раз! —?озлобленно сказал Шериф, оглядывая блестящие латы на своих лучших воинах. —?Он не знает о нас. —?Сэр, а как же послание, которое вы отправили сэру Гисборну? —?Майкл (так звали помощника) вежливо заметил. —?Да, а разве… Он ещё не вернулся? —?непонимающе спросил Шериф. —?Он должен был вернуться вчера. —?Но Сэр… Он не вернулся.Шериф Ноттингемский замер в седле своего скакуна. В голове он соединил два звена. Гонец ехал лесом… Шервудом. И вчера от него ни весточки. —?Проклятье! —?выругался он и сжал поводья.Из чащи послышался леденящий душу свист. —?О нет,?— только и успел вымолвить Шериф.На воинов градом посыпались стрелы. Блестящей разноцветной пылью они разбивались о броню и коней. В чём было несомненное преимущество этих магических стрел?— им вовсе не нужно было пробивать стальную защиту, чтобы обезвредить жертву. Лучники Шерифа приготовились стрелять, но многие из них уже были сражены. Этой атаки никто не ожидал. И, понятное дело, эффект внезапности сработал превосходно. Второпях солдаты надевали шлемы, но не все поспевали. Уже значительная часть войска занималась бог пойми чем: кто-то обнимал своих лошадей, приговаривая им ласковые слова, кто-то рвал траву и разбрасывал её вокруг, выкрикивая какие-то дикие, демонические фразы, кто-то, так скажем, поле брани превратил в любовное ложе…И это было хуже всего. Робин не сражался насмерть?— он предпочитал обходные, но не менее устрашающие пути. Сэр Шериф не мог соображать. Это было неожиданно стыдно для него. С самого начала его кампания пошла прахом. —?Сражайтесь! —?воскликнул он, и его голос осип.Шериф вскинул лук и начал палить в лес, не разбирая цели. Судорожно нащупав стрелу за спиной, он клал её, но стрелы постоянно отклонялись, а оттого и не долетали до чащи. Из самого леса стали выскакивать весёлые ребята. Среди них был тот самый?— в малиновом плаще. Прицелившись, Шериф отпустил тетиву. Стрела пролетела мимо. Однако незамеченной не осталась. Вот Робин заметил фигуру Шерифа, сидящую на коне. Вот от медленно достаёт стрелу из своего телячьего колчана. И, будто насмехаясь, он повертел эту стрелу перед собой, показывая её и Шерифу. Разбойник аккуратно прикладывает стрелу к луку и прицеливается.Конечности Шерифа были лишены возможности двигаться. Он просто наблюдал за действиями своего злейшего врага, не предпринимая никаких попыток изменить предначертанную череду событий. И только лишь когда стрела Робина настигла его, Шериф испытал хоть какие-то эмоции. Точнее, им целиком овладела всего одна эмоция?— всепоглощающий, животный панический страх. Он смотрел на осыпающуюся блестящую зелёную пыль и мог поклясться, что такого страха он не испытывал никогда в своей жалкой жизни. Ни когда к его горлу приложили ирландский клинок, а рядом не было ни одного стражника. Ни когда в двух шагах стоящий человек направил арбалет в его грудь. Никогда.Шерифа затрясло, костяшки побелели, а кровь от рук отлила в голову и пульсировала, давя на виски изнутри. Череп его, как думал он, был готов взорваться от малейшей мысли. И мысли приходили, но всё более страшные или печальные. Они проскакивали в его мозгу мигом, оставляя после себя лишь панику и ужас. Шериф начал вспоминать имена всех святых. —?Пресвятая Дева Мария, Андрей Первозванный… —?Шериф молился рьяно, отчаянно. —?Будь ты проклят, Робин Гуд! —?прокричал Шериф.Ребята Робина уже не отказывались от мечей: теперь это было уже поле настоящей битвы. На зеленоватых одеждах разбойников красовались пятна Ноттингемской крови. И, казалось, их это только подзадоривало. Всё веселее, всё отважнее они сражались.Одна мысль, ярче всех остальных, не покинула головы Шерифа: нужно отступать, покуда дорога тебе твоя жизнь. И воображение рисовало картины, когда, как и где он будет убит. Да, непременно убит. Но от этих картин становилось лишь хуже. —?Отступаем… —?хрипло сказал Шериф. —?Простите, сэр? —?Я сказал, отступаем! —?почти взревел он. —?Все?— назад! Отступаем! —?кликал своё оставшееся войско Шериф. Он не мог стерпеть такого позора. И жалкая кучка воинов кинулась наутёк, оставляя Робину то самое сладкое?— слаще любого мёда?— чувство. Победа.