Пролог (1/1)
Мальчик ступал босыми ногами по холодному полу бесконечного темного коридора. Окна, сквозь которые проникал свет с улицы, исчезли, пропали многочисленные двери, ведущие в кабинеты и служебные помещения, остались только высокие стены, каменный пол и потолок. Дежурные воспитатели с огромным фонарем почему-то не патрулировали здание. Вряд ли бы они стали упускать возможность поймать очередного любителя посещать уборную после отбоя. Когда воспитанник попадался, его сначала ослепляли до боли ярким светом, а затем возвращали обратно в кровать, надеясь, что утром постель окажется мокрой, и на построении заместитель директора приюта с нескрываемым презрением отчитает нарушителя. А уж если чувствительные носы дежурных учуют запах мочи в каком-нибудь углу, то виновный будет наказан по всей строгости.Маленькая ладошка скользила по шероховатой поверхности стены. Чтобы отвлечься от пугающей темноты, мальчик повторял считалку, беззвучно шевеля губами. Он совершенно не помнил как тут оказался, не был уверен в выборе правильного направления, но все же продолжал идти вперед. Успокаивая себя тем, что скоро доберется до комнаты, где на однотипных кроватях спали такие же сироты, как и он, ребенок ускорил шаг.Стена под рукой?— единственный ориентир в непроглядной тьме?— внезапно исчезла. По коже пробежали мурашки, звук судорожного дыхания и стук сердца в полной тишине показались невыносимо громкими. Мальчик попытался позвать на помощь, но лишь теплое дыхание вырвалось из приоткрытого рта.В какую часть здания привела дорога, и как теперь выбраться?— непонятно. Он сделал пару шагов назад: решил нащупать стену, развернуться и пойти обратно, но рука проваливалась в темноту. Где-то позади послышался неторопливо приближающийся хриплый протяжный стон, похожий на завывание ветра, ничего хорошего этот звук не предвещал.Сорвавшись с места, ребенок побежал что есть мочи в пугающий мрак неизвестности. Кричать и звать на помощь не получалось, слезы обжигали кожу, с каждой секундой становилось трудно дышать, бег постепенно замедлялся, силы покидали, а пугающий звук не отставал, становясь громче. Мальчик споткнулся о собственную ногу, не смог удержаться, и хрупкое тельце встретилось с холодной поверхностью. После падения голос вернулся: из груди преследуемого вырвался сдавленный скулеж. Ощущая под ладонями скользкую липкую почву, ребенок продолжал ползти вперед, не видя перед собой ничего. Наконец-то удалось подняться: сначала на четвереньки, затем в полный рост. Он прислушался, стало совсем тихо: хриплый стон пропал, как и звук собственного тяжелого дыхания и бешеный стук сердца, словно не было никакой погони.Темнота отступала, становилась иной: теперь можно было рассмотреть стены коридора, кажется, справа появилась дверь, под ногами все тот же каменный пол, а не грязь. Все вернулось на свои места, даже окна и уличный свет фонарей.Мальчик пожал плечами, шумно выдохнув, решил продолжить поиски спальни. Он сделал шаг вперед, с потолка под ноги что-то упало. Большое черное птичье перо лежало на каменном полу, стоило коснуться, и оно рассыпалось. Ребенок непонимающе моргнул, медленно поднимая голову вверх. Мальчик не сразу разглядел в темноте потолка два круглых оранжевых глаза, не заметил, что темнота ожила, неторопливо зашевелилась и опускается, протягивая когтистые лапы к жертве. Тварь оскалилась, издала короткий тихий рык, пасть широко раскрылась, обнажая острые зубы.Уже поздно бежать.