29. "Малахит". (2/2)
Я задохнулась от её эмоций. Как же мне объяснить мне, что это не та жалость, которая унижает человека? Она же должна понимать…- Я ухожу, потому что сама ошиблась… - снова стихла стилистка, продолжая пытаться встать. У нее не получалось, но ни я, ни Чон не смели приблизиться и помочь, - я сама сделала неправильные выводы… Я сама поверила в то, что для меня может быть счастливый конец… Это только моя ошибка. И если без масок мне не суждено прожить свою жизнь с хеппи-эндом, то никто в этом не виноват. Мне и так… подарили пять лет незаслуженного счастья. Хотя обычно такого не бывает. Чон, твою мать, да помоги ты уже, я встать не могу!! Актер тут же подорвался к кровати, но Ки У-сонбе, неслышно вошедший за мной, остановил его на месте, сам направившись к Джесс. Легко подняв её на руки, он пробормотал ?вещи сам захватишь? и ушел, оставив меня и Чона в пустой квартире.
В которой сразу потемнело. Даже не смотря на давно вступившую в свои владения ночь.
*** На следующее утро я услышала в новостях, что на окраине Сеула в частном секторе произошел пожар. Сгорел таунхаус, принадлежащий какой-то компании, но Эстер, с которой я продолжала списываться, призналась, что это был дом Джесс и Сын Хена. ?YG? заплатило юридической конторе, чтобы они скрыли причастность звезды к пожару, но страховщики развели огромную бурю, и адвокатам Джесс и мисс Ли пришлось долго возиться с судебными исками. Никто не пострадал, дом стоял особняком от остальных и пустовал уже давно, а живущего там пса Джесс отправила в загородный коттедж Киры и господина Квона (все это мне тоже рассказала президент). Так что проблема вставала только в том, что огромное количество выставочной мебели, скульптур и картин, принадлежащих ТОРу и курирующей им выставки погибло в углях.
Прошел месяц.
Перелистнув страницу календаря на октябрь, я с обидой щелкнула по нему пальцем и надулась, как мышь на крупу. Уже осень в самом разгаре, скоро у нас с сонбе будет 2 месяца, как мы встречаемся и 3, как я праздную лентяя, живя отдельно от родителей… и целый месяц, как я живу СОВСЕМ одна. А она даже ни разу не написала!
Ну что за женщина такая! Я же волнуюсь! Если бы не Эстер, я вообще бы никогда не узнала, что с ней творится и где! Хотя… даже имея осведомителя в лице странно импонировавшей мне мисс Ли, я все равно практически ничего не знаю, что с Джесс. После того, как она ушла, мы ни разу не встретились даже в её агентстве, где я до сих пор подрабатывала.
Эс говорила, что скорее всего наша горгона сейчас живет с Иль У, но уверена в этом не была – Чон уехал на очередные съемки дорамы, дома его было не застать, а как мы обе знали, в одиночестве Джесс оставлять было нельзя. Так что, скорее всего, голову дурили не только мне, и это бесило нас обеих. Про Сын Хена не было никаких новых новостей, детектив, нанятый мисс Ли, твердил одно и то же, что, дескать, либо он безвылазно сидит в особняке Лероев, либо катается в больницу. Но чем он там занимался, Эстер так и не смогла разузнать. Она даже вломилась на его банковский счет – но и там операции оставались неизменными, словно целый месяц этот человек не делал НИЧЕГО. Это тоже внушало опасения… правда, не было пока ясно, какие именно.
Я исправно ходила к профессору Сону, а так же занималась с логопедами и физиологами, и потихоньку начинала слышать свой голос не только в голове, но и в ушах. Не могу сказать, что была от него в восторге – пытаясь что-либо сказать, у меня складывалось ощущение, что кто-то посторонний сидит сзади и передразнивает, коверкая звук, однако мало-помалу я научилась произносить короткие слова и теперь мы с сонбе периодически обходились без телефонов и блокнотов, их я брала в руки только если мне что-то требовалось спросить.
По поводу же не к ночи упомянутого Хен Джуна у меня все происходило так великолепно, что я каждое утро просыпалась в благодарственных молитвах и с ними же засыпала. Двери в ванную, соединяющие наши квартиры, перестали закрываться совсем, несколько раз, сильно уставшие, мы ночевали вместе, то у него, то у меня – и даже это перестало вгонять меня в ступор. И… сонбе сказал в агентстве, что мы встречаемся. Ну, как сказал… однажды мы приехали на работу, поднялись на лифте, а потом, при всем честном народе вышли оттуда в обнимку, спасибо, баран Хен Джун. Я вырывалась и отбивалась (и даже всерьез подумывала его покусать), но ему все было до лампочки и все агентство как-то сразу узнало о наших отношениях. Узнало – и не поверило, так как характер и сумасбродство моего парня были известны повсеместно.
Но теперь не приходилось скрываться: когда у нас были задания от руководства, мы приходили и уходили с работы вместе, обедали вдвоем, даже на тренировки ходили за ручку. А если день выдавался пустым, то полноценно валяли дурака, предпочитая оставаться в комнате и ничего не делать. Что-нибудь смотрели, что-то обсуждали (я на блокноте, он вслух), читали, слушали музыку (профессор Сон одобрил действия сонбе и теперь подо все песни я обязана была всенепременно подвывать) или просто гуляли там, где нас бы узнали с трудом.
Но мне не хватало ЕЁ. Я скучала. Хоть я и была рядом с сонбе, мне хотелось снова перенестись в мир, где есть Джесс. И её постоянная издёвка надо всем и вся. На работе никто ничего не знал, нужные документы и контракты она все так же пересылала мне на мейл, как и во времена её отъездов, но продолжаться так вечно не могло – а она все не появлялась. Игараши-сан, все так же поддерживающая со мной дружеские нотки, тоже задавалась вопросом, когда же досточтимая госпожа Аллен явит сотрудникам свой светлый лик, однако больше всех это хотела знать я сама. Выпуск ?E$teLL?, загодя планируемый к её дню рождения, так и не увидел свет, но о нем грустила только Тома-сан. Я же понимала, что никакие призы и рейтинги на свете не заставили бы Джессику сниматься для разворота. Особенно принимая во внимание события последние. И вот, через неделю, в один чудный, удивительно теплый для октября день, когда мы с сонбе праздновали очередной выходной (всю прошлую семидневку мы пахали как чистокровные ахалтекинцы), под вечер нас занесло на ужин в Чхондам-дон. И хоть я изо всех сил тормозила своего спутника нетоварным видом и нытьем, что его со мной ни в одно приличное заведение не пустят, ему было все параллельно – гордо взяв меня под локоток, Хен Джун швырнул ключи парковщику и потащил меня внутрь зверски дорогого ресторана, к зданию которого я бы даже испугалась подойти.
Сонбе такие места очень любил – но еще больше он любил меня ими смущать. Его постоянно прикалывало найти супер-мега-охренеть-со-сколькими-нулями-в-счете заведение, клуб, выставку, тот же ресторан, к примеру, и затащить туда меня. А учитывая мой обычный видок ?супермаркет-фэшн?, моя реакция всегда была предсказуема и, увы, напрасна.
Как и сейчас – швейцары у лифта вежливо нажали за нас кнопочку с этажом ресторана (не узнать лощеную морду Хен Джуна в Чхондаме мог только от рождения слепой), сверкающие двери разошлись, сонбе засиял и потянул меня в зал, я пискнула и побрела следом, старательно переставляя ноги. Один раз я уже умудрилась навернуться в таком же месте – сонбе долго хохотал. Слава богу, что больше мы туда не приезжали.
Обеденный зал оказался огромным, на добрую полусотню столов, с центра высоченного потолка свисала люстра размером с самосвал, каждая скатерть являлась тончайшим кружевным полотном, стоимостью в нескольких меня, а официанты посматривали на гостей с таким видом, словно на чаевые они на сдачу каждый день покупали пару лишних авто.
Мой вид оценили подобающе – брезгливой миной зажравшихся богачей. Но то, что меня волоком тащил за собой сам Ким У Бин, свое дело сделало и нас проводили за роскошный стол около окна со всеми подобающими почестями и поклонами. Я даже не стала брать предложенное меню –в таких местах моя цена в 20 млн. была равна чашке кофе. Сонбе что-то заказал за двоих, а я тем временем с нищенским любопытством оглядывала зал и обстановку.
Народу было мало, но видя их внешность не приходилось сомневаться в уровне – только бомонд и пафос, в это место других не пускали. Несколько дам сидели в платьях из последних коллекций Парижа, сверкая бриллиантами эксклюзивных поставок, мужчины не гнушались костюмами и смокингами. Мы с Хен Джуном были в этом розарии даже не белыми воронами – таких птиц на свете просто не существовало.
Одна пара, сидящая за самым дальним столиком у стены, сначала моего внимания не привлекла. Но затем я словила себя на мысли, что раз за разом возвращаюсь к ним взглядом – и только через несколько минут до меня дошло почему. Красивее их я в жизни никого не видела.
Девушка сидела на самом краешке стула, аристократично не касаясь лопатками деревянной спинки, длинные волосы были завиты крупными локонами и переплетены под затылком замысловатой алмазной лентой. Брючный костюм насыщенного малахитового цвета затягивал взгляд, белая блузка слепила в разрезе декольте. Туфли на феноменально высоком каблуке (хотя их обладательница не выглядела низкорослой) были самой классической классикой, и только клатч, буржуазно занимающий угол столика, переливался так же ярко, как и её аксессуар.
Мужчина составлял ей изумительную гармонию. Плечист, высок, безукоризненно уложен. В черном костюме с приглушенно синим отворотом и черной же рубашке, расстегнутой на две пуговицы – свободно, игриво, но не вызывающе. Весь настолько ухоженный и дорогой, что я дар речи потеряла.
В общем, эта пара заставила меня забыть все – и где я нахожусь, и с кем. Хен Джун меня даже несильно пнул под столом, чтобы я пришла в себя – я вернулась, но все равно продолжала исподтишка любоваться этими двумя.
Вот бы их на тот разворот, о котором говорила Игараши-сан… журнал Эстер сорвал бы джек-пот. Но скорее всего, эти люди были из того слоя общества, где на выходных принято бронировать люкс в ?Бурдж-аль-Араб?*. Впервые меня что-то отвлекло от сонбе, когда мы были вместе, раньше я никогда настолько сильно не переключалась – это ему очень не понравилось, и целый час я дергалась на стуле от того, что Хен Джун то недовольно пинал меня под столом, то по-детски царапал мне ладонь ногтем, то баловался чем-нибудь еще, лишь бы все мое внимание занять собой любимым. Я понимала, что мое поведение ужасно некрасиво – но сил отодрать глаза от пары этих удивительно прекрасных людей не было сил. Только когда они поднялись (мужчина встал первым и любезно отодвинул стул своей спутницы, затем галантно предложив ей руку, чтобы опереться – я чуть не захлебнулась водой от восторга) я успела заметить кое-что странное.
Девушка была мне знакома. Я точно видела её где-то раньше, но полумрак у стены целый час не давал мне рассмотреть её лицо. Спутник повел её на выход, но она остановилась, бросила сквозной взгляд на наш с сонбе столик… и пошла к нам.
- О, какие люди… - Хен Джун, заметив подходящих, тут же подобрался ягуаром. – Сонбенним, мое почтение.
- А со мной здороваться не надо? Крокодил, ты совсем от рук отбился, - я выронила стакан. Толстый хрусталь выдержал, но мой самоконтроль рушился на глазах, - Ён, ну почему ты не можешь выйти из дома хоть в каком-нибудь виде, кроме уличной нищенки? Вытяни ручку и тебе дадут копеечку, дитя мое, я тебе сколько раз говорила выкинуть эти джинсы?
Ки У-сонбе остановился в шаге от нашего стола, обязательно подведя Джесс к свободному стулу, но сесть она не успела – когда она только приблизилась, я уже висела на её шее, крепко обнимая.
Кажется, кто-то из официантов при этой картине выронил поднос. Кощунственная нищенка в этом царстве Златого Тельца явно запомнится надолго.
______________________________На заметку:______________________________*Бурдж-аль-Араб – Дубайский пятизвездочный дэлюкс, позиционирующий себя как самый дорогой отель мира. Находится на искусственно острове в Персидском заливе.