Песнь 1: (1/1)

Песнь 1. Иные мудрецы твердят: ничто не вечно под Луной! Другие спорят: все вечно под Солнцем! Но правда одна?— из всего сущного нетленными останутся лишь Солнце да Луна на небосводе. А мир под ними кружится в безостановочной суете рождения, взросления и смерти. И неважно, человек ты или демон?— перед небом все равны. Сколько ни пиняй один в другого, но мир духов и людей?— отражения друг друга. Так было, есть и будет. Завтра, сейчас и триста лет до того. Всегда... Любая история, случившаяся под луной, начинается с рождения. Этот сказ тоже не исключение. Все началось с младенца, но не того, что увидел свет в неприступной крепости западных земель. Это был другой ребенок, не менее желанный, но родившийся вопреки уготованной ему злой доле. Он пришел в этот мир из мертвого чрева погибшей от рук заговорщиков демонессы, однако ему хватило воли к жизни, чтобы не просто победить в утробе смертельный яд, но и навсегда подчинить его себе. Это удивительное дитя согрело в день своего рождения безграничную печаль своего отца?— повелителя одного из трех небесных царств корейских демонов Сам-Вана, и на долгие годы стало единственной отрадой, надеждой и вместе с тем заботой. Ибо алчность с коварством не разбирают ни чинов, ни имен, одинаково заражая сердца как смертных, так и демонов. Заоблачное царство Сам-Вана давно привлекало жадные взоры своим благополучием. Нефритовый трон государя демонов без конца шатали интриги придворной знати и варварские набеги соседей. Да и сам Ван был преклонных для демона лет, а наследника за все время правления так и не нажил. Жены с наложницами рожали ему мертвых детей, либо и вовсе погибали на сносях. Виной тому злой умысел недругов, завистников и колдунов, изводивших всеми силами династию Вана. Вот и мать последнего его ребенка?— любимую наложницу?— постигла участь быть отравленной в родах. Но дитя выжило вопреки неминуемой смерти, потому отец берег его от злого глаза пуще своей жизни. Он назвал ребенка Нгуен, в знак возлагаемых на него надежд и спрятал до поры от всех и вся. Никто в царстве не видел наследника Вана и не ведал о его местонахождении. Но все знали, что он жив и в любой миг готовится заявить свои права на корону с 12тью подвесками и титул предводителя демонов-собак. Так продолжалось до тех пор, пока отвлекшись на ссоры с соседними царствами, Сам-Ван не подпустил слишком близко к себе убийц. В тот вечер на гранитные плиты дворца едва не пролилась кровь, и лишь чудо спасло государя. Оправившись от нападения, изгнав с позором заговорщиков из своего дворца, Сам-Ван собрал вокруг себя личную охрану из демонического молодняка?— отпрысков самых преданных его власти семей. То были совсем юные демоны, которые ели, спали, охотились и обучались воинским искусствам при царском дворе. И день ото дня росла и расползалась, пущенная неосторожными языками, молва, будто среди двадцати молодых хранителей государя затесался его родной сын. Что отец, прикрывшись необходимостью, тайно привел юношу во дворец под видом отпрыска знатного семейства и теперь обучает науке править в миру и вести войны. Чтобы в день смерти государя принц оказался в первых рядах и сразу же по праву занял пустующий трон. Присмирели тогда враги, стали тише воды и ниже травы. Но мирного того затишья хватило всего на три весны. С приходом лета в небесное царство ворвались новые беды. С севера на облачную обитель корейских псов начал наступление китайский князь демонов быкоголовый Ню Мо-ван с несметной ратью, а с моря на крепость, словно тайфун, налетели пираты с японских островов и осадили ее на долгие два месяца, пока голод подданных не заставил Вана смирить гордыню и пойти на хитрость. Послал он гонца к пиратам и велел явиться во дворец их предводителя для переговоров. Мол, не желает воевать, а хочет договориться и посулил лихим захватчикам награду без кровопролитий. В назначенный день пред очи Вана в тронный зал явился чужеродный йокай. Он пришел один, обвел нахальным прищуром янтарных глаз уставившиеся ему в грудь наконечники стрел в натянутых луках стражей и не сдержал смешка. На вопрос: отчего ж явился один, демон лишь безразлично дернул плечом в латах и уверенно заявил, будто при надобности в одиночку сомнет всех воинов, не успеют те глазом моргнуть, а не то что тетеву спустить. В подтверджение своих слов йокай угрожающе бряцнул двумя опоясывавшими его мечами и добавил: дескать, в его отряде у подножия крепости каждый воин ему подобен, и если печется Ван о здоровье своих вассалов, то пусть не тратит время и выкладывает сразу что задумал, как на духу. Подивился Сам-Ван на генерала пришельцев, но аура, клубившаяся вокруг беловолосого пирата, не оставляла ему сомнений в силе, а дерзкий норов?— в отваге пирата.?Если все в его армии таковыми станутся, то тяжело нашим псам придется в драке?,?— подумал Ван, потер подбородок и произнес, не сводя глаз с чужестранца:—?Назовись, раз не побоялся явиться Нам на глаза!—?Мое имя Тоуга?— гроза демонов восточных островов и покоритель Южного моря,?— отозвался командир пиратов.Но Сам-Ван лишь улыбнулся его молодецкому гонору, а заодно и своим мыслям.—?Что ж, Тоуга-Завоеватель,?— умело вплетая правду и лесть в свои речи, заговорил он,?— Видим, силен ты, и люди твои чужды страху битвы. Это Нам по нраву. Что не по нутру?— так новая война прямо под стенами Нашего царства. Потому что не будет в ней победителей. И тебя, и Нас прямо посреди свары накроет волной китайского нашествия, что захлебнемся оба разом. Но есть и другой путь: давай договоримся? Мы, Сам-Ван?— правитель клана корейских демонов-псов, наймем тебя и твою армию себе на службу, и единым войском мы отобьем набег с севера. Тогда и царство Наше сохраним в покое, и плату возьмешь пролитой крови твоих демонов, какую скажешь. Согласен или нет? Но пришлый мононокэ не спешил с ответом. Лишь недоверчиво щурил глаза из-под взлохмаченной серебряной челки и беззучно шевелил губами. Не знал предводитель корейских собак, что это не чудина такая у пирата?— самому с собой беседы вести, а на самом деле хитрый подвох. Тот и в правду шептался, но не у себя или богов совета просил, а у невидимого глазу советчика, которого носил всегда на своей шерсти.—?Что скажешь, Миега-доси? —?тихо спросил беловолосый пират, прекрасно зная, что будет услышан.—?Скажу, что хитер сильно Ван. Будьте осторожны, Оякато-сама*, имея с ним дела,?— отозвался под самым острым ухом демона нудящий голосок невидимого советчика. То был верный друг йокая, не раз выручавший его подсказкой?— мудрый, хоть и трусливый блоха Миега.—?Сам вижу. А насчет болтовни его про китайских демонов что?—?Местные блохи судачат?— правда то. Идет на их царство с севера Ню Мо-Ван и ведет с собой войско несметное. Мой Вам совет, Оякато-сама, бросайте поход и плывите к родному берегу подобру-поздорову.—?Значит, славная будет битва, раз ты хвост поджал. Чуешь драку, а, Миега?—?Дело Ваше, Оякато-сама. А я бы схоронился подальше отсюда,?— будучиуличенной в грехе пробурчала блоха и поглубже закопалась в мех плаща своего хозяина, но, припомнив кое-что важное, вновь зашипела под ухом,?— И вот еще что слыхал: бают, будто сын Вана в охране его прячется от лиходеев до поры.Раскосые глаза йокая блеснули холодной позолотой от услышанного. Будто нащупал он в подхваченной блохой сплетне разменную монету в их с Ваном споре.—?Болтают, говоришь… —?прицокнул языком Тоуга и через миг уже знал, что ответит демону на троне,?— А узнать, кто из них родная кровь сможешь?—?Приказать изволите? —?оживился в шерсти Миега.—?Действуй! —?дал отмашку блохе предводитель пиратов и почувствовал, как та спрыгнула с меха его шкуры и незамеченной затерялась среди ног и лап корейских демонов.—?Так что думаешь, Тоуга-Завоеватель? Будем биться или ударим по рукам? —?выждав достаточно времени, еще раз спросил Сам-Ван.—?А цену какую моему отряду определишь? Я дорого возьму за каждую голову, слетевшую с плеч моих людей,?— желая выиграть время для Миеги, принялся торговаться йокай.—?Назови свои цену, пират!—?Доходили до моих ушей вести, что великой армией на твое царство Ню Мо-ван наступает. Тогда за каждого павшего своего воина трех твоих возьму, а сверху по полному шлему сокровищ с их голов.—?Справедлив торг. Мы согласны,?— подумав, согласился Ван, решив, что цена высокая, но победа над китайскими захватчиками важнее для его царства.—?А я еще подумаю! —?вдруг заартачился нахальный пират,?— Бродит молва по миру, что хитер ты без меры, и слову своему под час не хозяин. Стоит помимо зарока, еще и залог с тебя взять. На случай, если про свое обещание забудешь. Кровь бросилась в лицо Сам-Вану от нанесенного ему оскорбления. Скрипнул он стертыми клыками в ответ, но обиду сдержал, понимая, что за пролитую сейчас кровь наглеца-переговорщика потом будет платой все его царство. Сверкнул очами, сжал нефритовые подлокотники трона ладонями до вмятин на камне и как можно спокойнее заговорил в ответ на навет:—?Кто такие речи по миру про Нас ведет, видно голову зря на плечах носит. Но раз нет в тебе веры Нам, то так тому и быть! Что в залог Нашему слову хочешь?— коней лихих, мечей кривых или еще какую диковинку из моих сокровищниц?—?Хочу самую большую драгоценность. Хочу сына твоего кровного в заложники до поры. Ходят слухи, что в страже его своей прячешь,?— с плутовской ухмылкой отозвался Тоуга, надеясь подловить противника. Только если и смутил он Вана?— то лишь наполовину.?Ходят слухи, да не все в них правда. Будет тебе мой сын!??— недобро усмехнулся Сам-Ван и ввязался в игру с пиратом, надеясь перехитрить:—?Видим, времени ты не терял, уши по ветру держал. Скажем тебе на это вот что: каждый воин здесь Нам, как родной сын! Бери любого?— не прогадаешь! Непрост оказался правитель небесного замка. Да все ж надеялся Тоуга, что по зубам ему будет решить загадку. Двадцать демонов, закованных в доспехи выстоились перед ним в шеренгу по единому взмаху руки своего Шифу*. Все как наподбор: с лица молодые, нутром злые. Так и горели глаза их злобой. Дай волю?— налетели бы и разорвали наглеца. Но все ж стояли и только зубами не щелкали. Ходил Демон-пес вдоль и поперек шеренги, вглядывался в каменные лица, будто искал схожие с императором черты, а сам поджидал вестей от засланной блохи.?Кто же ты, наследник нефритового трона???— переходя от одного стража к другому, думал Тоуга.

А тем временем крохотный разведчик японского пирата исправно выполнял свое поручение. Воины Вана попеременно дергали плечами в неуемном желании почесаться после укуса блохи, как и сам их господин с десяток минут до того. Миега пробовал из раза в раз демоническую кровь в поисках похожего привкуса, пока его хозяин ждал ответа. Но вдруг последний страж в шеренге вскрикнул высоким голосом от укуса блохи, схватился за шею и припал на одно колено. Шлем с его головы сорвался от неловкого движения и с грохотом покатился по резному граниту тронного зала, а из-под него на спину воину размоталась густая серебристая коса. Солдат поднял голову и встретился взглядом с неприятелем всего за пару мгновений до того, как небеса над их головами расколол встревоженный возглас императора, а над ухом японского йокая раздался тонкий писк блохи.—?Нет!!! Только не его!—?Это он, Оякато-сама! Потомок Вана, принц корейских псов!Но Тоуга уже и так знал, кого потребует в залог слову императора, пусть бы даже он и не оказался императорских кровей.?Взглянуть в такие глаза?— и можно умереть?,?— пронеслась в голове пирата шальная мысль, и он едва смог заставить себя перевести взор на вскочившего со своего трона Вана. Некогда беспристрастное, породистое лицо императора перекосило тревогой.—?Нгуен!!! —?простонал Сам-Ван и весь затрясся под слоями вышитой золотом порчи императорского облачения от бессилия что-либо сделать. Отцовское его сердце сжалось от дурного предчувствия.—?Шифу! —?дернулся было к отцу страж, но был остановлен широкой когтистой ладонью, опустившейся ему на плечо. Притянув к себе упиравшегося ?принца?, Тоуга непоколебимым тоном провозгласил на весь демонический мир:—?Решено! Я возьму этого воина!Шифу*?— наставник, мастер.Оякато-сама?— с яп. уважительное обращение к предводителю.