Глава 19 ?Давай навсегда?? (1/2)

Грех жаловаться – с самого рождения меня можно назвать не просто везучим, но и счастливым человеком. Я родилась в полноценной и любящей семье, где меня воспитывали, холили и оберегали от всех невзгод. У меня всегда была мама, чей совет был ценнее золота, и у меня был отец, под чьей защитой я всегда чувствовала себя как за каменной стеной. И у меня была старшая сестра, которая всегда подставляламне руки, когда я падала. Она прикрывала мой тыл, учила всем тонкостям и согревала своим теплом.Я была счастливой девочкой, у которой всегда было достаточно много друзей и которой без особых усилий давались ее достижения. По правде говоря, удача всегда была на моей стороне – будучи в университете, я получила работу своей мечты просто благодаря тому, что меня заметили.

Счастливая, везучая, яркая – такой все знали Алексис Миллс. Она всегда была улыбчивой, отзывчивой и сострадательной. По крайней мере, она точно пыталась такой быть.Но одно событие стало переломным, заставляя счастье испариться в мгновение ока. Все, что я долго строила, все, что я любила, выскользнуло из моих рук, словно сквозь пальцы вода.

Моя счастливая жизнь превратилась в бесцветную, гнетущую пытку, которую я с трудом выносила. Единственное, что заставляло меня подниматься с кровати – белокурый мальчишка и его бабушка и дедушка, которые ежедневно продолжали дарить мне свою любовь.Затем, мне посчастливилось попасть на борт корабля с благородным именем ?Аполлон?. И я не устану повторять, что это событие перевернуло мою жизнь вверх тормашками.Горделивый, невыносимый и до безрассудства красивый капитан стал для меня глотком свежего воздуха. До встречи с ним я и представить не могла, что можно быть настолько счастливой. Вкус настоящего счастья теперь на моих губах, и я не могу перестать упиваться его сладостью.С тех пор, как я ступила на сушу, прошло полтора года. Полтора быстрых, почти незаметных, но таких счастливых года.

Первые месяцы каждый день я разрешала напрасным страхам просачиваться в мой мозг, но ни один из них не был оправдан. Все мои сомнения и опасения на счет Джеймса были смешными, ведь он даже и не думал их нарушать.Я научилась доверять ему, научилась любить его так сильно, как не любила еще никогда, и, что самое главное – я уже почти свыклась с ожиданием.За эти полтора года Джеймс был в четырех рейсах, и каждое ожидание было мучительным, но оно того стояло. Встречать его в порту, кидаться к нему на шею и обнимать до хруста костей – думаю, это даже походит на сказку.Кто бы мог подумать – дочь капитана стала девушкой капитана. Скажи мне это пять лет назад, я бы рассмеялась рассказчику в лицо.

Все детство папа часто отсутствовал, заставляя невыносимо скучать, и я даже помню, как поклялась себе, что если встречу мужчину, то он каждый вечер будет проводить со мной, возвращаясь с работы на ужин.Но сейчас, будучи старше, я поняла, что ждать – это сущая мелочь, если любишь человека. Нет, я не говорю, что это не тяжело. Но если ты знаешь, что к тебе вернутся – ты будешь считать дни и часы до вашей встречи, и ничего не сможет этому помешать.

Он уплывал, а затем возвращался. И это были лучшие дни в моей жизни.И, на радость мне, Джеймс старался избегать длинных маршрутов,и теперь отправлялся не в полугодовые путешествия,а в двух-трех месячные. Затем, он получал заслуженные выходные, которые порой могли приравняться длине самого плаванья.

В свободные от мореходки дни, слишком неугомонный и активный Джеймс, чья жизнь невозможна без физических упражнений, подрабатывал тренером в одном из местных спортивных залов. Обего второй работе я узнала только после прошлогоднего рождества, ведь спустя неделю Джеймсу наскучило дома.Это был спортивный зал его приятеля, так что Джеймс без особого труда выстраивал для себя графики, работал, а затем исчезал, отправляясь в плаванье. Но по возвращению он всегда возвращался в спортзал, где отводил душу, тренируя людей.По правде говоря, я часто ненавидела его вторую работу, ведь Джеймс заставлял меня ходить на тренировки. Два раза в неделю этот неугомонный мужчина выжимал с меня все соки, а затем ночью добивал страстным занятием любовью.Первое время было настолько тяжело, что я не могла подняться с кровати утром, но затем этот график вошел в привычку, и я сама не заметила, как втянулась. Моя задница стала упругой, а ноги – твердыми и устойчивыми. Мне нравилось чувствовать себя в тонусе, так что даже во времена отсутствия моего личного тренера я все так же навещаю наш спортзал.

Полгода на корабле, полтора на суше – Джеймс Маслоу был частью мой жизни уже целых два года, и я всегда буду благодарить всевышнего за то, что он послал мне этого мужчину, изменившего все.Я ждала его домой, а затем мы жили счастливо, словно настоящая семья. Джеймс все так же души не чаял в Артуре, а мой сын все еще боготворил и любил Джеймса всем сердцем.Будучи вместе, они никогда не скучали. Джеймс прививал Артуру лучшее от себя, и порой, возвращаясь с работы, я долго не могла оторваться от душераздирающей картины: Джеймс и Артур, покоряющие велосипед на заднем дворике, или Джеймси Артур, гоняющие мяч по всему двору.Он дал моему сыну столько любви, сколько не дарил ему ни один мужчина на этой земле.

Эти двое были неразлучны, онивсегда поддерживали друг друга, порой даже устраивали совместные смешные заговоры против меня. И не знай я кто настоящий отец Артура, то уже давно бы решила, что это Джеймс.Он словно был создан для того, чтобы дарить счастье моей семье.И, думаю, когда Артур вырастет, он поймет, что настоящий отец не тот, кто дал ему жизнь и исчез, а тот, кто его любил и воспитал достойным мужчиной.Этим летом Артуру исполнилось шесть лет. По правде говоря, я проплакала половину ночи, понимая, сколько времени прошло. И нет, плакала я не по сестре. Ладно, разве что совсем чучуть. В ту ночь я проливала слезы потому, что осознала – он слишком быстро растет.Детство Артура быстро ускользало от меня, и это было, по правде говоря, невыносимо. Мне пришлось отвести его в первый класс, пришлось отправить на ту самую дорогу, которая ведет человека к взрослой жизни.Казалось, что если я еще раз моргну – Артуру будет уже шестнадцать, а затем он ускользнет из моей жизни в свою собственную.Даже страшно подумать – как я буду по нему скучать, когда он отправится в колледж? Какого это - не видеть каждое утро его сонного лица, не чувствовать теплоты объятий? Если мне было так тяжело отпустить Артура в школу, что будет, когда он создаст свою семью, покидая меня?Эти мысли не давали мне спать, не разрешали спокойно дышать на празднике первого звонка. И лишь горячая, сильная рука Джеймса, обнимающая меня, не разрешала потерять рассудок.

Спустя неделю после того, как Артур отправился в первый класс – Джеймсу пришлось покинуть наш дом на два с половиной месяца. Он отправился в очередное плаванье, заставляя нас с сыном спасаться звонками в ?скайпе?.

За роскошь, которая позволяла мне видеть его улыбку по ту сторону экрана, я мысленно благодарила создателя ?скайпа? за чудо, которое он подарил всей планете – возможность видеть людей даже на втором конце света. Когда я была маленькой и ждала папу – у меня не было привилегии видеть его благодаря простому звонку по компьютеру. Благо, иногда я слышала его успокаивающий голос по телефону, и эти звонки были равны празднику.Время менялось, а краски за окном то и дело становились другими: зеленый сменялся на желтый, белый, розовый, а радуга то и дело становилась снежной бурей с приходом зимы. Менялось все: Артур рос, наши отношения с Джеймсом крепли, голову моих родителей покрывала благородная седина. Моя жизнь менялась, приобретая новые, яркие краски, о существовании которых я не знала до сих пор.По правде говоря, я чувствовала возвращение Алексис, которую я знала. Она была озорной, милой, упорной и часто смеялась до коликов в животе. Эта девушка была счастливой, а удача вновь стала на ее сторону, подарив работу мечты.Точнее, моя работа была полной и безоговорочной заслугой лучшей девушки в мире – Эйприл Паттерсон. С выходом моей первой статьи еще во времена плаванья я получила свою колонку в журнале, а затем колонка превратилась в целый раздел.Теперь же, спустя полтора года упорного труда, у меня в распоряжении столько страниц, сколько мне захочется.Счастье вернуло мне не только любовь к жизни, но и то самое рвение к творчеству, которое я утратила после смерти сестры.Я писала каждую статью так, словно она могла быть последней, и за это получала то, о чем мечтает каждый журналист – любовь читателей.

Мой блог, статьи в котором выходили гораздо чаще, чем в журнале, чудным образом стал одним из самых популярных существующих женских блогов.

Я развивала его всеми способами, превратив в полноценный сайт, на котором любая девушка и женщина сможет не только прочитать мои статьи, но и получить совет, найти единомышленников и просто хорошо скоротать время.Блог стал частью журнала, а журнал – частью блога. И это было неописуемое чувство – знать, что твои слова имеют значение и влияют на жизнь людей.Вот так вот волей случая моя жизнь превратилась в сказку.По правде говоря, меня даже начали узнавать на улице, и когда это случалось – это было невероятно приятно.

Вот так вот заурядная девчонка выбилась ?из грязи в князи?. Один удачный взмах волшебной палочки ее подруги дал потерявшейся серой мышке то, о чем она мечтала с юности.Упорно трудясь и завоевывая уважение коллег, я поднималась по карьерной лестнице к вершине, и оказалась в кресле исполнительного редактора. Проще говоря, я была заместителем Эйприл, которая вместе с ее бывшим женихом возглавляла издательство и занимала пост главного редактора.

Марк Олсен стоял на верхушке нашей пирамиды, крепко ухватившись за контрольный пакет акций издательства. И даже не смотря на то, что они с Эйприл пережили не самое легкое расставание, работе это абсолютно не мешало. Они вели себя как профессионалы, закрыв эмоции в недоступный никому далекий ящик.… До июня этого года.Марк развелся со своей женой, на которую он променял Эйприл, и начал проявлять интерес к своей бывшей невесте, которая, с виду, и не была против этого.

Я люблю Эйприл всем сердцем, но… Ее возвращение к этому придурку было на ступеньку выше моего понимания. Он был умелым начальником, да, но человек из Мака так себе. Гнилой, ненадежный, определенно не внушающий доверия. Олсеннедолюбливал меня, хоть и хорошо это скрывал, да и я не могла оставаться с ним наедине, ощущая напряжение.В глубине душия знала, почему Эйприл к нему вернулась – она просто устала ждать, когда действительно нужный ей человек сделает первый шаг.

Она скиталась от одного мужчине к другому, ища в них утешение, и когда под руку подвернулся Марк – Эйс без раздумий наступила на старые грабли, которые в очередной раз набили ей огромную шишку на лбу.Марк крутил роман не только с ней, но и со своей ассистенткой, как выяснилось двумя неделями раньше. Все это превратилось в испанскую мелодраму со скандалами, криками и громкими разрывами, участником которых стало все издательство.Они вновь разошлись, но на этот раз отношения оборвала Эйприл, которая в ответ получила громкое обвинение – она разрушила его семью.

Марк винил ее в своих проблемах в браке, винил в том, что оставил жену и дочь, винил в том, что начал пить и говорил, что она сломала ему жизнь. Даже обещал, что отомстит ей, если она не отдаст свой пакет акций ему.

Марк хотел, чтобы Эйприл ушла из издательства, но та была не из пугливых.

Мы продолжали работать, словно ничего не происходит, но периодично весь офисбыл вынужден созерцать драматичные стычки между своими боссами.Этот мужчина пугал меня, особенно после случая с разбитой губой Эйс, но я старалась не подавать виду и лишь мысленно молилась, чтобы все это закончилось наилучшим образом.Если не считатьпоселившегося в душе волнения за лучшую подругу,я была запредельно счастлива.

Бывали плохие дни, а бывали хорошие – вместе они были золотой серединой, которую люди называют счастьем. Конечно же, все не было идеально, ведь идеальная жизнь существуеттолько в фильмах, но все было лучше, чем когда-либо. И это было потрясающее чувство – дышать полной грудью.Маленький, но свой дом,любимый сын, здоровые родители и лучший в мире мужчина рядом – разве можно желать большего?Фундамент мой счастливой жизни, казалось, за прошедшее время окреп, и сломать его не под силу никому. Согласитесь, ведь есть разница между жизнью,в которой тебе говорят не просто ?раздевайся?, а ?одевайся теплее?, правда?

Я нашла человека, который готов скоротать со мной целый век, и это истинное счастье.Сегодняшнее утро было особенным. Поднявшись с первыми лучами солнца, я совершила ободряющую пробежку вокруг парка и после душа приготовила любимый завтрак моего малыша.

В такие дни, как этот, все казалось счастливее, а живот сжимался в сладкой муке предвкушения, ведь я знала – вечером я окажусь в объятиях любимого мужчины, которого не видела два с половиной месяца.

?Он возвращается, он возвращается, возвращается!? - повторяла я себе мысленно, напевая под нос песню и выглаживая Артуру форму после стирки.Осталось отвезти сына в школу, затем пережить рабочий день, забрать Арчи от бабушки и сделать это – встретить Джеймса.И сегодня ожидание, как и всегда, казалось особо сладкой пыткой. Но я знала, что вознаграждение уже близко, так что чувствовала себя необычайно бодрой и счастливой.Ближе к восьми утра Арчи уже позавтракал, и, как и я, твердил только об одном – Джеймс возвращается домой.Правда, он произносил это вслух, то и дело счастливо усмехаясь.-Ты ведь возьмешь меня в порт?– выпрыгивая из машины, уточнил Артур, и только получив положительный ответ и воздушный поцелуй, мальчуган с припрыжкой направился в школу.

Я же проследила за ним взглядом до самой двери, и лишь после этого нажала на педаль газа. Кажется, день обещает быть как никогда ярким и незабываемым.-Доброе утро, - в офисе меня уже ждала моя ассистентка Мэган с графиком работы ивсем, что к нему прилагалось. По правде говоря, я даже не представляю, что бы делала без этой девушки. – Ваш банановый латте, мисс Миллс.

-Спасибо, - беру стакан с усмешкой, как всегда поймав себя на мысли ?кто бы мог подумать – мне каждый день приносят кофе как в фильмах?. – Ну что, как обстоят наши дела?-По правде говоря, все не очень хорошо, - Мэгс натянуто усмехнулась, пожимая плечами. – Сроки горят, начальство отсутствует, весь офис в панике.

-Мистер Олсен не появился на работе? – удивленно вскинув вверх бровь,я кидаю взгляд на часы.

-Пока нет. Да и мисс Паттерсон отсутствует. Она взяла выходной.

-Ладно, я попытаюсь связаться с ними. А пока что по всем важным вопросам отправляй ко мне.

-Окей, - Мэган кивнула и открыла свой огромный блокнот. – Мисс Миллс, чуть не забыла. Вам звонил мистер Стрентон из Нью-Йорка на счет рекламы зимних новинок. В 10 у вас совещание, а в 11.30 встреча с Катером Астридом.-Отлично, спасибо Мэган. Скажи, чтобы Келли зашел ко мне после фотосессии сБеллой Торн, если она все-таки соизволит появиться сегодня. Иначе я просто не представляю, что делать с обложкой, нас уже давно так не подводили. И да, передай всем, что я начинаю злиться из-за отсутствия материала, который должен был быть на моем столе еще позавчера. Пусть пришлют свои статьи, особенно это касается Монти и Кары с их любовью делать все в последний миг. И раз уж у Эйприл выходной, пожалуйста, подготовь мне количество пустых страниц, чтобы я смогла заполнить существующие пробелы, о которых мне говорила мисс Паттерсон.

Мэган кивнула и с легким цоканьем каблуков по полу покинула мой кабинет, оставляя меня наедине с кофе и кучей проблем, которые накапливаются перед самым выходом журнала.Этот выпуск было особенно трудно ?слепить?, так как вечные стычки боссов не разрешали редакции нормально работать. Еще никогда в офисе не происходила такая суматоха, да и мы редко не укладывались в сроки. Но этот раз… Он, черт возьми, особенный, ведь все просто вверх дном.

Прежде чем приступить к работе, я звоню маме и узнаю, что сегодня мне придется забрать Артура из школы, так как родителей пригласили на обед их давние друзья, которых те давно не видели. Кажется, я даже рада этому, ведь смогу вырваться с офиса хоть на двадцать минут. Затем, я пытаюсь дозвониться к Марку, но его телефон отключен.

-Господи, только не говори мне, что вы опять сошлись, - последний звонок предназначался Эйприл. – Я ведь лично тебя придушу.

-Издеваешься? – хихикает на той стороне трубки блондинка.

-Тебя нет, Марка нет. Я уже подумала, что вы там страстно миритесь.-Боже упаси, Лекс! Я больше в это дерьмо ни ногой!-Отлично. Правда, скажи мне, пожалуйста, почему я ничего не знаю о твоем отгуле? Мне нужно было подготовиться к тому, что я буду пахать за двоих.-Я просто решила проваляться весь день в кровати перед телевизором в своей растянутой любимой пижамке, прости. Хочу деградировать и утопать в отвращении к себе. Господи, как я могла вообще вновь сойтись с ним? Меня выворачивает только от одной мысли.-Все мы совершаем ошибки, Эйс.

-Возможно. Но такие глупые и болезненные шишки набиваю только я. Просто скажи: хоть когда-то мне попадется нормальный, адекватный мужик? Илина меня такие просто не ведутся?-Господи, перестань, Эйс. Ты еще встретишь своего принца.-Знаешь, у меня ведь была возможность замутить с Маслоу. И почему я, дура, не сделала это?-О, Боже, Эйс, - с моих губ срывается смешок. – Ты там что, совсем с ума сходишь?-Я занимаюсь полнейшим саморазрушением и смотрю фильмы по книгам Николаса Спаркса. Жаль, вчера допила последнюю бутылку вина, авыходить из дома я просто не собираюсь, так что день будет долгим.

-Хочешь сказать, ты не едешь с нами встречать Кендалла?-Да пошел он знаешь куда, Лекс? Я даже отца не еду встречать, что уж говорить о Шмидте.

-Пошел он? – удивленно вскидываю вверх бровь. – Ты серьезно?

-Я устала надеяться, что однажды он заметит меня, Алексис. Так что пусть этот идиот вместе со всеми мужиками на планете идет в огромную, беспросветную задницу. Заведу себе кота. Или собаку. Или собаку и кота. Нам будет весело. Больше никаких мужиков, я принимаю целибат.-Эйс, - с губ срывается не просто смешок, а что-то вроде истерического смеха. – Тебе, правда, нужно выпить. Причем срочно. Хочешь, я забью на все и приеду?

-Нет, Лекс. Ты нужна в офисе. Раз уж и Марка нет, представляю, что там твориться. А я справлюсь, у меня есть Николас Спаркс и мысли о будущем с тысячью котами.

-Эйс, я…-На работе ты нужна больше, чем здесь. Все в порядке, Лекс, даже не смей волноваться.

-Уверена?-Абсолютно.

Затягивается пауза. Я знаю, что на той стороне, Эйприл украдкой вытирает слезы, в надежде, что я не заметила, как она шмыгнула носом. Мне хочется сорваться на ноги и примчать к ней, но я лишь сильнее сжимаютелефон в руке, понимая, что если я не разберусь с завалами в издательстве – с ними больше никто не разберется. Я должна дотерпеть хотя бы до обеда, мне нужно решить хоть половину проблем, и лишь тогда я смогу присоединиться к Эйприл и ее грусти, связанной с очередными неудачными отношениями.

-Ты же знаешь, что я люблю тебя, Эйс? – прерываю тишину я. – Мы в любую минуту можем бросить все и пожениться в Вегасе.-Лекс, - с губ Эйс срывается хихиканье. – Я тоже тебя люблю.-Я приеду, как только разгребу наши рабочие завалы, ладно?-Хорошо. И да, ты права – мне нужно выпить. Так что не забудь вино, самаритянин.-Договорились. И пожалуйста, не плачь. И на твоей улице будет счастье.

Эйприл вновь отшучивается о котах, мы смеемся, а затем прощаемся, ведь взглянув на часы, я понимаю, что пора бежать на совещание. Тяжелое, и горячо нелюбимое мной совещание, на котором я должна раздать всем ?лещей? за то, что они не успевают делать свою работу в сроки. Мы должны обсудить выпуск журнала от корки до корки и решить, что же делать с пустыми страницами, которых, как я узнала позже, целых пять десять штук.

Совещание проходит медленно, даже мучительно, но все же, эффективно. Мы решили многие проблемы, и, не смотря на мой строгий тон, в конце все остались довольны.

После встречи с Картером Астридом, одним из наших спонсоров, я возвращаюсь в свой кабинет и наконец-то откидываюсь на свое кресло, понимая, что мои мозги скоро просто закипят.-Мисс Миллс, - на пороге кабинета появляется Мэган, и я тут же напрягаюсь, понимая, что на перерыв можно не рассчитывать. – Мистер Стрентон вновь звонил и требовал вашего внимания.

-Господи, как же меня достал этот надоедливый старикашка,- закатывая глаза, бормочу я, чем смешу ассистентку. – Скорее бы он свалил на пенсию.-И еще одно: пока вы были на совещании, приходил курьер и доставил вам это.Мэгс протягивает мне грубый, тяжелый конверт из жесткой хрустящей бумаги,заставляя задуматься о его содержимом. Кажется, я понятия не имею, что в нем. Может, это бумаги из Нью-Йорка? Или же письмо из банка, которое я жду уже вторую неделю?-Спасибо, Мэган. Можешь идти.

Осмотрев конверт, я прихожу к выводу, что не знакома с адресатом, но это даже меня не удивляет, ведь благодаря моей работе я часто получаю письма от людей, которых не знаю.

В конверте я обнаруживаю небольшое письмо, к которому прилагалось что-то прямоугольное, обернутое в обычную белую бумагу. Странно.?Дорогая мисс Миллс, - почерк Уиллоу, чье имя написано на конверте, кажется просто идеально каллиграфичным. – Для начала, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделалис моей жизнью. Когда я находилась на грани, уже отчаявшись и потеряв интерес к жизни, я случайным образом обнаружила ваш блог, который помог мне возродиться из пепла, как фениксу. Ваши статьи, ваши советы, ваша любовь помогла мне побороть депрессию, и я никогда этого не забуду.Я просто хочу сказать, что я ваш фанат,и желаю вам только добра.Алексис, вы потрясающая. И мне было слишком больно писать это письмо, ведь я знаю, каким разрушительным оно может быть.Благодаря блогу, новостям, телепередачам, социальным сетям и журналу, многие из нас знают, как вы выглядите. Уверена, что вас даже периодично узнают на улице, как и вашего избранника – капитана Маслоу. И знаете, я тоже узнала. Узнала его на улице, когда сидела с подругой в кафе. И это была не та встреча, которой бы мне хотелось.Мы с подругой сидели в кафе напротив, и вот, я сама не знаю, что увидела.

Но все же, я не могу скрывать это, ведь в какой-то степени я очень дорожу вами, милая Алексис.Это мой способ отплатить вам – снимки, завернутые в бумагу. Я завернула их специально, чтобы дать возможность решить, нужна ли вам эта информация.Надеюсь, и даже верю, что это не то, о чем я подумала. И искренне желаю вам всего только самого лучшего.Спасибо за статьи. Они вдохновляют меня, и я готова перечитывать их день за днем, как любимую книгу.Ваша преданная читательница,

Уиллоу?Письмо заставляет мое дыхание сбиться, а ком подобраться к горлу. Что, черт возьми, увидела эта девушка? И стоит ли мне развернуть белый прямоугольник? Ведь я не уверена, что хочу это знать.Помедлив, я все же, беру этот прямоугольник в руки, делаю глубокий вдох и снимаю обертку с фотографий. Еще один вдох, выдох, а затем…. Затем все на миг замирает.У меня в руках оказывается около 20 фотографий, которые я рассматриваю одна за другой, в то время как в мой мозг начинает очень медленно просачиваться болезненное, тяжелое осознание их смысла.На каждой из фотографий я вижу его – как всегда безупречного, в выглаженной белой рубашке и легких темных брюках от капитанской формы. Издалека, на большом увеличениии даже не подозревающий о фотосессии, Маслоу выглядитпросто сногсшибательно.

Но не его красота заставляет воздух застыть в легких, а нечто другое – рядом с Джеймсом я вижу красивую, утонченную девушкус пышными формами и длинными белоснежными локонами, ниспадающими до талии.На первой порции фотографий они мило болтают в каком-то уличном кафе, постоянно улыбаясь и наслаждаясь теплой погодой. Следующая порция снимков наносит еще один удар под дых – они заходят в какое-то здание, обнявшись, словно парочка. Его рука, крепко разместившаяся на талии блондинки, заставляет меня только теснее стиснуть зубы.На десерт мне достаются, кажется, их прощальные фотографии – он тянется к ней за поцелуем, и я больше, чем уверена, что поцелуй не был в щечку. Да и последовавшие фотографии с крепкими объятиями только доказывают тот самый неоспоримый факт – у него есть другая.Меня тут же кидает в жар, пока я раскладываю фотографии по всему столу, повторно их разглядывая и пытаясь найти хоть намек на то, что это фотошоп.Я мечтаю, чтобы это был фотомонтаж, и когда не нахожу подтверждения – откидываюсь на стул, зажмурив глаза и пытаясь выбросить увиденное из головы.Мне вдруг показалось, что я - это хрустальный бокал, которого вдруг столкнули с большой высоты. Словно в замедленной съемке, я летела вниз. Летела долго, затаив дыхание, а затем громкоприземлилась на твердую землю и разлетелась на сотни кусков – именно так шок сменивается осознанием.

Разбившись вдребезги, я вдруг чувствую, как на меня накатывает волна необычайно сильного гнева. Он заполняет меня до кончиков пальцев, заставляя тут же запихнуть все эти проклятые фото, разрушившие мое счастье, в этот желтоватый конверт. Я даже хочу порвать письмо, но сдерживаю порыв и злостно заталкиваю его в конверт, которыйсую в свою сумку.Хотелось бы встать с кресла, но, боюсь,земля уйдет из-под ног. Опустившись на свои руки, я закрываю глаза, запутывая пальцы в волосах.Это так несправедливо, так отвратительно.Перед глазами все еще стоит идеальное лицо этой девушки, которую с таким энтузиазмом обнимал Джеймс, и я просто не могу выключить это.Она красива, даже идеальна. С такой девушкой я никогда не сравнюсь, и вот – Джеймс с ней.

И, хуже всего, что я даже не могу мысленно произнести это – он мне изменяет.

Джеймс Маслоу оказался не таким совершенным, как я его себе рисовала.

Сказать, что мое сердце разбилось – ничего не сказать. В момент, когда я впервые взглянула на эти фото, рухнула моя жизнь.

Я любила этого мужчину. Любила так сильно, как только могла. В голове тут же пронеслась тысяча и одна мысль о том, в чем моя вина и что же я сделала не так. Если он изменил – причина во мне, верно? Я не смогла дать ему то, что нужно, и он решил найти это в другом месте?

Гнев сменился грустью, которая тут же затянула мои глаза тонкой пеленой горячих слез, которые я всеми силами пыталась сдержать.-Мисс Миллс, мистер Стрентон на второй линии, - раздается в моих ушах голос Мэган, который словно наносит мне пощечину, возвращая в реальность.Я тут же вытираю слезы с лица и, шмыгнув носом, нажимаю кнопку на селекторе:-Спасибо, соедини нас.Делаю глубокий вдох и собираюсь с силами, прежде чем ответить. Отключить эмоции – дело не из легких, но благодаря надоедливости и дотошности мистера Стрентона, я быстро прихожу в себя, включая ?рабочий режим?.Мне нужно держать себя в руках, иначе каким я тогда буду боссом, если кто-то увидит мои слезы, выдающие слабость?Работа уносит меня далеко от нависшей проблемы, и уже ближе к обеду, когда я заканчиваю со своими делами и еду за Артуром, я и вовсе настолько ухожу в себя, что забываю о том, что вообще могу плакать.Мысленно уже сотню раз обработав информацию, я постоянно чувствую приливы злости, смешенной с болью, но даже не дрожу – кажется,у меня наступил тот самый момент оцепенения, который смешивается с пустотой, которую выжигает в груди боль.Забрав Артура, я оставляю машину у родителей, понимая, что просто должна пройтись, лишь бы растянуть время до возвращения домой.

Затем, я вдруг вспоминаю, что там, в квартале отнас, в доме грустит Эйприл,и понимаю, что она сейчас нужна мне, как и я ей, так что ноги машинально сворачивают в сторону ее дома.

К тому же, я больше, чем уверена, что моя проблема отвлечет ее от своих проблем, облегчив страдания.

По правде говоря, я даже не знаю, что сейчас чувствую. Может быть, я в гневе? А может, разочарована? Раздавлена?Унижена? Разочарована? Нет, разочарование точно не входит в этот список, ведь его поступок был предсказуем и ожидаем. Папа предупреждал меня и не раз, да и я сама понимала, во что ввязываюсь, но…. Сейчас, когда наступил этот день, легче не становится. Все, что я могу сказать – мне чертовски больно. Так больно, что хочется кричать, но вместо этого я просто иду с сыном за руку к своей подруге, которая ждет меня у себя с кружкой чая.

Я любила его, отдавала Джеймсу всю себя до остатка, но этого оказалось недостаточно.

Он решил, что для утоления своей жажды меня мало, и ему нужна еще одна женщина. Хотя, какое одна? Может, их уже несколько десятков, но он просто впервые попался? Господи,как же я хочу закричать, или хотя бы расплакаться. Но что-то внутри просто не позволяет мне это сделать, заставляя ком застрять в горле.Я так люблю его и так ненавижу в эти секунды, что просто мечтаю оттянуть егосегодняшнее возвращение, ведь оно сулит наш разрыв. Но.… В эти же секунды я одновременно неистово скучаю по его рукам, улыбке, смеху. И меня тошнит от самой себя.Чувствуя тысяча и одну эмоцию, я просто делаю вид, что слушаю рассказ сынишки о школе и его подружке Никки, иногда усмехаясь, мол он рассказывает действительно что-то забавное. В мыслях только одно – нужно держать себя в руках. И я держу, хотьмне икажется, что на это уходят все мои силы.Любить бабника – все равно, что любить зажженную гранату. Ты всегда знаешь, что наступит тот миг, когда твой мир разорвется на маленькие части, ведь он найдет тебе замену.За углом показывается дом Эйс и яоблегченно опускаю плечи. Мне почему-то кажется, что когда я поделюсь с ней, мне станет немножечко, но легче. Она ведь моя лучшая подруга, с которой мы разделяем всю боль и невзгоды на двоих.Ха, а я ведь даже представляла себе, что она станет подругой невесты на нашей с Джеймсом свадьбе, когда настанет ее час.

Я представляла себя в белом платье и его у алтаря со счастливой улыбкой. Сейчас эта картина в голове заставляя желудок болезненно сжаться, обливаясь кислотой, и обозвать себя идиоткой несколько раз.

-Мам, а почему дверь открыта?- Артур возвращает меня в реальность своим неожиданным вопросом. – Эйприл всегда ее закрывает.Тряхнув головой, я прогоняю прочь свои дурацкие мысли и кидаю взгляд на дом Эйприл. Хм, дверь действительно распахнута, и это настораживает.-Может, она просто забыла ее закрыть? – пожимаю плечами. –Давай проверим.Мы сворачиваем на плиточную дорожку, ведущую к порогу, и быстрыми шагами поднимаемся по лестнице. Переступив через порог, я замечаю перекинутый журнальный столик и слетевшую с него вазу с цветами, которая разбилась на десятки осколков. Мое сердце пропускает один удар, пока рукой я автоматично толкаю Артура к себе за спину, пытаясь загородить своим телом.Что за черт, и почему в коридоре такой бардак? Почему дверь открыта? В голову лезут дурные мысли, и первая из них – в дом забрался грабитель или кто похуже.-Эйприл? – громко зову я, но в ответ слышу только тишину. – Эйприл!Она не отзывается, так что я пересекаю коридор и бреду в сторону спальни, которая оказывается пустой, но в ней тоже творится до ужаса пугающий бардак. Словно кто-то защищался,перекидывая большие предметы, но это ему определенно не помогло.-Эйс, ты дома? – повторяюсь я, крепче сжимая руку Артура и чувствуя сердцебиение где-то в горле. Она точно где-то здесь, я знаю это. Мы говорили по телефону где-то полчаса назад, когдая ехала за Арчи, и она как раз готовила обед.-Артур, - замечая перевернутый кухонный стол со всем его содержимым, я застываю на месте. – Ты сейчас развернешься и побежишь домой со всех ног.

-Нет, я тебя не брошу! – возмущается перепуганный мальчишка, сильнее за меня цепляясь.

-Артур! – кидаю на него строгий, но одновременно умоляющий и желающийзащититьего взгляд. – Немедленно бегидомой и спрячься. Если сможешь, позвони дедушке. Но сделаешь это, как только ты окажешься дома, в безопасности.-Мам!С гостиной слышится какой-то шум, и я уже почти в истерике кричу на него:

-Артур! Ты меня понял?Малыш смотрит на меня с такой болью и отчаяньем, что мне хочется убежать с ним, ноя только рукой подталкиваю Арчи к выходу, заставляя прийти в себя и действовать. Он срывается с ног и наконец-то выполняет мой приказ, выбегая из дому. Мысленно я молюсь лишь об одном – чтобы он не вернулся.Дрожащими руками я вытягиваю из сумки перцовый баллончик, подаренный мне папой еще в юности, и мысленно прошу его – дружок, будь исправен.

Никогда не думала, что он мне пригодиться, но, почему-то, всегда перемещала его из сумки в сумку, ведь понимала, что в нашем достаточно спокойном городке тоже может быть опасно, а так как на мне сын – я должна думать о нашей сохранности.-Эйс? – вновь зову я, и тянусь дрожащей рукой к дверной ручке в гостиную. – Ты здесь?

Резко открываю ее и застываю, широко распахнув глаза – напротив меня стоит Марк, а его огромных, сильных руках он сжимает мою блондинистую малышку, зажав ей рот рукой.Одной рукой Эйс схватила себя за живот, словно пыталась не дать чему-то из него выпасть, а второй пыталась отодрать вторую руку своего бывшего жениха от шеи. Лишь моргнув, я вдруг осознала, что прямо там, где Эйс прижала свою дрожащую руку, струится кровь, которую впитывает в себя ее легкие летний наряд. Ужас, который я испытываю в эти секунды, просто не описать словами.-Какого черта? – восклицаю я.-Зря ты пришла, сука, - срывается с губ Марка, который в прямом смысле испепеляет меня взглядом.

-Отпусти ее, - пытаюсь пригрозить я, но мой голос больше похож на визг.

-Опусти? – Маркпохож на сумасшедшего, и это пугает меня еще сильнее. – Эта сука сломала мне жизнь, и она поплатиться за это.-Отпусти! – пищу я, выставляя вперед этот крохотный перцовый баллончик, который толькоего смешит.-Хочешь поиграть? Ладно! Ты мне тоже как кость поперек горла,Миллс!

Резким движением Марк отбрасывает Эйприл прямо на тумбочки, и та падает, сшибая своим израненным телом огромный плазменный телевизор и разбивая стеклянные вставки шкафчика. Но я даже не успеваю среагировать на это, ведьМарк кидается ко мне, и все что я могу успеть, это нажать на кнопку баллончика.-Вот шлюха! –отпрянув, орет Марк, схватив себя за глаза. Я в эти секунды лишь желаю, что еле-еле попала ему на лицо, ведь оступилась и чуть не упала, попятившись назад.

Следующее происходит слишком быстро, чтобы это осознать: разъяренный Марк кидается ко мне, и даже посленеудачной попытки вновь использовать баллончик, ему удается схватить меня за руку и больно вывихнуть ее. Спрей вылетает с рук, а Марк со всех сил толкает меня на шкаф-купе, заставляя больно удариться.Но я даже не успеваю упасть, ведь Марк хватает меня за волосы и наносит болезненный удар по лицу, а затем вновь заставляет меня ощутить всю приятность резкого столкновения головы со шкафом, и даже жалобный писк Эйприл не останавливает его.

-Что, не нравится, сука? – мужчина швыряет меня на пол, после чего его нога дважды дает мне под дых, заставляя свернуться в комочек и закашляться от боли и нехватки воздуха.– Думала, что сможешь справиться с мужиком? Запомни напоследок – это мы кладем вас на лопатки, а не вы нас!Я пытаюсь его ударить, пытаюсь вывернуться, но все тщетно – Марк наваливается на меня и его рукисмыкаются на моем горле как стальная цепь, перекрывая путь воздуху.- Марк! – слышу неистовый крик Эйприл, которая пытается подняться. – Марк, умоляю тебя! Марк, отпусти ее! Марк! Меня, слышишь? Убей меня! Марк!-Милая, я сейчас и к тебе вернусь, - в ответ на мольбу Эйс, отвечает этот урод, сильнее сжимая мою шею. Я царапаю его, извиваюсь, пытаюсь ударить ногой, но с каждой секундой силы покидают меня, и я слабею вместе с моими жалкими попытками спастись.Казалось, темнота вот-вот должна была наступить, и я уже представила, как мой сын и родители горько плачутна моих похоронах, как вдруг Марка словно силой кто-то стащил с меня.Хватаю воздух ртом и кашляю, пытаясь прийти в себя. Перед глазами все едет, и я еле-еле разбираю следующую картину: два расплывчатых мужчины расправляются с Марком в двух метрах от меня.-Эйс, -хриплю я итут же пытаюсь встать, но на это уходит не одна попытка. – Эйс!На четвереньках я подползаю к подруге, и тут же тяну руки к ее ране в районе живота, из которой торчал ее кухонный нож. Думаю, она хотела защититься им, но, как и я, потерпела поражение.-Лекси! – с кашлем выдыхает подруга.

-Я в порядке, все хорошо.

-П-прости меня. Прости.-Тссс! – пытаюсь ее успокоить, чувствуя, как с глаз начинают литься слезы. Нет, мне нельзя истереть и плакать, только не сейчас. – Не говори, тебе нельзя говорить.

-Его надо вынуть, - еле выдавливает из себя бледная, искалеченная блондинка.-Нет! Ни в коем случае! Это только усилит кровотечение!Один из мужчин приземляется рядом с нами на колени,и его глаза шокировано округляются при виде состояния моей подруги и ее раны.

-Вызовите скорую, - умоляю я, всхлипывая-Скорая в пути, - заявляеттот. – Разрешите помочь, я военный врач и уже сталкивался с подобными ранениями.Я киваю,уступая ему место и убирая от Эйс свои дрожащие, окровавленные руки.

-Смотри на меня, - приказываю я, пытаясь унять как свою, так и ее панику. – Будь со мной, не отключайся.

-Мисс, вы, а в порядке? – другой мужчина совсем неожиданно оказывается рядом.

-Да, - я учащенно киваю головой, словно ненормальная. – Спасибо, спасибо вам. Спасибо!

Я не знала их, даже никогда не видела в этой жизни, но эти мужчины каким-то чудом спасли мою жизнь, и я искренне благодарна им за это. Но я даже не могла толком думать о благодарности, ведь все мои мысли занимала Эйс и нож, торчащий из ее живота.-Помогите ей, - умоляю я. – Прошу.

-Мой брат делает все возможное, - успокаивает меня широкоплечий блондин. – Все будет хорошо.-Я буду в порядке, - голос Эйс дрожит, но даже она пытается меня успокоить. – Все будет хорошо.-Не бросай меня, - притягивая ее окровавленную ладонь к лицу, плачу я. – Прошу, не бросай. Смотри на меня. Оставайся со мной.Мое лепетаниекажется бесконечным, ведь я поддаюсь истерике, которая одновременно помогает мне заболтать мою блондинку и не дать отключиться.

Тем временем брюнет из подручных ему средств накладывает на рану повязку, пытаясь остановить кровотечение. Он делает все, чтобы помочь Эйприл, и даже когда врачи скорой помощи врываются в дом – он не отходит от нее ни на шаг, рассказывая о случившемся и об ее состоянии.Через минуту после скорой помощи прибывает и полиция. Они скручивают Марка, который находился без сознания благодаря нашим спасителям, и в прямом смысле вытаскивают его из дома.Затем, случается худшее, что вообще могло случиться – Эйприл увозят, а мне приходится остаться и говорить с полицией.Единственное, что не разрешило мне сойти с ума – Артур, подбежавший ко мне и схвативший в свои объятия, как только я оказалась на улице.Как позже выяснилось, эти мужчины просто шли домой с работы, и к ним подбежал перепуганный мальчик, который просто умолял помочь ему. Только благодаря сообразительности Артура и мужеству этих незнакомцев мы с Эйприл остались живы. И если бы хоть кто-то из них поступил иначе – вполне возможно, что сегодня Джеймс получил бы мой свеженький труп вместо разговора об измене.

Когда меня наконец-то доставляют в больницу на полицейской машине, я даже не удосуживаюсь умыться или вспомнить о том, что мне тоже больно. Со всех ног я мчусь в регистратуру, а затем к операционной, чтобы узнать, как она – девушка, без которой я не представляю свою жизнь.Мысль о том, что я могу ее потерять, приводила меня в ужас.Нет, я ее не потеряю. Только не Эйприл. Я не могу потерять еще одну сестру.Может нас не связывали кровные узы, но она была мне сестрой. За этих полтора года Эйприл стала для меня целым миром, и если его не станет, я потеряючасть своей души.-Мисс, разрешите вас осмотреть, - ко мне подходит незнакомая женщина в белом халате. – Вы тоже пострадали.Я опускаю свои глаза на руки, которые стянуло от крови Эйприл, и с ужасом представляю то, как выгляжу: туш размазана по лицу вместе с кровью, как от моих рук, так и от ладони Эйприл, которую я прижимала к щеке. Одежда порвана, местами в красных пятнах, руки крови. Кровь, кровь, кровь. Я с ужасом понимаю, что она просто меня окружает. И в большей степени она не принадлежит мне.

От этого меня начинает только сильнее трясти.-Милый, ты посидишь с медсестрой? – женщина обращается к Артуру, который сидел совсем рядом и выглядел таким же перепуганным, шокированным, и взвинченным, как и я. – Мне нужно осмотреть твою маму.Артур кивает,и доктор дает сигнал медсестре, которая тут же подходит к нам.-Керри, присмотри за мальчиком, а я пока осмотрю эту женщину.-Я не могу уйти, - дрожащим голосом заявляю я.

-Я сообщу вам, если будут новости, - успокаивает меня медсестра.-Мама, иди с врачом, - почти, что приказывает мне Артур, пытаясь заставить подняться. – Мам!Я поднимаюсь на свои ватные ноги и покорно следую за темнокожей докторшей, которая сначала заставляет меня умыться и привести себя в порядок, а лишь тогда приводит в свой кабинет.Еще в зеркале я отмечаю то, насколько хреново выгляжу – бровь, определенно разбита, и теперь я понимаю, откуда столько крови на лице. Все тело ужасно болит и ломит, глаза красные, и я даже замечаю, что слегка хромаю и не могу поднять вверх руки. А горло… Я даже не хочу об этом думать. Боль наваливается на меня, и я вдруг осознаю, что тоже пострадала, хоть и не так сильно, как моя Эйс.Для начала доктор осматривает меня, а затем обрабатывает мои содранные локти и колени, содранный бок и царапину на спине. Кажется, я даже устала считать количество синяков на своем теле, но, слава богу, кровотечение врач исключил.Теперь ее беспокоила только моя шея и жутко болящиеребра. Нужно сделать рентген и проверить, нет ли трещин или чего похуже.

Да и, слава богу, разбитую бровь не пришлось шить, ее доктор лишь заклеила специальным шовным пластырем.-Вы просто счастливица, - разглядывая мой снимок спустя полчаса, заявляет доктор. – Всего одна трещина, переломы я исключаю. Кажется, все обошлось, мисс Миллс. У вас мощный ангел-хранитель.-А что с горлом? – кажется, мой голос становился все тише и хриплее с каждым словом.

-Придется несколько дней прятать синяки под шарфом, - с горечью произносит миссис Омелли. – И пить успокаивающее и обезболивающее. Будет больно, но это со временем пройдет. Через три дня возвращайтесь на прием, и я повторю осмотр.

Благодарю доктора Кингсли и тот же час сбегаю обратно к операционной, где меня все еще ждал сынишка. Рядом с ним сидела все та же медсестра, и вид у нее был настолько сочувствующий, что это даже начинало раздражать.Малыш беспокоится и задает десяток вопросов о моем здоровье, на которые мне приходится ответить. Затем, из операционной появляется врач, и я тут же вскакиваю на ноги, пытаясь узнать, как она.Мужчина средних лет выглядит уставшим, но, кажется, он вполне доволен собой – операция прошла успешно. Доктор МакАммел уверяет нас с сыном, что операция прошла как по маслу, и что с Эйс все будет хорошо. Она восстановиться, хоть на это и уйдет немало времени.Сказать честно, я готова была расцеловать его за такие потрясающие новости.Даже не смотря на то, что Эйприл переводят в реанимацию и меня к ней сейчас не пустят, я чувствовала такое облегчение, что захотелось танцевать.

Все будет хорошо. Все обошлось – слова, которые стали самыми важнымисегодня и будут важнее всего завтра.

Вскоре, мы с Артуром перемещаемся поближе к реанимации и устраиваемся в небольших креслах в коридоре, дожидаясь того самого момента, когда нас к ней пустят. Может, это случиться и не скоро, но я просто не могу уехать.

Спустя некоторое время после окончания операции в больнице появляются мои родители. Они примчались, как только смогли, забросив все свои дела.

Их лица при виде меня и осознания всех подробностей случившегося- не описать. Этот страх, который появляется после мысли, что ты можешь потерять близкого человека, просто не опишет ни одно в мире слово.Хуже всего, что когда я все рассказывала – эмоции, которые я держала в кулаке, начали просачиваться, и я сама не осознала, как начала рыдать в объятиях мамы, гладившей меня по спине. Этот ужасный день в один момент просто навалился на меня, и я больше не смогла нести этот тяжкий груз – ручьи полились с глаз, заставляя меня задыхаться и всхлипывать.

Ближе к вечеру родители убеждают меня, что я должна отправиться домой, но я отказываюсь, и тогда папе приходится уехать вместе с Артуром, оставив нас с мамой, которая ни под каким предлогом не хотела оставлять меня одну в больнице.

Я так и сидела, склонив ей голову на плечо и не думая ни о чем, кроме Эйс, которая, скорее всего, прямо сейчас медленно приходит в себя после наркоза.

Голова жутко болела, сплетаясь с болью во всем теле и горле, но старалась и об этом не вспоминать. Физическая боль казалась ничем по сравнению с мыслью о том, что Эйприл чуть не умерла.Я даже не замечаю, как погружаюсь в дымку сна, а проснуться меня заставляет только мама, которая аккуратно поднялась с кресла, убирая свое плечо из-под моей головы.Несколько раз моргаю, прежде чем поднимаю голову и осознаю, что случилось – мама объясняла перепуганному мистеру Паттерсону, Кендаллу и Джеймсу о случившемся.Ох, я ведь должна была встретить Джеймса в порту. Хотя.… Да пошел он. У меня нет сил на то, чтобы чувствовать себя виноватой за такой пустяк.В глазах умужчин я вижу ярость, смешанную с шоком. Будь здесь Марк, они бы определенно расправились с ним, даже если это лишило бы их свободы.

Замечая, что я проснулась, шокированныйДжеймс тут же огибает маму и приземляется рядом с моим креслом на колени. В его глазах, которые, как я всегда считала, ничего не боятся, я вижу столько страха и паники, что теряю дар речи. Его боль и шок словно выбивают у меня почву из-под ног. Кажется, даже не смотря на то, что он спит с другими, его действительно волнует моя жалкая шкурка.-Как ты? – хватая меня за руку, спрашивает шатен.

-В порядке, - чуть слышно произношу я. Горло, кажется, болит еще больше, и эта боль заставляет меня говорить почти шепотом. – Жить буду.-Ятак испугался, - бормочет Джеймс в мою руку, которую поднес к губам и начал осыпать поцелуями. – Господи, да я убью его.-Джеймс, все хорошо. Не обо мне стоит волноваться.Джеймс посмотрел на меня так, словно я сказала нечто столь глупое и отвратное, что мне даже не стояло открывать рот.

-Не стоит волноваться? – ох уж эти нотки ярости, вырвавшиеся. Он тут же потянулся к моему лицу рукой, заставляя повернуть голову в сторону и показать синяки на шее. – Это ты называешь ?не стоит волноваться?? Черт,я не знаю, что я с ним сделаю.-Успокойся, Джеймс.-Я не могу. Я чуть не потерял вас. Как мне, черт возьми, успокоится?-Мы здесь, - я пожимаю плечами. – Все обошлось.

-Боже, - он опускает голову ко мне на колени, громко выдыхая с такой горечью и болью, что ее даже не описать словами. – Не представляю, как бы я… Что бы я… если бы ты…-Тссс, - запускаю руку в его волосы, пытаясь утешить, ведь мое сердце, казалось, сейчас разорвется на части. – Я здесь. Все хорошо.Джеймс так и сидел неподвижно, прижившись ко мне, словно я была всем его миром, без которого он не мог существовать. И, хуже всего, что у меня даже не оставалось сил, чтобы оттолкнуть его. Хотя нет…. Хуже всего, что сейчас я нуждалась в его тепле, заботе и волнении.

Спустя некоторое время к нам подошел доктор, и поведал о состоянии Эйс.Она, к сожалению, слишком тяжело реагировала на наркоз, и ее пробуждение оказалось сложной задачей. Так что доктор уверил всех, что ночевать в больничном кресле не стоит, ведь из реанимации Эйприл переведут только ближе к утру.

Больше всего на свете я хотела остаться, но эта жуткая боль в голове, горле и во всем теле просто сводила с ума. Я и так чувствовала себя отвратительно, но, боюсь,что ночь в этом маленьком кресле окончательно добьет меня и станет последним кругом ада, так что я соглашаюсь на поездку домой.Пока мама и мистер Паттерсон отправились за какими-то лекарствами в аптеку,а Кендалл удалился за кофе, я осталась сам на сам с Джеймсом, который все никак не мог взять свое волнение в руки, то обнимая меня, то целуя, то шепча что-то, от чего просто захватывало дух. Но… зачем? Зачем он это делает, если он спит с другими? Зачем ему я? Готовить? Стирать? Ждать?Мысль за мыслью, я чувствовала, как сердце просто проламывает ребра от очередной порции боли. Казалось, в моей голове тикали часы, и каждая секунда давалась тяжелее своей предшественницы в несколько раз. И вот, это случилось – я замерла, чувствуя, как меня накрывает волной эмоций, не в силах побороть отвращение.-Сейчас они вернуться и я отвезу тебя домой, - целуя мою ладонь, заявляет Джеймс. – Тебе нужно поесть, и поспать.

Я аккуратно высвобождаю свою руку из его оков, пусть это и причиняет мне как душевную, так и физическую боль.-Я поеду домой, - чуть слышнопроизношу я. – А вернусь завтра утром.-Тогда я сейчас же вызову такси, чтобы мы потом не ждали.-Нет, я поеду с мамой.-Думаешь, я бы оставил твою маму здесь? – Джеймс вкидывает вверх бровь. – Поедем все вместе, заберем Артура и домой.-Джеймс, - вздыхая, я ощущаю, как меня покидают остатки сил. Нет, я не могу. Этот разговор мне не по силам. – Я поеду с мамой.

Эти слова приводят шатена в замешательство, а когда он протягивает ко мне руку, от которой я отстраняюсь – его лицо искажает очередной шок.-Джеймс, мне слишком больно, и я слишком устала, - признаюсь я, замечая краешком глаза маму в конце коридора.

-У тебя страх перед мужчинами? – Джеймс со всех сил пытается меня понять. – После сегодняшнего?

-Джеймс…

- Я могу к тебе не прикасаться, мы справимся с этим.-Я просто не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Не сегодня, не завтра. Никогда.Поднимаюсь на ноги, не в силах встретиться с его взглядом – боюсь, там столько шока и боли, что я подниму белый флаг и прощу его.

-Что происходит?-Я переночую у родителей.Достаю конверт из своей сумочки и даже не удосуживаюсь достать записку, адресованную мне. Протягиваю его ошеломленному шатену, который, казалось, не мог даже шевельнуться от нахлынувших эмоций.

-Я слишком устала, Джеймс, - со слезами в глазах шепчу я, положив конверт ему на колени, ведь он даже не протянул руку. – И мне слишком…. Больно.Во всех смыслах.-Лекси, что…-Заткнись. Я устала. Прошу, дай мне сегодня побыть одной, а завтра… Завтра будет завтра.

Вытираю слезы со щек и просто иду навстречу маме и мистеру Паттерсону, оставляя шокированного Джеймса позади. Когда он откроет конверт, то поймет, что попался и причина моего ухода станет ясна. Еще Джеймс осознает, что я не просто ушла. Он поймет, что это был наш разрыв, который, казалось, вырвал мое сердце из груди.Не знаю, он настолько в шоке, или действительно понял, что я нехочу сегодня разговаривать, но Маслоу не сталменя преследовать. Даже когда мы приехали домой, и когда я легла в постель – он даже не позвонил.

Но всем своим сердцем я хотела, чтобы он позвонил, хоть и знала, чтоэто ничего бы не изменило, ведь я просто не подняла бы трубку.

Это конец? Да. Мне больно? Да. Хочу ли я спать? Определенно нет.

Омывая слезами подушку, я пыталась избавиться от тяжести сегодняшнего дня, но легче не становилось.Легче не стало и тогда, когда, ближе к рассвету, сон настигнул меня в этой душной маленькой комнатке, которую я когда-то называла своей спальней.Во сне мне казалось, что я задыхаюсь, а несколько часов сна казались пыткой.

Вместо блаженного забвения и отдыха я отправилась в очередной ад, и даже когда я проснусь, он никуда от меня не денется…

Открыв глаза, я долго смотрела в потолок, не в силах даже шевельнуться. Тяжесть вчерашнего дня с новой силой навалилась на меня, и, казалось, мысли сейчас просто поджарят мой мозг.Все бы было ничего, но физическая боль смешивалась с душевной,и это причиняло адские страдания. Воздуха не хватало, а ком, застрявший в горле, только обострял и без того тяжелую ситуацию.Моя жизнь разрушена. Тот маленький, уютный рай, в котором я жила полтора года, в один миг рассыпался, как карточный домик. Единственное, что держало меня на плаву и не давало раскиснуть – мысль о том, что Эйприл жива.

В моейизболевшейся голове непрерывно звучал вопрос: ?смогу ли я простить Джеймса?? И как найти силы, чтобы справиться с этим?

Я всегда осуждала девушек, которые прощали измены своих парней по телевизору, или даже в жизни, но сейчас, оказавшись в подобной ситуации, янастолько запуталась, что, кажется, готова изменить свою точку зрения.Господи, за что мне это? Зачем я полюбила мужчину настолько сильно, что, кажется, смогу простить ему даже убийство?Нет…. Я не могу его простить. Люди не меняются, и если Джеймс изменил мне,то это обязательно повториться.Это вечный круговорот, который не остановить. И будет слишком наивно, если я поверю, что это было в последний раз.Казалось, я готова весь день лежать в кровати и заниматься самобичеванием, но скрип двери и взволнованная мордашка Артура в пороге все вмиг изменила – я соскребла свои останки с кровати и поднялась, пытаясь не подать виду, насколько мне плохо, ведь мальчишка и так перенес большой стресс.

Иногда мне кажется, что Артур – единственный человек в мире, который любит меня бескорыстно и никогда не предаст, если не брать в счет родителей.Наглотавшись болеутоляющих, я привела себя в порядок, и даже обрадовалась, когда мне удалось спрятать под несколькими слоями тонального крема и пудры последствия вчерашней стычки на лице. Когда я накину на шею шарф, единственное, что будет меня выдавать – бровь, заклеенная тонкими полосочками шовного пластыря.

Если не смотреть на покрытое синяками тело, то, казалось, вчера ничего и не было, а в зеркало смотрела обычная Алексис Миллс, сильно уставшая после насыщенного рабочего дня и рассекшая чем-то бровь.Когда папа предложил подвести нас с сыном – я даже не нашла в себе силы отказаться, ведь, казалось, чертовы таблетки вовсе мне не помогают, а с ними мне за руль нельзя. Я даже хромала, ведь после сна у меня начало болеть забитое бедро, подключаясь к остальным последствиям.Мы доставили Артура в школу, не смотря на всю его мольбу проведать тетю Эйс,а затем машина свернула в сторону большой, просторной больницы имени святого Гавриила.Мы с папой пересекли вестибюль и после нескольких минут ожидания в регистратуре все-таки добрались до палаты №36, в которую переместили Эйприл после ?реанимации?.

-Эй, - присев на носочки рядом с креслом у палаты, я бережно коснулась спящего в странной позе Кендалла. – Милый, просыпайся.Кажется, он провел здесь всю ночь, и это вызвало не только улыбку, но и какое-то странное, теплое чувство в груди.

Кендалл медленно открыл глаза, несколько раз взмахнул ресницами и лишь тогда понял, что кто-то побеспокоил его сон, так что повернул голову на бок.-Доброе утро, - усмехаюсь краешками губ.

-Лекс, - на его губахпоявился слабый намек на улыбку. – Привет.-Ты проспал здесь всю ночь?

-Типа того, - парень пожал плечами и зевнул. – Не смог уйти. Почему-то не покидало чувство, что если я ее вновь оставлю, то что-то случиться.-Вновь? – вскинув удивленно бровь, спрашиваю я. – Такое уже случалось?-Нет, просто… Я не правильно выразился.

Это было так не похоже на Кендалла – бояться. Он ушел на попятную, ведь понял, что взболтнул лишнего, но я-то знала, что этот золотоволосый парнишка имел ввиду – он жалел, что отправился в плаванье, а не остался с Эйс. Я уверена, что она говорила ему о проблемах с этим уродом, и сейчас, когда он чуть ее не убил, у Шмидта обострилось чувство вины и ответственности за случившееся.

-Кендалл, иди домой, отдохни, - предлагаю я, пытаясь сменить смутившую Шмидта тему. – Ты устал, я подежурю.-Я никуда не уйду, - резче, чем следовало, заявляет парнишка. – Мое место здесь.-А почему ты не в палате?-Там старпом, я не хочу им мешать. Кстати, а где Джеймс? Почему ты с капитаном?Я кидаю взгляд на папу, который отправился в конец коридора за бахилами и одноразовыми халатами, после чего делаю глубокий вдох.-Я ночевала у родителей, - все, что срывается с моих губ. Этот вопрос заставляет меня вновь ощутить, как сердце сжимается, а ведь я только на миг смогла прогнать эти болезненные мысли.

Со стоном и помощью Кендалла поднимаюсь с корточек, тут же хватаясь за ребра и жалея, что присела. Шмидт тоже поднимается на ноги, пока его глаза продолжают непонимающе сверлить меня.-А я надеялся, что мне вчера показалось, - пробормотал парень, устремляя взгляд в пол и засовывая руки в карманы. – Скинул его поведение на случившееся и нервы.-Его поведение?-Сложно объяснить. Он выглядел совершенно разбитым. А потом, когда мы вышли перекурить, Джеймс просто врезал кулаком по стене.

-Он сам виноват, - чувствую, как к глазам подкрадываются слезы. – Нужно было держать свой якорь в штанах.Прежде чем Кендалл смог уловить суть моих слов, папа вернулся к нам с халатамив руках и накинул один мне на плечи. Затем, я как маленький ребенок поднимала ноги по очереди, пока он надевал мне ярко-синие бахилы. Кажется, в ближайшую неделю мне будет необходима чья-то помощь, и я искренне рада, что мой сын уже настолько взрослый, что сможет зашнуровать мне кроссовки, если понадобиться.Коротко стучу в палату и медленно, почти бесшумно открываю дверь, затаив дыхание.Там, на больничной койке я вижу бледную, маленькую девчонку, с растрепанными по подушке волосами и до безумия уставшим видом. Сердце пропускает один удар, болезненно обливаясь кровью.Блондинка поднимает глаза, и стоит ей меня заметить, как ее бледные, почти бесцветные губы тут жерасплываются в довольной, даже счастливой улыбке.-Привет, - дрожащим голосом произношу я, наконец-то набравшись смелости и переступив через порог палаты.

-Привет, - тихонько, но с нескрываемой радостью отвечает подруга, и я ловлю себя на мысли, что сейчас расплачусь.-Доброе утро, - мистер Паттерсон подрывается на ноги, освобождая кресло, которое он пододвинул к койке дочери.– Садись, Алексис.

Я благодарю этого мужчину и приветствую поцелуем в небритую щетинистую щеку, после чего присаживаюсь радом с подругой. Сердце вылетает и груди, а все тело дрожит, и я даже не знаю, как набраться смелости, чтобы хотя бы прикоснуться к ней, к ее почти прозрачной, бледной коже.-Па, - Эйприл кидает умоляющий взгляд на отца. – Сходи, выпей кофе, ладно? Ты устал, тебе нужно взбодриться.-Хорошо,- понимая, что Эйприл хочется остаться со мной наедине, мистер Паттерсон послушно кивает, после чего целует дочку в лоб и покидает палату.-Как ты себя чувствуешь? – чуть слышно спрашиваю я.

-Отлично, - он вновь усмехается, но эта улыбка выглядит более устало, нежели ее предшественница. – Правда хочу слопать огромный жирный мясной стейк, обжаренный на гриле, но эти сволочи кормят меня только отвратным куриным бульоном.С моих губ срывается нервный смешок, который превращается в то, что я так усердно пыталась сдержать – истерику.Подбородок предательски задрожал, а глаза наполнились слезами, заставляя меня хватить подругу за руку и притянуть ее к своему лицу.Страх за близких людей сильнее страха за себя, я-то знаю. Каждый раз, когда проходишь черезэтот круг ада, ты вдруг осознаешь, насколько эти слова правдивы.

Я так боялась потерять ее, что чуть не сошла с ума. И сейчас не могу контролировать эмоции, ведь весь мир наваливается на меня.-Эй, - блондинка сжала мою ладонь сильнее. – Все обошлось, я в порядке.-Я знаю, - всхлипываю. – Но я вдруг представила свою жизнь без тебя, и.… Это слишком больно. Я не могу потерять еще одну сестру.

-Лекси, посмотри на меня, - голос Эйприл такой спокойный, ласковый, словно она обращается к маленькому ребенку. Я поднимаю на нее глаза, и вдруг понимаю, что это спокойствие – маска, которую она надевает исключительно ради меня. На самом деле ее глаза блестят от слез, которые вот-вот должныомыть ее бледное, измученное личико.

-Я здесь, Лекс, и я еще долго буду тебе надоедать.

-Обещаешь? – мои губы расплываются в усмешке, но в это же время с глаз струится новая партия слез.

Эйприл кивает, сжимая мою руку и слабо усмехаясь. Я же чувствую, как истерика начинает отступать, но не могу заставить себя отпустить ее прохладную руку из своих оков.

-Ты спасла мне жизнь, - тихонечко, но с неописуемым благоговением заявляет Эйприл. – Если бы ты не пришла, я бы… Я…Пришла моя очередь успокаивать эту напуганную, искалеченную и раненную малышку, пережившую за последние 24 часа слишком многое.

-Прости меня, - как и вчера, умоляет блондинка, чувствуя себя виноватой в случившемся. – Прости.Твердить Эйприл, что это не ее вина, быть с ней, слышать ее голос и чувствовать тепло руки – лучшая награда за все страдания, которые свалились на мои плечи. И сейчас, утешая подругу, я понимала, что готова вновь и вновь переживать любую боль, лишь бы в конечном итоге у меня была возможность видеть ее живой. Я пойду за ней куда угодно, если понадобиться. Эта блондинка стала для меня целым миром, и я никогда не буду готова от него отказаться.Палату заполнил бесконечный поток слез и эмоций людей, которые пережили огромный стресс и натерпелись сполна. Но плакали мы не потому, что пострадали, и не потому, что что-то болело. Мы плакали лишь из-за того, что каждая до смерти боялась потерять друг друга.

Это был замкнутый круг боли и благословения, ведь если в твоей жизни есть человек, за которого ты боишься больше, чем за себя – жизнь не прожита зря.Я не знаю, сколько прошло времени, но когда в палате появился мистер Паттерсон-я поняла, что засиделась. Он и так дал нам достаточно времени, чтобы разобраться в себе и вылить душу.

-Там в коридоре Джеймс, - поменявшись со мной местами, заявляет мистер Паттерсон. – Так приятно осознавать, что наш экипаж превратился в маленькую семью.-О, пусть войдет, - губы блондинкирасплываются в улыбке. – Я так по нему соскучилась.Кинув взгляд на часы,я делаю вид, что вспоминаю о не выпитой таблетке, так что предлагаю поменяться с Джеймсом местами, пока схожу за кофе или чем-то другим жидким для себя. Это выглядит так глупо, но, благо, никто не раскусил мою маленькую ложь, которая служит поводомне оставаться в палате с Джеймсом.

Открыв дверь, я чувствую, как ноги становятся ватными, стоит мне увидеть Маслоу. Он сидел в кресле рядом с Кендаллом, при этом устремив взгляд в окно и рассматривая пейзаж. За его задумчивостью скрывалось волнение или же раздражение, я не могла точно разобрать, а глубокие синяки под глазами выдавали бессонную ночь.

Что же, думаю, он вчера просто психанули отправился в первый попавшийся бар, где хорошенько выпил и как в старые добрые времена подцепил себе какую-то знойную блондиночку, которая в итоге не давала ему спать всю ночь.

От представленной картины меня просто передернуло, а завтрак попросился обратно. За что мне это, черт возьми? Разве я не заслужила нормальной, счастливой жизни? Или у счастья тоже есть лимит?

Заметив меня, Джеймс тут же вскочил на ноги и выпрямился, словно я кинула ему вызов. В ответ я лишь почувствовала, как сердце пропускает один удар, после чего отступила от двери и указала на нее рукой.