32. (1/1)

После того, как за спиной Юсси хлопнуло тяжёлое полотнище кулис, прошло всего несколько секунд, но Маше показалось, что время растянулось в бесконечную липкую ленту. Оно походило на старую жевательную резинку, вроде уже распавшуюся на крупинки и тем не менее всё ещё тянущуюся неопрятным конгломератом.Алекси, Светка и Олли смотрели на Машу молча. В свою очередь она тупо пялилась на друзей. Как бы добры они не были по отношению к ней, час Х наступил; всё, что можно было сделать, давно было сделано. Сообщество ждало ответной реакции. Даже Светка, порой такая неуместно въедливая и навязчивая, сдержано молчала.Что ж, Маша, насладись. Настал твой звёздный час.Она невольно повернулась в сторону Мии, которая тоже молчала. В какой-то момент ей показалось, что её злополучная ?подруга? гадко усмехается, но приглядевшись, поняла, что та тоже безумно волнуется. По её полному рыхловатому лицу то и дело пробегала тревожная тень. Она ведь сама потратила массу сил и времени, чтобы устранить ненавистную конкурентку и сейчас мучительно ждала результата.В последствие, Маша так и не могла вспомнить, что заставило её прийти в чувство. Впрочем, определение ?прийти в чувство? оказалось весьма приблизительным: нет, она не пришла в себя, она обозлилась. Причём так незнакомо и дико, что в какой-то момент испугалась собственной реакции.Так уж вышло, что большую часть своей жизни Маша провела в тихом инертном состоянии, предпочитая активной борьбе покорность. Милое и тихое существование, которое порой, весьма неожиданно, позволяло добиваться желаемого. Чисто женское интуитивное поведение, которое у определённого сорта людей вызывало невольное умиление её беспомощностью. Но то ли действительно наступил час Х, то ли просто так сложились обстоятельства, но Маша внезапно почувствовала такую ярость, что даже херра Куосманен позеленел бы от зависти. Бабушка, Арчи, Мия, Светка и даже Юсси, который затесался в эту компанию под горячую руку.Бабушка, которая всю жизнь удовлетворяла свои амбиции. Артту, вспыльчивый и самовлюблённый засранец, который, получив сиюминутное удовольствие, опозорил её на всю тусовку. Идеал, от которого за двенадцать месяцев она не видела ничего, кроме унижений и оскорблений. Завистливая и подлая Мия. Наконец, Светка, которая втравила её во всю эту историю. Юсси, который в столь зрелые годы решил тряхнуть стариной; индифирентный Олли; гениальный Алекси — виноватыми оказались все. Но самую большую ярость Маша испытывала против себя: за трусость от которой сейчас мучительно подгибались колени, за глупость, за идиотские фантазии и просто за сложившиеся обстоятельства.Она отчетливо поняла, что её привычка убегать и прятаться от проблем исчерпала себя окончательно, а последствия проявленного малодушия будут терзать до конца дней.—?Нацепляйте передатчик,?— Маше казалось, что она рявкнула на всю палатку, но на самом деле, она произнесла свою просьбу сдавленным голосом, поминутно облизывая пересохшие губы.В горле предательски першило.—?Я на сцену,?— предупредил Лайхо,?— не задерживайтесь!Слова были стандартные, но Аллу всё же повернулся к Маше.—?И о порядке выхода не забудьте.На Марию вновь надвинулся какой-то непонятный туман и фигуру Алекси, удаляющуюся в сторону сцены, она разглядела с трудом.Со стороны концертной площадки раздался восторженный гул. Сперва глухой рёв взбудораженной толпы и затем острый звук первых аккордов. Проигрыш, который прокатился над огромным пространством, выглядел словно волна — вспыхнул где-то в преддверии сцены, расплылся над головами людей и затих на самой кромке леса затухающей зыбью.Тем временем Олли взял свой микрофон и хотел что-то сказать Маше, но в этот момент неожиданно выдвинулась Мия.И самое нелепое состояло в том, что она была готова сцепиться с Машей в драке.Её взгляд был исполнен не сколько ярости, сколько немого отчаяния. Состояние жесточайшего разочарования, когда её надежды на лёгкую победу и несостоятельность противника рухнули до состояния полного нуля.Дуэль взглядов продолжалась всего несколько секунд. Мия напирала почти физически, наступала на Машу, воинственно выпятив грудь. Её ноздри нервно дрожали, казалось, ещё несколько секунд — и она поколотит Машу точно так же, как год назад на заправке. Больно, подло и главное унизительно. Брезгливо размажет по стене палатки словно таракана, как мелкую, но отвратительную помеху.Удар в травмированное плечо Маша выдержала стоически. Боль вспыхнула почему-то в мозгу и рассыпалась острыми колючими искрами по всему телу. Она стиснула зубы и чуть слышно простонала. Мия приблизилась к ней вплотную и нависла словно гора. Олли, который уже был в нескольких шагах от ступеней, замер, подозревая, что сейчас ему придётся разнимать отвратительную женскую драку. Но почти неуловимое выражение недовольства сгладилось в одно мгновение. Его способность быстро гасить неуместные эмоции неожиданно придала Маше сил, хотя она и была изрядно напугана. Дрожала от волнения, а плечо сверлила пульсирующая боль, а короткая и поучительная пантомима Олли, внезапно придала ей уверенности.—?Даже не думай! —?Маша поднялась на одну ступеньку вслед за Херманом и теперь оказалась выше Мии на целую голову.—?Даже не думай,?— повторила она,?— это моё выступление, и ты здесь лишняя!Никогда в жизни она бы не осмелилась сказать? нет? так безапелляционно и спокойно. Голос у Маши дрожал, спина была мокрая, но её удерживала не только придушенная злость, но и безумное желание выступать. Звук гитары Алекси неожиданно смешал все её мелочные эгоистичные страдания в одну кучу. Музыка. Основная составляющая её жизни. Личная кровавая ось, которой её сейчас пытались лишить.—?Убери руки, иначе я себя не ручаюсь!И она действительно не ручалась. Ещё секунда и Маша ударила бы Мию по лицу — поступок, который она не позволила бы ни при каких обстоятельствах.Не отрывая взгляда, Маша поднялась ещё на несколько ступеней, и Мия не выдержала, отступила, отошла вглубь палатки.До выхода на сцену оставался ровно один шаг, и ситуацию неожиданно разрядила Светка.—?Бегите,?— с деланным пафосом в голосе крикнула она.?— Бегите, я вас прикрою! Прорывайтесь к нашим, я задержу их!Олли коротко хохотнул и откинул тяжёлое чёрное полотнище.Наступила очередь Арчи.Впрочем, на какое-то мгновение Маша о нём позабыла. По сути дела такого огромного количества зрителей она никогда не видела. Сцена располагалась довольно высоко и толпа людей предстала перед ней, как море: пёстрое бурное пространство, которое переливалось неравномерными порывистыми волнами.Появление Олли зрители встретили дружным гулом, неким восторженным выдохом, исторгнутым из нескольких тысяч лёгких. Небольшая доля аплодисментов досталась и ей. Маша отлично понимала, что это всего лишь дань вежливости, а что ещё более вероятно, крики самой раззадоренной части фанатов, кто нетерпеливо приплясывал возле самого барьера. Это были самые ярые, самые легкомысленные и самые молодые поклонники. Для них возможность попрыгать и покричать на концерте была неким ментальным тавро, знаком принадлежности к искусству рок-музыки. И, по сути дела, дальше ощущения принадлежности, внутренний настрой этой части поклонников никуда не двигался. Желание попрыгать в толпе себе подобных обычно этим и заканчивалось.Микрофон от техника Маша приняла твёрдой рукой. Однако стоило ей перевести взгляд на Арчи, как колени снова подогнулись. Он уже зажигал на самом краю сцены, ритмично подпрыгивая под звуки своего тёмно-красного баса, задорно тряся кудрями и выкрикивая в толпу азартные призывы повеселиться.Она уже не ждала от него ни поддержки, ни простого внимания. Это ожидание сломалось несколько минут назад в палатке под аккомпанемент отборных матюгов и ставших привычными оскорблений. В тот момент Маша поняла, как безумно от него устала. Устала подначиваться под перепады настроения, устала быть покорной и терпеливой; от вечного ожидания благосклонности и невнятных переменчивых претензий.И в данный момент она безумно боялась, что Арчи может сорвать выступление. Вспыльчивый и безрассудный, он запросто мог бросить гитару и удалиться за кулисы, поливая всех окружающих грязью. Пытаясь надавить и отомстить ей, Арчи даже не задумался бы о том, что создаст массу проблем для друзей.Их взгляды перекрестились в тот миг, когда Арчи отскочил вглубь сцены. Его пальцы всё ещё перебирали струны гитары, механически, безошибочными движениями, что были отточены бесконечными репетициями. Его фирменное тремоло при помощи одних только пальцев.Трудно сказать, что спасло выступление от срыва. То ли рабочие качества Арчи, когда любые дрязги оказывались ниже его личных профессиональных амбиций, то ли кулак Юсси, показанный из-под барабанной установки или, может быть, мощный драйв, который успел захватить Куосманена целиком, но он лишь окатил Марию презрительным взглядом и надменно дёрнул головой.Скорее всего Арчи хотелось грязно выматериться, возможно, снова толкнуть её в плечо или грудь, но он отошёл от Маши на несколько шагов и неожиданно плюнул в её сторону. Плюнул смачно, с оттяжкой, жёлтоватой слюной заядлого курильщика. При этом ни один человек не мог сказать сделал ли это Арчи специально, или во время жаркого выступления так неудачно отхаркнулся пересохшей носоглоткой. Маша невольно шарахнулась в сторону и побледнела.Юсси завершил своё соло безумным бластбитом и на мгновение повернулся к Маше. Она никогда не видела у него такого безумного взгляда. Почти всегда позитивный, улыбчивый и добродушный, он окатил её холодно-голубым сатанинским взглядом. Его пронизывающий и одновременно невидящий взор был таким пугающим, что Маша невольно похолодела. В этот миг она ничуть не сомневалась в том, что стоит ей бросить микрофон и Вуори убьёт её прямо на сцене.Первый звук вышел скомканным. Подвело волнение и первую же ноту Маша выдала хрипло, подавившись воздухом и слюной одновременно. Это было настолько непрофессионально и нелепо, что она снова облилась потом, страдая от стыда и страха одновременно. По первым рядам прокатился гулкий насмешливый вой.Её ещё никто не знал и вполне понятное любопытство, сменилось разочарованием. Вуори и Лайхо доэкспериментировались, зачем-то притащили в свой проект непонятную бабу, которая оказывается ещё и петь не умеет.Арчи злорадно и презрительно хмыкнул. Маша не просто видела, она чувствовала, как Куосманен захлёбывается от бешенства. Теперь её дебют будет стоить ему полицейских разбирательств, а ей, как минимум, очередного публичного унижения. Она и сама уже была не рада, что всё-таки решилась вылезти на сцену и таким образом дать скандалу полный ход.В связи с этой мыслью Маша вспомнила о бабушке и почти машинально поискала её глазами в толпе.Она почти не удивилась, когда увидела её в первых рядах совсем недалеко от барьера. Бабушка, как ни странно, смотрела на Машу совершенно спокойно, без праведного гнева или раздражения, а лишь с каким-то ехидным интересом первооткрывателя. Именно это ехидство и сдержанная насмешливая улыбка придали Маше новых сил.Как оказывается, мало она знала о собственной бабушке. Сейчас она рассматривала Машу с лёгкой насмешкой, как заведомо неудачный результат эксперимента, и от этого делалось до боли обидно. И ей так мучительно захотелось доказать всем обратное, отвоевать своё право петь и делать, то, что она считает нужным, что Маша непроизвольно закрыла от страха глаза и выдала самое мощное соло на какое была способна. Гулкое, густое совпадающее со звучанием Олли один в один. И тут же её поддержал Алекси. Он на секунду оторвался от гитары и улыбнулся своей фирменной солнечной улыбкой — спокойной и доброжелательной, мол знай наших. Подхватил Машин куплет рассыпчатой трелью, и тут же ослабил звучание гитары, и дал публике возможность прочувствовать всю силу Машиного голоса.В ту же секунду этот мощный пропев подхватили фанаты, и Маша уловила, как по рядам пробежала искра восхищения. Этот их крошечный перформанс оказался таким ярким и сочным, что после окончания песни публика взорвалась громом аплодисментов, а ей и Алекси пришлось церемонно раскланяться. Причём не очень-то галантный Алекси, подцепил Машу за руку и с самым изысканным видом подвел к краю сцены на поклон. Она едва заметно пожала его худую руку с твёрдыми гитарными мозолями (самая скромная благодарность учителю) и почувствовала ответное пожатие. Не даром же они так невыносимо долго репетировали. Ей стало очень приятно, что Алекси понял смысл этого короткого прикосновения и пожал ей руку в ответ.Маше сразу стало не только спокойней, но и теплей. Теперь она отлично видела, что и Олли, и Юсси, и даже Йоонас, который был сессионным клавишником, — все волнуются насчёт её выступления. Что за неё переживают и каждую малейшую оплошность воспринимают, как личную неудачу.Всё это придало сил и дальнейшее выступление покатилось, как по маслу. Музыка всегда помогала Маше отстраняться от своих волнений и забот. Её личный эскапизм, уход от реальности, разочарований и нерешённых проблем. Как и Аллу она чувствовала музыку интуитивно, порой окунаясь в неё с головой.И сейчас Маша стояла почти на самом краю сцены, глядя поверх зрительских голов, не думая о своей внешней непривлекательности, о несостоявшихся отношениях, о том, что её ждёт в ближайшем будущем. Она просто смотрела вдаль на густое синее небо, на гряду леса и пела. О жизни, о любви, о предательстве, одиночестве, крови, лжи, свободе, позёрстве и искушении.В какой-то момент Маша неожиданно вспомнила о том, что так и не придумала свою фирменную фишку, которая сделала бы выступление ещё более ярким и запоминающимся.Алекси и Арчи обычно использовали свои возможности виртуозов, устраивая на сцене то гитарные дуэли, то мгучие гитарные запилы, наполненные сложными медиаторными флажолетами и бэндами. Юсси всячески изгалялся над барабанами, демонстрирую самую разнообразную технику; Олли, который не обладал каким-то запредельным голосом, проявлял себя, как талантливый шоумен.Под конец выступления Маша решилась-таки на демонстрацию своих вокальных возможностей. Это было единственное, что она умела и в какой-то момент взяла сдвоенную партию полностью на себя. Олли уступил ей безоговорочно. Понял, чего она хочет и отступил вглубь сцены.Где она просчиталась, Маша так и не поняла. Песни были старые, хорошо знакомые, перепетые тысячу раз и за месяцы репетиций, надоевшие почти до чёртиков.Вполне возможно, её подвела самонадеянность. Маша не просто знала, она чувствовала, мелодию до самого основания, часто мысленно раскладывала на партии, перепевала в разной тональности и всё-таки она ошиблась. Видимо, сказалась усталость и волнение. Сначала она сорвалась и захлебнулась, как и в первом пропеве. Затем не попала в ноты. Вопиющее дилетанство.Испуг и позор, которые неожиданно захватили всё её существо.Вполне возможно, что за рёвом электрогитар и криков беснующейся публики никто бы ничего и не заметил, но Маша внезапно осеклась сама, неожиданно понимая, что не может вспомнить ни единой ноты или слова.В глазах вдруг стало темно и она почувствовала, как на неё валится пол.—?Что с тобой? — Олли пришёл на выручку, перехватил микрофон. Машу слегка отпустило. Она благодарно улыбнулась, сделала вид, что всё так и задумано. В свою очередь отскочила назад, переводя дух и пытаясь понять, что произошло. К ней тут же стремительно подскочил Алекси, подпёр плечом и выдал, какой-то бесконечный визгливый запил.—?Соберись,?— шепнул он,?— уже недолго осталось.Несколько секунд они поизображали из себя статую ?Рабочий и колхозница? в рок-н-рольной интерпретации, и Маша вновь вынырнула из-под чёрного шатра на залитую солнцем авансцену. На этот раз слова она вспомнила, но тональность мелодии неожиданно дала рассинхрон. Она беспомощно оглянулась на парней, затем вниз на публику, понимая, что ещё немного и произойдёт настоящая катастрофа.И в эту секунду она вновь увидела бабушку. Она и отец смогли пробраться к самой сцене. Они стояли, придавленные многочисленной публикой к самому заборчику, и Маша была перед ними, как на ладони. Совершенно неожиданно, она вспомнила Арчины вопли в палатке, когда тот весьма живописно рассказывал о приезде бабушки.?Явилась её полоумная бабка?,?Она поставила мне условие, чтобы я не дал этой убогой выступить?,?Она вздумала меня шантажировать её выступлением?.Маша почувствовала, как сердце поднимается к самому горлу.Так вот что значил этот многозначительный взгляд. Хитроватая полуулыбка победительницы. Почти не прикрытые ирония и насмешка. Бабушка такая бабушка — зачем она устроила эту проверку на вшивость?В ту секунду, когда Маша замолчала, бабушка неожиданно вскинула руку и сделала первый хейронический жест. Она была опытным педагогом и хорошо знала технику управления вокалом.Бабушка живо ухватила рок-мелодию и повела Машу, как опытный штурман. Маша даже не успела удивиться. Она просто послушно открыла рот и повинуясь знакам, продолжила петь.С возвращением уверенности Маша почувствовала изумление — бабушка дирижировала ей рок-мелодию, показывая темп, динамику и ритм, спасая от неминуемого провала.Конечно жесты бабушки были очень примерными, интуитивными, но она правильно подхватила суть и помогла Маше допеть песню до конца.Конец концерта Маша уже помнила совсем смутно. Поклоны, крики публики, песня на бис и даже цветы, которые Юсси словно волшебник извлёк откуда-то из-под барабанной установки. Он ничуть и не сомневался в том, что выступление Маши пройдёт удачно.А потом они всей группой, донельзя довольные, шатающиеся от усталости, шли в обнимку по палаточному городку, занимая собой всю дорожку и весело отвечая на вопросы встречных музыкантов.Как бабушке удалось пробраться на территорию городка, Маша так и не узнала. Они столкнулись нос к носу возле самой палатки, куда Юсси втащил её на руках.Она мгновенно высвободилась из его рук и замерла в состоянии очередного потрясения. Бабушка выглядела непривычно помятой, раскрасневшейся и взволнованной. Отец скромно стоял чуть поодаль, наблюдая совершенно непривычную для него дочь.Из палатки выскочила Светка и громогласно затараторила:—?А Куосманен приссал, полиции испугался. Удрал даже не переодеваясь. Как ты классно выступила! Я всегда в тебя верила. Иди сюда, дай поцелую!Маша осторожно отстранилась и едва заметно показала головой на бабушку. Она всё ещё пыталась понять, что это было? Триумф самовлюблённой старухи над собственной внучкой, проверка серьёзности Арчи, искренний интерес к её успеху?Молчание длилось всего несколько секунд, которые снова показались Маше вечностью. Ребята нетерпеливо топтались возле входа в палатку. Почему-то никто не решался войти внутрь.—?Машенька, это было божественно,?— в глазах бабушки показались слёзы. — Иди ко мне моя, девочка, дай я тебя обниму. Юра, ну, что же ты стоишь? Неси скорей букет.Маша молча приняла из рук отца огромную охапку своих любимых лилий и молча обвела всех присутствующих глазами.—?Ну, что же ты молчишь,?— заторопила бабушка,?— рассказывай, как всё это случилось?Маша снова обвела друзей, открыла рот и… поняла, что не может произнести ни слова.