Глава вторая. (1/2)

Болит все тело — чувство еще хуже, чем после серьезных потасовок, кажется, будто бульдозером переехало. У Лехи ощущение, будто он выплывает из вязкого похмелья, до того его штормит, и перед глазами все плывет.Собственные руки не слушаются с первой попытки — вот дерьмо, а. Ему ведь еще этими руками пытаться линзы вытащить, а моторика движений, как у пьяной медузы. По правде сказать, Элджей и не понимает, зачем сейчас пытается проснуться — получается это скорее интуитивно, словно до него достучались сквозь очень глубокий сон, и поначалу хочется такого шутника не то, что послать, а прострелить колено.

— Охуеть, — только и выдает трасолог, глядя на то, как человек, еще мертвый биологически пару минут назад, пытается самостоятельно встать. — Нахер ваш отдел, меня в училище к такому не готовили.Федук невольно хмыкнул. И тут же зацепился за последние слова — скорее по привычке, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, отвлечь от происходящего и чужой здравый смысл, и собственный:— А к чему вас готовили в училище?— Ну, я вообще медицинское заканчивал, я судмедэксперт-трасолог. Но сейчас вижу, что работенка — пиздец.Инсаров тут же с интересом обернулся к пареньку, медленно выпуская из своих рук катану. Новоявленный судмед покосился на оружие в руках криминалиста с явной опаской.— То есть, у тебя есть медицинская лицензия и своя портативная аптечка?— Это не аптечка, а портативная реанимационная техника, набор - одна единица. — Вполне искренне оскорбился медик.Федя задумчиво прикусил губу, что-то обдумывая.— Давай технику сюда. Будем сейчас играть во Франкенштейна.

Медик непонимающе посмотрел на него, и криминалисту пришлось пояснить:— Ты никогда не хотел прославиться, как человек, победивший смерть?— Да Вы издеваетесь, — фыркнул судмед. — Это в принципе невозможно.— А как мы тогда объясним отсутствие одного трупа в морге? Или его внезапную живучесть? — Инсаров вскинул брови. Времени оставалось мало, и не хотелось терять его на пререкания: с тем, что мертвец внезапно ожил, криминалист смирился и поставил перед собой новую задачу — убедить остальных, что так и должно было быть, что нет никакой магии и, тем более, меток родственных душ. Кстати, последнее Федя решил отложить на размышления потом: к тому же, он уповал на то, что медик ничего не заметил. — Я не медик, но знаю, что есть два срока клинической смерти: первый, занимающий не более 7 минут, и второй, который может растянуться до часа. Это так?— Верно, — сухо кивнул медик, собираясь. — Второй срок вообще сложно отличить от истинной биологической смерти, если это апноэ или, что вообще труба, асистолия.

— Реанимационная техника способна вывести человека из этого состояния?

Медик закусил губу, отводя взгляд.— Чисто теоретически — да. Чисто практически — случай выживания при асистолии был зафиксирован лишь единожды в 50-х, вроде, годах.— Значит, сейчас будет зафиксирован второй, — Инсаров с облегчением позволил себе улыбнуться. — Неси оборудование, но никого не бери с собой. Что знает четверо — знает и весь мир, в конце концов.— Это охуительное безумие, — вздохнул судмед. — А ведь говорили мне на филфак идти, так я зачем-то уперся в мед…Несмотря на причитания, унесся он вглубь коридоров достаточно быстро, и уже через секунду до Инсарова доносилась явно сгенерированная благодаря высокому уровню актерского мастерства суета. Послышались голоса, кто-то потребовал пройти за судмедом, но тот что-то припечатал, и на секунду в соседнем помещении стало тихо. Федя даже порадовался постройке клуба — коридоры петляли, как кроличья нора в ?Алисе в Стране Чудес? и вероятность быть кем-то пойманными с поличным равнялась практически к нулю.

А еще у Инсарова было немного свободного времени. И слишком, слишком много вопросов. Но кое-что никак не могло подождать, так что криминалист решил действовать без отлагательств: оттянул рукав собственной рубашки, убеждаясь, что синяя линия соулмейта на запястье полностью исчезла, и потянулся к чужой руке.Ощущения были… странными и в то же время совершенно обычными. Рука, как рука, — очевидно мужская, пусть и с красивыми пальцами, забитыми татуировками, жесткая кожа под подушечками, и теория, выстроившаяся в голове криминалиста совершенно на автомате: загрубевшая кожа на указательном, часто пользуется огнестрельным. Весело, ну и кто же оказался у него в роли соулмейта?В том, что они соулмейты, Федук убедился окончательно, не найдя на чужом запястье линий. Хотя кто его знает, может, у жертвы был соул, или он просто перекрыл мешающую метку… Почему-то Федя почти сразу откинул эти две версии.

Но, наверное, из такой связи и впрямь ничего не выйдет, решил Федя, отпуская чужую руку: он и сам уже привык жить, не задумываясь о родственной душе, у него хватало друзей и женского внимания — да и вряд ли сам Узенюк обрадуется тому, что его соул оказался следователем. Сам Инсаров не знал еще точно, чем занимается Леха, но очень захотел выяснить: ему вообще одновременно хотелось и забыть про сегодняшний вечер, и распутать каверзное дело. О Лехе он решил думать исключительно как о работе — да, иногда и такое случается. Да, иногда такое забывать не хочется, но надо.Медик влетел в зал как раз вовремя — еще немного, и Федук не уверен, до чего бы дошел в своей рефлексии. Как ни крути, он немного иначе представлял встречу со своей ?душой?…— Все готово, Федор Андреевич, — отрапортовал судмед и тут же сноровисто обогнул Федю, с двумя чемоданчиками направляясь к… трупу.

— Уже есть идеи для объяснений?

— Уже есть идеи, как понять причину воскрешения, — с кровожадной ухмылкой сообщил медик, приставляя к яремной вене убитого два пальца. Федук хмыкнул, глядя на явно окрыленного судмеда.— Как тебя зовут хоть, надежда российской реаниматологии?— Ваня, — не отвлекаясь от своего увлекательного дела, бросил судмед. — Я думал, Вы знаете, Федор Андреевич.— Виноват, не чекнул списки перед осмотром места преступления, — Федук стянул с руки перчатку и устало потер переносицу. С этой болью в запястье из-за соула он действительно повёл себя недалёко: но в итоге стоило ли это того? Узенюк в себя не приходил, и вопрос оставался открытым. — Ты вроде новенький тут, если вспомнил училище?— Ага, я до этого фельдшером был, потом выучился на трасолога и сегодня первый день. И уже очень колоритный…Инсаров хмыкнул.

— Обычно тут поспокойнее.— После воскрешения продырявленного катаной человека я в это уже не поверю.Помолчали. Федя еще некоторое время залипал в стену, тщательно все обдумывая и взвешивая. Он знал, что специалиста сейчас лучше не отвлекать, но все же не выдержал:— Твоя задача сейчас — работать максимально быстро и с показательным энтузиазмом. Я понимаю, что случай тут скорее всего интересный для медицины, но я не думаю, что наш участок захочет привлекать к себе внимание таким образом. Да и сама жертва вряд ли будет благодарна такой ?популярности?. Поэтому сейчас постарайся найти максимально логичное объяснение сложившемуся и заодно проведи базовый медосмотр: будем решать, что делать с Иисусом версии 2.0 дальше — в больничку или на волю. Правда не должна выйти за стены этой комнаты и этого клуба, так что пусть это будет апноэ или любое другое логичное объяснение.

Медик недовольно вздохнул:— Я не идиот и причину уже нашел. Нам, кстати, повезло, что это самый дальний зал, где была убита жертва. Изрезанная ?массовка? осталась в другой комнате, а сюда заходили только мы с Вами. И труп видели тоже только мы. То есть, никто не видел бюджетную версию Экскалибура.

Федук неверящe вскинул брови.— Серьезно, больше никого не допустили?— Из комитета было распоряжение, работать только по Вашим указаниям.Ну, Алексей, ну удружил… Алексей — или просто Алекс, — непосредственный ?босс? Инсарова, с которым того связывали крепкие дружеские отношения, прекрасно знал о желании Феди продвинуться по карьерной лестнице, а потому, видимо, и назначил его ответственным за работу в поле. Кто же знал, что все так обернется… Но расклад был более, чем удобным — это отрицать было глупо. Федук, надев перчатки, снова взялся за катану, чтобы отставить ее в сторону, на низкий письменный столик. Клинок, с вязью иероглифов рукояти и ножнах, тускло поблескивал в неярком синем освещении и приземлился аккурат рядом с живительной ?ангельской пылью? и стаканом алкоголя — почему-то черного. Или это была черная вода?— Я прошу Вас сохранять молчание об этом происшествии. Реальная история оживления не должна покинуть эти стены.

Медик отвлекся от увлекательной игры ?объясни с научной точки зрения Иисуса? и посмотрел на криминалиста, как на идиота. В очередной раз. Федя уже начинал жалеть, что ему выпало с ним работать, но парень, видимо, был толковый, пусть и острый на язык — а большего ему и не нужно было.— Я же сказал, что я не идиот, Федор Андреевич. Я понимаю, что это — звездец, и я не горю желанием засветиться где-нибудь на РЕН ТВ, в вечернем выпуске новостей и с инопланетянами. Я буду молчать.— Спасибо тебе за это. — Инсаров искренне улыбнулся. — Я не хочу скрывать ни от кого правду, но она может навредить комитету, самому Узенюку и, собственно, нам всем. И ты прав, я тоже как-то не фанат РЕН ТВ.Медик довольно осклабился.— Но я прошу ответной услуги за свое молчание.Федя был готов к такому — пусть это и была его самая нелюбимая часть работы, но он уже неоднократно убедился: без денег в этом мире ничего не работает.

— Сколько? — Только и спросил криминалист, заранее готовясь к чему-то веселому.Однако, судмед почти оскорбился.— Обижаете, Федор Андреевич. Меня интересует другое. Вы ведь будете допрашивать жертву, как только оклемается?— Допустим.Медик собрался с силами и улыбнулся — нормальные люди так не улыбаются, подумал Федя, только фанатики. Но и такие нужны в их нелегкой работе.— Узнайте, пожалуйста, где убийца покупал такую катану — Вы не подумайте, я просто давно ищу адекватный магазин японских товаров у нас, а попадается каждый раз фуфло с Али Экспресса. А тут — раритет, ручная работа…Федя не выдержал — искренне рассмеялся. Сегодняшний вечер все больше напоминал плохую комедию, но ему это определенно нравилось: так было веселее.— Хорошо, знаток, допрошу для тебя жертву. Кстати, что с ним? Он не умрет от кровопотери, я, как-никак, вытащил катану?Ваня вновь фыркнул и как-то криво улыбнулся. Он почти полностью загородил собой тело на диване, видимо, колдуя над убитым, и Федук видел только копну торчащих светлых волос своего соулмейта.— А теперь самое забавное. Вы, наверное, не заметили, но как Вы думаете, почему я так просто согласился молчать? Потому что произошедшее — реальный треш, и мне не то, чтобы не поверят, у меня медицинскую лицензию отберут, если услышат. Посмотрите сами.Федук послушно поднялся с края стула, на котором сидел, и навис вместе с ??медиком?? над Лехой — бледное лицо с белыми глазами все еще казалось красивой погребальной маской, но грудь медленно вздымалась под окровавленной майкой.

Черт!Черная майка действительно была вся в крови — еще и порвана в том месте, где грудную клетку пробила японская катана. Проблема в том, что улики на одежде были, а вот что насчет самой раны… Грудная клетка была в идеальном состоянии, как у младенца — если не считать маленьких капелек крови.Инсаров коротко чертыхнулся и обернулся, пытаясь найти, чем прикрыть такое очевидное доказательство. Медик раздраженно цыкнул, когда заметил эти мельтешения.— А то, что у него заросли соединительная, эпителиальная и костная ткани разом, Вас не смущает?— Я уже не удивляюсь. — Весело фыркнул Инсаров. — Меня интересует, как спрятать этот ляп. Не в курсе, там шоковые одеяла с собой привезли? Можно накинуть на пострадавшего и в таком виде отдать его другу на руки.— На живых не рассчитывали, так что нет.

Федук прикусил губу в задумчивости. Делать было нечего — такой очевидный косяк заметят все из аналитиков, и это уже не смешно.

Пришлось идти на крайние меры.Федя стащил с себя пиджак, начиная натягивать рукава на Леху. Тот особого сопротивления не оказывал, только пробормотал что-то сквозь сон. Пиджак, благо, оказался Узенюку чуть велик, все-таки Федя был слегка повыше и шире в плечах, так что спрятать заляпанную майку более-менее удалось. Медик смотрел на картину со странным выражением лица.— Что-то не так?— Нуу, как вам сказать, Федор Андреевич? Отмазку для других я-то придумал, а вот сам я уже ни во что не верю. Была ли медицина, был ли Бог теперь…Инсаров понимающе потрепал его по плечу.— Тут весело, но обычно тише. Мой совет: если чувствуешь, что ломаешься — уходи. Твоя жизнь не стоит саморазрушения.

Медик вздохнул.— Как Вы вообще можете сейчас сохранять спокойствие? У Вас на месте преступления только что ожил труп с проломленной грудиной, это ни одному логическому объяснению не поддаётся. А Вы не только спокойны, но здраво соображаете и собираетесь утаивать такое событие от прессы... На одной рекламе сколько бы заработали, да и по службе быстрее получилось бы продвинуться.Федук нахмурился. Он и сам знал озвученные факты, но намеренно откинул их в такой ситуации.— Я думал, ты шёл в медицину из любви к гуманности. Открою тебе секрет: криминалистика — тоже наука для человека. И в первую очередь, помимо собственного карьерного роста, я подумал о судьбе ?убитого? — как думаешь, хотел бы он провести всю оставшуюся жизнь в каком-нибудь НИИ под землёй в качестве подопытной мыши? Сомневаюсь. К тому же, это первый случай, по крайней мере, зафиксированный в истории, так что вряд ли такое прокатит и с остальными трупами, если начать пытаться и их воскресить по той же схеме. Если ты хочешь предать дело огласки — я заплачу, но уж будь добр, молчи. Это все не так просто, как кажется, и нам сейчас только народных волнений на волне веры в сверхъестественное не хватало. Если начнётся охота на ведьм, будет совсем весело.

Ваня опустил голову, продолжая нехитрые манипуляции с воскресшим — оттянул несильно верхнее веко, медицинским фонариком посветил в глаза, получив и положительную реакцию сужения зрачка (значит — в сознании, кому можно откидывать), и тихое Лёшино ?ой бля?. Последнее даже радовало.

— Я буду молчать, Фёдор Андреевич, можете не платить, я не из таких. Просто... Интересно, как медику, понимаете?

— Понимаю. Но тут случай явно необычный, даже исследовав Узенюка вдоль и поперёк ты, боюсь, других этим не излечишь.

Ваня покачал головой, соглашаясь.— Хотите послушать официальную версию? Предупреждаю сразу, она дерьмо. Мне приходилось как-то писать объяснительную по опозданию на работу, но внезапно ожившего человека я еще никому не объяснял.— Давай. — Кивнул Федук и с серьезным лицом достал из рабочей наплечной сумки обычные бумажные платки. Критично осмотрел диван, на которым лежал Узенюк, убеждаясь, что на обивке крови не осталось. Поднял голову повыше, натыкаясь взглядом на красное пятно на стене, прямо на уровне глаз, и принялся деловито его вытирать.— А это зачем?— А это, чтобы вопросов не возникло вообще, — резонно ответил Инсаров, закидывая запачканные салфетки в пакет, предназначенный для улик. — Официальная версия будет такая, что жертва умерла без колото-ножевых ранений, раз в грудине даже намека на шрам не осталось. Значит, и его крови на месте преступления обнаружено быть не должно.— Умно, — похвалил медик. — А с медицинской точки зрения, это была асфиксия, которая спровоцировала вброс катехоламинов в синапсическую щель, и привела к временной остановке сердца.