Подаривший надежду (1/1)

Тревога не покидала его ни на минуту. Его мучителя не было, пожалуй, слишком долго. Проснувшись утром от громкого хлопка двери, он обнаружил, что его горло свободно от ошейника, а руки не прикованы к кровати. Странное ощущение свободы не радовало, а, скорее, внушало непонятный страх. Перед чем и почему — он не знал, но какое-то тягостное, гнетущее чувство надвигающейся бури не давало покоя.

Бродя по пустой комнате, он перебирал множество самых разнообразных вариантов отсутствия персонального монстра, включая несчастные случаи. От этой мысли его передернуло, как и от осознания того, что он попросту волнуется за мужчину, чего не должно было происходить. В его-то положении.

Время тянулось так долго, что, казалось,— еще немного, и он попросту сойдет с ума, к тому же жутко хотелось есть, ведь с того времени, как он слег с простудой, ему приносили лишь какие-то бульоны да тошнотворные каши. Мучитель явно не был кулинаром и портил все блюда, даже те, что испортить просто невозможно. От воспоминания о такой кулинарии на лице пленника растянулась глупая улыбка. Сейчас он бы не отказался даже от нее.Занять себя было абсолютно нечем, поэтому оставалось либо бродить, либо лежать. От того и другого он настолько устал, что впору было лезть на стенку или сидеть где-нибудь в уголке и грызть тонкие ногти. Хоть волком вой, хоть сорви криком горло — все бесполезно, так как твой единственный собеседник — это тишина.Подойдя к окну, он всмотрелся в узенькую щель между досками, надеясь хоть немного сориентироваться, но все, что он смог рассмотреть, это кусочек дороги, настолько пустынной, что стало страшно. Ни единой машины или пешехода, коих в городе полно. Неужели он где-то загородом? Парень сполз на пол, хватаясь за внезапно зашедшееся удушьем горло. Ведь если его догадка верна, значит, шансов на то, что его обнаружат и спасут, становится еще меньше, если не сказать, что они пропадают вовсе. Думать об этом варианте было невыносимо, все же хотелось надеяться на то, что ищут, ведь у него же должна быть семья, которая сейчас беспокоится и переживает. А если нет? Вдруг у него никого нет, и он просто мальчишка с улицы? Он старательно напряг память, но туман в голове и на этот раз отказался рассеиваться. Возможно, было бы у него зеркало, в которое он бы мог увидеть себя, воспоминания бы и вернулись, но, за отсутствием такового, он даже не знал, как выглядит.

Мучитель как-то сказал, что он похож Эллис. Стало интересно, какой была это женщина, и насколько сильно он её любил, если после её исчезновения сошел с ума и заточил его в клетку. Если она вообще существовала, а не была выдумана больной фантазией параноика. А если нет? Если она оказалась дрянью и попросту бросила мужчину, сбежав со своим любовником? От этой мысли парню стало не по себе, казалось, он уже заочно ненавидел эту женщину без лица, но с прекрасным именем Эллис.К тому времени, когда лучи света, пробивающиеся в редкие щели заколоченного окна стали блекнуть, возвещая о наступлении вечера, парень уже был измотан ожиданием и бесконечным метанием по своей тюрьме. Мучителя все не было, и в голову снова полезли мысли о том, что его, возможно, попросту бросили медленно умирать от голода или, скорее, от обезвоживания. Да, это могло быть жестокое наказание за его мифический проступок. Глаза защипало от выступивших слез, которые он даже не пытался сдержать. Кто сказал, что мужчины не плачут? Чушь полная; тем более, он уже ощущал себя дешевой девкой или, точнее, шлюхой без грамма гордости. Словно собака на цепи, которая преданно ждет хозяина, каким бы жестоким он ни был. Снова противоречия, раздирающие на части и выедающие мозг.

В последнее время он запутался окончательно в своих мыслях и поступках, как в идеально замаскированной паутине, которую сам же сплел, а теперь трепыхался, пытаясь оборвать все нити, но лишь сильнее увязая во всем этом.Свернувшись калачиком на жестком, покрытым пятнами грязи матрасе, он сомкнул глаза, пытаясь забыться во сне, и, уже спустя несколько минут, комнату наполнило тихое сопение.

Вот только снился ему все тот же странный сон, с той же фигурой у окна, которая то пропадала, то появлялась вновь. Лицо её было с уже привычно-напряженным выражением, но сейчас оно казалось несколько моложе, без намеков на лукавые или хмурые морщинки, которые неизбежно проступают, предательски служа печатью прожитых лет.— Майк, ну где же ты ходишь? – девушка облегченно улыбается, протягивая руки к измазанному травой и песком ребенку. – Иди же ко мне…— Нет, – обиженно отвечает он, но, когда нежные руки обхватывают его тело, прижимается к ней сам, мгновенно забыв об обиде. – Я никому не расскажу, если это важный-преважный секрет.— Вот и молодец. – она едва заметно вздыхает и треплет его волосы. – А теперь — умываться и обедать.Девушка не смотрит на убегающего ребенка, она знает, что, если он сказал, что будет молчать, значит, так оно и будет. Волноваться больше не о чем…

Проснулся пленник от того, что тело заходилось мелкой дрожью. В комнате было холодно и очень темно. Глубокая ночь, пугающе тихая и одинокая, без намека на постороннее присутствие. Снова неконтролируемый страх и удушье от зловонного запаха, исходящего от импровизированного туалета, коим ему служило пластиковое ведро. Но он уже привык к этим ощущениям, ко всему привыкаешь, тем более, если испытываешь их постоянно.Его мучителя еще нет,— это он знал точно, потому что всегда чувствовал его присутствие, даже если его не было в комнате, он знал, что тот где-то в доме. Парень сам не понимал, как это происходит, просто по тягучему, словно деготь, напряжению, копящемуся внизу живота, определял, что мужчина рядом. Сейчас же все было по-другому, и даже когда на лестнице послышались легкие, приглушенные шаги, пленник не сразу обратил на них внимание. Первоначальная радость поблекла, уступая место беспокойству, перерастающему в ужас. То, что это был не его мучитель, он почему-то понял сразу. Обычно мужчина поднимался очень шумно, давая понять, что пришел хозяин, а сейчас кто-то старался не привлекать к себе внимания, словно крался.Дверная ручка медленно повернулась, издав глухой щелчок, но дверь, естественно, была закрыта на ключ. Парень услышал, как кто-то тихо выругался и по голосу понял, что этот «кто-то» очень молод; возможно, даже одного с ним возраста.

Нужно было кричать и просить о помощи, но его терзали сомнения и …сожаление, что все может закончиться вот так. Глупые мысли, но где-то глубоко внутри шипел голос о том, что все происходящее правильно и естественно. Он даже зажал рот рукой и затаил дыхание, словно его тоже могли услышать.

— Эй, ты же здесь? – прошептал гость, видимо, прижимаясь к двери и прислушиваясь. – Я вытащу тебя, слышишь?Такой знакомый голос, теплый и успокаивающий, заставил парня тихо всхлипнуть, что не осталось незамеченным.— Прекрати реветь, это на тебя не похоже. – он дернул ручку сильнее. – Сейчас я ничего не смогу сделать, но я скоро вернусь! Ты потерпи немного…Единственное, что он смог из себя выдавить, было согласное «угу». Неизвестный гость ушел так же быстро, как и пришел. Но теперь у пленника появилась реальная надежда на спасение, которого он одновременно и хотел, и боялся.Возможно, скоро он вырвется отсюда и больше не увидит своего мучителя. По идее, он должен был радоваться, но почему-то было невыносимо даже думать о том, что все это останется лишь в воспоминаниях, которые можно так легко потерять. Вдруг захотелось почувствовать давящий горло ошейник или холодную сталь, прижимающую его запястья к спинке кровати. И, конечно, увидеть его. Того, от которого хочется убегать, но так, чтобы быть догнанным.

*(извиняюсь за долгое ожидание)