Часть 1 (2/2)

И вот – я стою посреди залитой солнцем улицы в Риме, не в силах пошевелиться, произнести хотя бы слово. Лицо мое спокойно, но это лишь застывшая маска, потому что я просто не имею в своем распоряжении тех эмоций, которые должен испытывать, глядя на человека в толпе, стремительно удалявшегося, лавирующего средь шумных итальянцев со знакомым мне изяществом.

Я перевожу дух. Конечно же, это мираж, это какая-то шутка подсознания, вывернутая наизнанку, насмешка над самыми сокровенными ценностями моей души. Я слишком много рефлексировал и в результате сам создал этот удивительный фокус. Секунду спустя я уже бежал за ним, выискивая глазами. В ушах билось ?не может быть…невозможно… только бы это был не он?.

Только бы не он – потому что я понятия не имел, чтобы сказал ему при встрече. Когда мы виделись последний раз – около двадцати лет тому назад, на руинах ушедшего мира, среди грязи, шума и нищеты Марокко, он был уже потерян для меня. Тогда я просто развернулся и перешагнул порог, оставив это гибнущее в алкогольной зависимости упрямое существо в компании с худшим человеком, которого только он мог найти. Тогда Себастьян сказал мне – ?Как странно вдруг заботиться о ком-то, когда всю жизнь заботились о тебе?.

Я не смог удержать его, я позорно капитулировал, я ничего не сделал, кроме как давал ему денег на выпивку, когда все остальные не давали, и он закладывал свои вещи - серебряные часы, портсигар, как будто влачил нищенское существование. Я не сделал ровным счетом ничего. Эта слабость и безволие, эта покорность судьбе обошлась мне смертью при жизни – когда последующие долгие годы я блуждал словно во тьме, изредка видя тусклый свет в чем-то вроде путешествия по диким джунглям или в своих картинах.

Наконец, когда нас разделяло всего несколько шагов, я осмелился позвать его по имени. Буквы царапали гортань, мне казалось, я говорю на незнакомом языке, и он меня не понимает. Так бывает во сне – вроде бы ты кричишь что есть сил, но окружающие тебя не слышат. Я не любил такие сны.

- Себастьян.

Он остановился, так резко, что чудом не врезался в человека рядом.Это действительно он, подумал я. А вдруг все таки?... вдруг я обознался. Извинюсь и пойду дальше, как будто ничего и не было. И забуду об этом навсегда.

Он обернулся. Я выдохнул, всматриваясь в черты – ища знакомое, то, что сохранила память. Как мало и как много этого осталось! Годы сделали свою работу, но как будто бы нехотя, в полсилы, и даже не смотря на то что покинул я его в плачевном состоянии алкогольной зависимости, лицо его сохранило прежнюю феноменальную красоту, которую после я искал и находил в его сестре.

Несколько секунд он всматривался в позвавшего его, немного удивленно, удивление сменялось чем-то другим, чем-то схожим по сути с моими чувствами – как казалось мне в тот миг. Как я смел надеяться.

- Себастьян… - повторил я.

Много лет назад, в Оксфорде, он сказал мне – я сейчас отчетливо это вспомнил: как хорошо было бы спрятать ценности в разных местах, в тот самый миг, когда ты счастлив, а потом вернуться за ними, через много-много лет, найти и вспомнить все, до мельчайших подробностей. Все то счастье, испытанное и пережитое почти жизнь назад.

Сейчас он смотрел на меня и улыбался.