Part I (1/2)
День болезни моей. Вновь сквозь щ?лку в бамбуковой шторе осенняя бабочка…? Сосэки НацумэБольница, в которой лечился Уолтер Уайт, была громадным шумным зданием, в котором наверняка лежало огромное множество точно таких же несчастных людей, с поломанными судьбами и искалеченным будущем.
Широкие коридоры, тусклые лампы, бесчисленное количество палат... Некоторым почему-то нравятся больницы: спокойная и умиротвор?нная атмосфера, вездесущая чистота, приветливый персонал и радостные пациенты. Но Анделин была не из числа подобных людей: как только девочка переступила порог, к е? горлу тут же подкатила желчь, а организм отвечал рвотой буквально на вс?. Е? тошнило от противного запаха, пропитанного хлоркой, от старой мебели и белых стен. От медсестер, медбратьев и докторов. От смерти, которая витает в воздухе повсюду. Тошнило даже от самого факта того, что Энди была в больнице.
Однако, в палате Уолтера было довольно уютно, даже несмотря на то, что из-за галогенных ламп вс? приобретало неприятное синие сияние.
Мягкое кресло, горшки с растениями на подоконнике и узорный бра над кроватью, вс? это определ?нно казалось милым, и неотвратимо придавало комнате некий ореол святости.Взгляд Энди внезапно упал на маленькую коробочку бананового пудинга, и сознание удивл?нно спросило: ?Интересно, на вкус он такой же мерзкий, как и на вид??—?Ты будешь это есть? — поинтересовалась девочка, и это стало первым, что Линдс сказала своему отцу с того момента, как они переступили порог. Вс? это время Скайлер старательно болтала, не затыкаясь, Ти-Джей уселся на подоконник, задумчиво разглядывая горизонт за окном, а Энди просто слонялась по палате, из стороны в сторону, из угла в угол.—?Анделин, ты серьезно? Мы только час назад поели. – недовольно напомнила Скайлер.?Ну, да, куда ж без тебя??—?И что? — спросила Линди, и Скайлер уже собиралась озвучить свои мысли вслух, но не успела: е? перебили.
—?Забирай. — разрешил Уолтер, прищурившись взглянул на дочь, и протянул ей сладость. Вчерашние новости его сильно удивили, и даже сбили с толку: поспать из-за этого, конечно же, так и не удалось. И сейчас, мужчина просто хотел спросить у девочки, что же ещ? она знает о н?м, но для этого, требовалось избавиться от посторонних. Не хватало ещ? и их в это дело впутывать.Энди взяла протянутую коробочку с десертом и жадно открыла е?, в предвкушении. Энди всегда любила бананы, обожала их тонкий вкус, похожий на дыню и одновременно на мармелад. Энди всегда думала, что бананы любят абсолютно вс?.
Поэтому, наверное, она так удивилась, когда выплюнула ж?лтый пудинг, оказавшийся мерзким на вкус и напоминающим грязь и ржавые гвозди.—?Анделин! — закричала Скай, подорвавшись с места, и на е? изящном личике явно читалось желание отчитать дочь, и Линдс отметила про себя, что иногда больше всего на свете хотела ударить по нему.
—?Что? Я ничего не сделала. — попыталась оправдаться она, но в ответ получила лишь грузный взгляд матери, серь?зный и стыдливый одновременно, как грязь и ржавые гвозди. Как мерзкий на вкус больничный банановый пудинг.
—?Умойся хотя бы. — сдалась Скайлер, которой начало казаться, что перевоспитать дочку стало уже невозможно: хамство было заложено в ней где-то на подсознательном уровне, вбито в кривую систему координат.Анделин тихо передразнила слова матери, но вс? же вышла из палаты, понимая, что единственное, что она могла делать там, это смотреть на умирающего отца, который теперь с каждым дн?м вс? больше напоминал куриный фарш, подогретый в микроволновке.Но не успела Линдс завернуть за угол по дороге в уборную, как столкнулась с худощавым парнем, одетым в мешковатую одежду и дурацкую шапку.
?Смазливый.?—?Бля, смотри ты, куда пр?шь! — закричал он, и Энди поняла, что его детский прикид совсем не подходил к грозному голосу, что выглядело неправильно.
—?Вообще-то, это ты на меня налетел. – задушив в себе возмущение, сказала Линдс, и в е? глазах появился задорный блеск.
—?Да нихуя. — оговорился е? случайный собеседник, которому, кажется, совсем не было смешно.
Энди посмотрела назад, цепляясь взглядом за палату отца, и е? перед?рнуло. Девочке вовсе не хотелось возвращаться туда, где вс? утро бегала завед?нная Скайлер, отчитывавшая вс? и вся, что стояло у нее на пути: искала какие-то отцовские вещи, убиралась, чуть не разбила глиняный цветочный горшок. Она была на взводе, и пусть е? нельзя было винить за это, но и хвалить было не за что.—?Хочешь потрахаться??— не понимая собственного предложения первому встречному переспать, спросила Линдс. Хотя, наверное, ей просто хочется отвлечься. От больницы, тошнотворного запаха спирта, мочи и крови. От смерти, парящей в воздухе.—?Чего??— переспросил парень, лицо которым стало смешным: вытянутым и удивл?нным. И только сейчас, Энди заметила его глаза, голубые, яркие и уставшие. Наверное, она бы спросила, чем он таким занимался, не будь ей плевать.—?Секс. — необходимость объяснять показалась смешной, но Линдс вс? равно продолжила. — Да или нет?—?Э-да,?— забавно д?рнувшись, согласился парнишка, который был удивлен и, кажется, даже рад.—?Класс. — Линдс непроизвольно шевельнула бровью, делая свое лицо уж больно насмешливым. — Пошли.—?Куда?—?В туалет.
?Ты же не рассчитывал на минет прямо в коридоре, правда??— Мне нужно умыться.***Лампочка. У самого потолка. Она мигает, и сейчас это раздражает похлеще нотаций матери и запаха травы, бьющего в нос. Вообще-то, парень пах не только коноплей, а ещ? и ванилью. И это странное сочетание почему-то врезалось в саму суть. Лопатки бились о зеркало за спиной, вынуждая нервно закусить губу. Он вздохнул. С каждым новым толчком парень набирал темп, шепча на ухо то нежно, то грязно, но всегда тихо. Слишком тихо, чтобы что-то расслышать.Энди и не слушала. Энди смотрела на мигающую у потолка лампочку. Внимание девочки внезапно переключилось, когда е? ?новый знакомый? прикусил ей мочку уха, а потом пришёлся по шее языком. С шеи на ключицу, где оставил багряный засос.
?Твою мать.?Их губы встречаются, а языки переплетаются в откровенном танце. Мокрый и мерзкий, он вновь оказывается в ее рту, но что поделать, если люди иногда целуют своих партнеров.
Но наверное, Энди бы не позволила этому произойти, если бы не сладкий запах ванили, исходивший от этого парня. Энди любила ваниль почти также сильно, как и бананы. Тем временем, ненавистный и совершенно нежеланный поцелуй становился глубже и грубее. Голубоглазый вновь переходит на ее шею, прикусывая зубами тонкую кожу. Длинные, тонкие пальцы забираются под топ, сжимая упругую, мягкую грудь. По керамической комнате разлетается протяжный стон.—?Тебе не больно? — спрашивает незнакомец, выглядя сейчас милым до степени жалости. А Энди неизменно тошнит от таких парней.
Воздух в кабинке становится горячим, на лбу выступает испарина. Анделин слышит сбившееся дыхание возле уха и прикрывает глаза. Рука скользит к затылку, зарывается в пшеничные волосы. Анделин уверена, что он смотрит в зеркало. Анделин не осуждает. Он выглядит неплохо, особенно в отсутствии растянутого свитшота. Наверное, его внешность можно назвать сладкой. Приторной. Как бананы или ваниль.—?Сильнее. — кончики волос?— острые иглы, язык?— колючая проволока. Он слушается.?Почти.?– Ещ?. — все мыщцы в теле напрягаются, тяжелое дыхание парня заводит. — Ну!Девочка неразборчиво шепчет указания, не отрывая пристального взгляда от злосчастной лампочки.Парень снова целует е?. А если точнее?— кусает. Даже грыз?т. Движения становятся рваными, не такими ритмичными, как до этого. Но кажется, что кто-то уловил суть. Лопатки саднит, губы ноют, а внизу живота приятно тянет. Слишком много чувств, они кромсают мысли в голове, превращая их в теплый куриный фарш.?Не так. Медленнее. Не так сильно.?Энди закрывает рот рукой, заглушая крик, но остановиться не просит. Зачем? Она сама этого хотела, разве нет?Одна рука парня сжимает е? талию под самыми ребрами, другаю?— врезается в спину. Энди чувствует металлический привкус во рту, не сразу соображая, что е? собственные губы кровоточат. Больно. То, что нужно.Парень перехватывает инициативу, его руки наливаются свинцом и давят сильнее.
Еще сильнее.В воздухе?— приторный запах ванили, но Энди чувствует только оттенки аромата травы. Он зовет е? сукой или шлюхой, но она не слушает – в ушах пульсирует кровь. Ненакомый парень тянет за волосы, и два часа, потраченные на укладку, летят в ад.
?Сукин сын.??Сейчас.?Мышцы сводит судорогой, голова бь?тся о поверхность зеркала, а с губ летит вязкий стон. Девчонка выгибается, словно кошка и сильнее прижимается к раскаленной и влажной коже. Сколько времени прошло? Энди не знает. Плевать.Парнишка отходит, натягивает бокс?ры и заст?гивает ч?рные джинсы. Энди бер?тпример со своего нового знакомого, поправляет юбку и оборачивается к запотевшему зеркалу, приводя в порядок растрепанные волосы.Будь секс убером, Уайт бы точно поставила ему семерку и скинула бал за перегоревшую лампочку. Линдс достала вишн?вый блеск из кармана и нанесла на истерзанные губы. Щиплет.
Дрянь.Анделин положила помаду обратно и поспешила к выходу. Нужно было вернуться, пока ее не потеряли. (И свалить от долбанной лампочки, мигающей у потолка).
—?Может, хотя бы имя сво? назов?шь? — спросил парень, натянув на себя свитер, пряча за ним подтянутый торс и начал светить своими синими глазами.—?Зачем? — на распев выдала Уайт, прежде чем выпорхнуть из гадкой комнатушки.***Девочка вернулась в палату, успев привести сво? дыхание в норму. И к своему удивлению и счастью одновременно, ни мамы, ни Ти-Джея здесь не было. Один только Уолт покоился на больничной койке. Вс? такой же побитый и вс? такой же несчастный.—?Ты долго. — пристально рассматривая гостью, констатировал Уолтер, подозвав дочь к себе, уступая ей место рядом на кровати.—?Заблудилась. — соврала Уайт, про себя лишь решив, что можно было придумать оправдание повеселее, но она не горела желанием над этим думать. Вс?, что она хотела – лишь поскорее отсюда свалить.—?У тебя топографический кретинизм? – тепло улыбнулся мужчина, несмотря на болезненные ощущения во вс?м теле.—?А у тебя рак. — разозлилась Энди, вынужденная вернуть ему мягкую улыбку. — У всех свои недостатки.Анделин повернулась и выглянула в окно, которое выходило на внутренний дворик. Там было довольно мило: клумбы с разноцветными цветочками, деревянные лавочки... и толпа больных, которая портит неплохой вид.—?Насч?т того, что ты сказала вчера… —?запинаясь, начал Уолтер, не находя подходящих слов, чему Энди была несказанно рада.