7. g, hurt/comfort. (1/2)
— А ты неплохо устроился.
Джонатан неслышно касается створок двери и аккуратно заходит внутрь, памятуя о том эпизоде, когда в него машинально швырнули ножом, потому что Тайлеру было хреново. Джонатан не столько обижается на него за это, сколько старается не попасться еще раз на такую простую уловку, ему хватило одного балисонга, пролетевшего мимо его уха, он предпочтет обойтись без второго. Неяркий мерцающий свет предзакатного австралийского солнца льется сквозь большие незастеклённые окна на мебель: огромное деревянное кресло, пустая стойка для цветов, которой никто не пользуется, трансляция какого-то матча с убавленными звуком, сваленное в кучу оружие рядом с диваном, что стоит напротив телевизора, — и Джонатан, заметив, что всё выглядит вполне жилым, особенно если считать пустые бутылки, книги и сломанный пульт, ступает дальше, на кухню, не забыв сбросить ботинки, чтобы не топтать мягкий ковер. Белый ворс смешно щекочет ступни.
— Я с трудом тебя нашел.
Это не совсем так. Когда Тайлер сказал, что уйдет ненадолго, и прихватил с собой рюкзак, Джонатан только поднял брови и вернулся к чтению бумажек, а всполошился спустя несколько суток, заметив, что Тайлер как в воду канул: не было ни одного звонка, ни сообщения, ни упоминания, Кейт только разводила руками. Он удивился бы меньше, если бы Тайлера показали в вечерних новостях, как разыскиваемого особо опасного преступника, но эта информационная тишина... она его испугала до дрожи. Тайлер оставил почти все свои вещи — первая мысль была о том, что он в гордом одиночестве, потакая своим травмам, ушел умирать, но Джонатан, копаясь в контактах, невольно вспомнил, что когда-то зачем-то кинул в использованную гильзу, что Тайлер носил как украшение со всеми жетончиками и прочими цацками на бечевке на шее, маячок, но так и не активировал. Пришло время.
Посаженный маячок мигал сначала по направлению на север от Италии, потом застрял в Дублине на неделю, видимо, путая следы, а когда Джонатан на следубщее утро проверил, то нашел его по дороге из Сиднея в Мельбурн. Как иронично получилось: после всех передряг Тайлер вернулся туда, откуда уехал почти жизнь назад. После этого найти его не составило почти никакого труда, пришлось, разве что, повозиться с именем, потому что хоть Джонатан и видел все его поддельные паспорта, один вообще сам сделал, Тайлер в какой-то там раз назвался иначе.
— Зачем искал?
Тайлер выглядит одновременно больным и счастливым, пока клепает себе ужин, стоя в одной майке и боксерах. Он не ждал гостей, да и в целом выглядит затворником, и у Джонатана сжимается сердце от одной мысли о том, что как надо было достать человека, чтобы он уехал на другой конец света. Они встречаются глазами, и под усталым взглядом Джонатан садится за стол, не зная, куда себя деть. Идея сразу становится идиотской: Тайлер — взрослый самостоятельный человек, и зачем его нужно было искать — непонятно. Но раз он приехал, то стоит поговорить, если ему здесь не рады, то он уйдёт, ему не так уж и сложно.
— Захотел.
Джонатан бедром толкает Тайлера, мол, отойди, и начинает колдовать над сосисками, сыром, молоком с таким серьезным видом, словно провел на этой маленькой, но просторной кухоньке всю жизнь, выготавливая для Тайлера. Где-то в душе Джонатан и не против, возиться с блюдами ему нравится, а вот есть самоприготовленное не очень, поэтому всегда нужен кто-то, для кого он будет всё это делать.
— Ты хозяйничаешь так свободно, будто находишься в собственном доме.
Тайлер околачивается рядом, не стремясь помочь, но и не мешая, и Джонатан безумно ему за это благодарен. От Тайлера привычно пышет жаром, и Джонатан греется в этом совсем не искусственном тепле, даже несмотря на разделяющие их двадцать сантиметров физически и целую пропасть — ментально. Джонатан приехал извиниться.