о слабостях (стажеристы) (2/2)

Ничего, профессор его вылечит. У него обязательно найдётся какой-нибудь восстанавливающий состав. А даже если не найдётся, Штоллен его создаст.

Вася настолько отключается от реальности, что не сразу замечает уход Яйки и Псины. Открывает глаза, медленно выдыхая (дыхание, главное – дыхание), и смотрит прямо в лицо Доходяги. Тот выглядит заинтересованным и недовольным одновременно. Снова почёсывает подбородок, что выглядит как нервный тик, и говорит задумчиво:

– Удивительно. Ты не чувствуешь боли?

Вася не отвечает, продолжая просто смотреть, и пользуется краткой передышкой. Выравнивает дыхание и пульс, шевелит затёкшими похолодевшими пальцами, ускоряя приток крови, и чувствует, как боль концентрируется в районе печени и рёбер. Это не страшно. Главное, что лёгкие целы.Доходяга хмыкает, продолжая так тщательно всматриваться в его лицо, будто хочет что-то там найти. Бормочет тихо, высматривая реакции:– Что же с тобой делать… Ты должен чего-то бояться. Может, воды? Тока? Нет, тут что-то другое.

Вася наблюдает за ним безразлично, думая о том, что Макс всё-таки его послушал, не издал ни звука. Нужно будет потом обязательно его похвалить, сразу после того, как они выберутся. Он не хочет думать о том, когда это произойдет и как. И не хочет думать, что испытывает наблюдающий за ним Макс. Он бы такого не выдержал. Лучше испытывать самому, чем смотреть.

Будто услышав его мысли, Доходяга задумчиво тянет:– Ты боли не чувствуешь, а что насчёт твоего друга? Он так яростно пытался защитить тебя там, в парке.

Вася застывает. Он старается, так сильно пытается сохранить лицо, не выдать себя ничем, проговаривая ровно:– Он мне не друг.

– Правда?Псина, стоящий в стороне, гнусно фыркает. Говорит ехидным голосом:– Конечно, не друг. Я видел, как вы зажимались у дерева.

Вася чувствует, как падает вниз сердце. Замирает, чтобы через мгновение понестись быстро и лихорадочно. Доходяга, приложив пальцы к его шее, довольно вздыхает.– Вот как! Замечательно. Давай-ка поменяем вас местами, голубки.

– Нет. Нет, не надо…

Доходяга смеётся довольно, и Вася дёргается вперёд в попытке ударить его головой, но подошедший незаметно со спины Псина удерживает, не позволяя. Снимает с крюка, и, пользуясь хоть какой-то свободой действий, Вася начинает отбиваться. Он успевает ударить Яйку в бок и по шее и пихнуть коленом Псине в живот, пока его ведут к своему месту, и обессиленно рычит, когда руки надёжно приковывают. Псина ухмыляется, отходя в зону недосягаемости Васи, и довольно проговаривает:– Ты не волнуйся, уж за него я возьмусь сам.

От ярости темнеет в глазах, и Вася дёргает зло руками, изрезая запястья наручниками. Смотрит в панике, как мужики подходят к Максиму, и до крови прикусывает губу. Тот бледный, не отрывает взгляда от Васиного лица, и, проходя мимо, говорит тихо и успокаивающе:– Хорошо всё, не волнуйся.

Васе хочется настучать по его глупой голове. Как можно успокаивать кого-то, пока тебя самого ведут к боли? Какое ?хорошо?, если Макса, грубо вздёрнув вверх, едва ли не подвешивают на этом чёртовом крюке?

У них разница в росте – пара сантиметров, но если Вася стоял на полу твёрдо, с немного согнутыми в локтях руками, то Максу приходится приподняться на носочках, чтобы хоть как-то уменьшить нагрузку на перетянутые наручниками запястья. Псина, ухмыляясь, ладонь опускает на голову Макса и тянет сильно за волосы назад. Тот сжимает зубы, чтобы не издать ни звука, и Вася чувствует, как поднимается в груди яростное чувство всепоглощающей злости.– Не трогай его!Псина улыбается, опуская руку, и проводит ладонями по вздымающимся от поверхностного дыхания чужим бокам. Медленно, явно забавляясь реакцией, гладит рёбра, живот, не позволяя Максу уйти от прикосновения, и смеётся, когда Вася буквально рычит от злости и бессилия, дёргая наручниками. С перетянутых запястий капает несколько капель крови.

Вася смотрит, как подходит к нему Доходяга, предусмотрительно становясь так, чтобы он не смог до него дотянуться. ?И правильно, я тебе глотку вырву?, думает Вася отрешённо, наблюдая за ним.

– Мы не сделаем ему больно, если ты отдашь всё, что знаешь.

Вася знает, что это ложь. Понимает, что даже если выложит всё как на духу, Псина так или иначе захочет удовлетворить свои садистские наклонности, а Доходяга ему мешать не станет. Осознаёт, что не может предать профессора и что обманные формулы, которые он мог бы придумать, не проведут этого сообразительного ушлёпка. Он видел валяющиеся в углу ангара инструменты, заметил кучу чертежей. Доходяга явно долго не решался на это в надежде, что сможет разобраться сам. Видимо, не разобрался.Вася молчит. Смотрит, не отрываясь, на Макса, и видит в его глазах понимание. Макс сын своего отца, он не хочет, чтобы из-за него выдались все секреты. Вася не может разочаровать никого из них собственной слабостью. Бессилие заполняет грудную клетку, боль нарастает где-то под рёбрами, и она не физическая.

Вася смотрит, как вздымается часто чужая грудная клетка. ?Дыхание, он уже неправильно дышит?, думает на мгновение, глаза закрывает, опуская голову, и выдыхает. Доходяга рядом разочарованно хмыкает, после чего начинается персональный Васин ад.

В первые несколько минут Макс действительно пытается молчать, но затем, когда терпеть невозможно, по всему ангару разлетаются стоны и рваные громкие вздохи.

Вася кричит, обещая всем им мучительную смерть, и смотрит с ненавистью, как прицельно, так, чтобы было больнее, бьёт Псина. Смотрит, не отрываясь, в глаза, считывая каждый проблеск отчаяния и оттенок злости, и довольно облизывается. Нажимает на плечи, выкручивая Максу руки, и Вася дёргается от раздавшегося крика так, будто ему всадили нож в самое сердце. Он смотрит на Псину и обещает уверенно:– Я убью тебя.

Псина ухмыляется, похлопывая рвано дышащего Макса по голове.

– Не раньше, чем я убью твою сучку.

Яйка, стоящий рядом, взволнованно косится на Доходягу, явно не осведомлённый о том, что тут кто-то кого-то собрался убивать. Тот никак не реагирует, копаясь в своих записях, явно потерявший к происходящему интерес. Просто ждёт, когда Вася сломается, отдав бразды правления Псине. Какие же все трое ублюдки.

Вася осознаёт, что такой ненависти не ощущал даже к своему отцу. Всепоглощающей и тёмной. Он впервые так яростно и сильно хочет убивать.

– Ну что, не передумал? – Доходяга интересуется светски из своего угла, смотрит поверх очков. – Что, совсем не жалко своего дружочка? Ай, не повезло ему с тобой. Продолжай.

Псина кивает довольно, и Вася смотрит с ужасом, как он тянется в карман и достаёт оттуда какой-то предмет. Раскладной нож издаёт характерный щелчок, открываясь. Вася начинает осознавать, что сейчас сломается. Псина подносит лезвие к груди Макса. Сообщает доверительно:– Вырежу на нём свои инициалы.– Нет… Только, блять, попробуй…– Или что? Ты гневно прокричишь мне угрозы из своего угла?

Псина лыбится, поигрывая ножом, чешет тупой стороной собственную щёку, после чего протягивает руку к безвольно висящему на крюке Максу. Вася набирает в грудь воздуха, чтобы закричать, прекратить это, сказать, что он расскажет всё, что он готов, что он больше не может, и плевать на всё, но тут свет в ангаре гаснет. В опустившейся на них тишине раздаются звуки нескольких выстрелов, чьи-то шаги, беготня и вспышки странного голубоватого цвета.

Вася чувствует, как кто-то подходит к нему, готовится защищаться, но тут свет включается, и он видит, как рядом с ним опускается на колено профессор. Возится с наручниками, хмурясь на окровавленные запястья, но Вася на него не смотрит. Он не отрывает взгляда от стонущего, пытающегося отползти в сторону Псины. Котёл наверняка только оглушил его, чтобы разобраться потом.

У Васи перед глазами довольная ухмылка стоит, сопровождаемая стонами Макса, и он срывается с места, стоит только наручникам открыться. Подхватывает с пола первую попавшуюся вещь – длинный кусок какой-то железной палки, и подлетает к поднимающемуся Псине, обрушивая удар за ударом. Он не чувствует боли в запястьях, не ощущает, как натирает ладони шершавый металл, просто бьёт со всей силой и ненавистью, на которые только способен. Вася не ощущает времени и чувствует только, как кто-то обхватывает его сзади, оттаскивая от изуродованного тела.

Сквозь шум в ушах слышится знакомый голос, тёплое прикосновение ощущается на лице, и он расслабляет руку, с грохотом роняя железный прут на холодный пол. Смотрит дезориентировано на Штоллена, не вслушиваясь в то, что он говорит, и нервно оглядывается. Хрипит сорванным голосом:– Макс…

И бросается вперёд, когда видит его. Макс лежит на полу, пока Котёл избавляется от его наручников, и Вася падает рядом, тянет к себе, обнимает, утыкается лицом в шею. Не видит, как останавливает Штоллен дёрнувшегося забрать сына себе Котла, и шепчет сбивчиво в чужую холодную кожу что-то невнятное. Обхватывает, едва ли не оборачивает собой, и, сжав сильно, слышит болезненный стон. Хватка тут же слабеет.

– Прости. Прости, я не хотел так сжимать … прости.Вася тянется руки убрать, но Максим, приоткрыв глаза, просит тихо:– Нет… не убирай…

Он лежит практически неподвижно, руки с вывернутыми суставами не двигаются даже, и Вася чувствует, как собираются в уголках глаз слёзы. Он касается ладонью бледного лица, неосознанно пачкая в собственной крови, и обнимает бережно. Заставляет себя не шарахаться от подошедшего Котла. Тот руки протягивает, чтобы забрать Макса, и Вася выдыхает судорожно, заставляя себя ослабить объятия.

Это его отец, он не навредит.

Вася смотрит, как аккуратно Котёл подхватывает начавшего отключаться Макса, и чувствует осторожное прикосновение на плече. Штоллен тянет его легонько вверх, поднимая с пола, обхватывает за плечи рукой.

– Пойдём, сынок. Всё хорошо. Всё будет хорошо.

Вася кивает, механически переставляя ноги, и тихо, сипло спрашивает:– Сколько… сколько времени прошло?

– Четыре часа.

Вася истерически усмехается, чувствуя, как начинают дрожать руки. Четыре часа. Всего каких-то четыре часа. Васе кажется, что прошла целая вечность. Он говорит тихо:– Я человека убил.

– Да. – Штоллен спокоен. Поглаживает ладонью по спине, смотрит ровно. – Ты жалеешь?– Нет.

– Хорошо.

Больше они не говорят. Они доходят до какого-то поворота, и Вася наблюдает, как заносит Котёл Макса в машину. Тут же рвётся следом, протискивается в салон, не обращая внимания на недовольные попытки Котла вытурить его оттуда, и Макса укладывает на свои колени. Слышится хлопок дверей от севших спереди Котла и Штоллена. Они о чём-то говорят, но Вася не слушает.

Он проводит пальцами по бледному лицу и улыбается, когда Макс слабо приоткрывает глаза. Выдыхает, шепчет тихо так, что Вася склоняется, чтобы услышать:

– Ты не сказал им.

– Не сказал.

Макс едва-едва приподнимает уголок губ в подобии улыбки.– Горжусь тобой.Вася закусывает до боли губу, чтобы не заплакать. Он позволил случится всему этому, а Макс говорит, что гордится. От неправильности происходящего Васю начинает тошнить. Он склоняется ниже, касается губами прохладного лба и говорит хрипло:

– Давай засыпай. Глупый воробушек.В этот раз Макс слушается и закрывает глаза.