Воспоминания о жизни той, уже иной. (1/1)

Наконец-то они достигли своей цели – клиника Танабе. Ночью она выглядела страшнее, чем днём. Но это понятно. Днём всё кажется лучше, чище, красочней, ибо яркий солнечный свет придаёт всему чего касается красивый блик.

Казуки, будучи зажатый крепко в кровоточащей ладони, наблюдал за медленно плывущими мимо него домами. Блёклый свет уличных фонарей мельком скользил по глади единственного глаза-бусины. Теперь очередь Казу нести бремя в этой игрушке. Слушать не связные рассказы лолиты об окружающем, о её бедных жертвах, о том, как она их расчленяет и гордится этим. Всё это приходилось слушать Казу каждый божий день. Но как он это слышал он не знал. Ведь он всего лишь запрятан в тельце из плюша. Он сейчас там, где раньше находился другой её ?возлюбленный?. Доктор Танабе. Казуки было его очень жаль, ведь его дневник попал к нему в руки, он знал, что с ним случалось. Он пережил его судьбу. Его семья тоже была убита лолитой, и сам он был ею убит и заточён в этого кроля. Кейчи. Вот его бывшее имя. А сейчас это он. Казуки. Просто Казуки. Теперь же он только игрушка в руках этой сумасшедшей лолиты. Она уже стольких убила. Столько невинных душ было ей убито. Маньячка. Она бесчеловечна. Прикидывалась Канабе Рэминой. Измучила и убила всю её семью.Семья. А раньше и у него она была. Мама, папа, Хикари. Все они. Они были убиты ею. А потом и его постигла их же участь –участь всех тех, кто повстречал эту лолиту.

– Казу, мы пришли.Отперев громоздкую ветхую дверь в больницу, лолита безумно улыбнувшись, вбежала внутрь. Встав посреди холла, она схватила Казуки за лапы и начала кружиться, заливаясь истерическим смехом, оповещая о своём приходе. Но здесь никого кроме них не было. Больница пустовала, ведь ?бывший здесь доктор перебил всех пациентов и совершил самоубийство?. Но ведь вы знаете, что это не так. Всех в этой больнице перебила Рэмина. Точнее лолита, ведь её настоящего имени никто не знал. Рваный подол её платья развивался в воздушных пируэтах. Её пухлые губы приобрели искривлённую счастливую улыбку. Она наконец остановилась и улыбка сползла с её лица. Она подхватила кроля и побежала вглубь изолятора к своей палате.

Ногой отперев скрипучую дверь камеры она села около чёрной стены, поглаживая её рукой. Тут она распоров ещё один шов опять начала писать один единственный иероглиф. Старший брат. Это чёртова стена была полностью покрыта этим иероглифом вдоль и поперёк. Они выскабливала своей кровью это слово снова и снова, будто заклиная.Эта маньячка всё ещё искала своего идеального брата. Её желание не иметь старшего брата, а иметь идеального старшего брата. Стать идеальными родственниками. Казуки вспомнил, как лолита подвергала его так называемой дисциплине, чтобы он стал тем идеалом.

Она безумна. Он молился и молится до сих пор, чтобы кто-нибудь расправится с ней, и эти бессмысленные жертвы прекратятся. Он пытался. Но его попытки были тщетны. Он тогда заколол не ту. Он заколол их соседку, пришедшую его проведать. Может она и была его надеждой на спасенье? Наверное, нет. Если не он, значит, она бы убила её. Это было неизбежно, переступая их порог, её уже ожидала смерть. Никто не скроется от пытливого глаза этой сумасшедшей.

Наконец окончив своё увлекательное занятие, лолита взяла Казуки за лапу и посадила перед собой, начиная рассказывать очередную историю. Прокашлявшись и подобрав подол своего платья, она уселась на письменный стол, начиная своё безумное повествование.– Казуки, ты ведь помнишь эту палату? Ведь в ней ты дал своё обещание. Я так рада, что мы снова здесь с тобой. Жалко, что тут мы не может жить, всё это из-за постоянных любителей страшилок. А ведь это мой дом, я гостей не приглашала. Но мне надоело марать руки об них, их трупы уже некуда девать. Тут ведь и твои друзья. Как там их звали? Забыла. Ну да ладно. Всё равно они и не сопротивлялись. Бросили тебя одного здесь. Какие же они после этого друзья. Не понимаю, как ты с ними дружил. Но вот это и доказывает, что я опять же помогла тебя, Казу. Я избавила тебя от никчёмных дружков с камерой. Но конечно с одной стороны они привели тебя ко мне, но с другой…

Ну что было то прошло. Да, Казу? Ладно, посиди здесь, а я схожу в соседнюю палату за нитками, надо же раны зашить.

И с этими словами, лолита спрыгнула со стола и направилась к скрипучей двери.– Не скучай… Скоро приду. Веди себя хорошо, Казу.Попрощавшись, она оставила кролика в одиночестве. Безжизненного плюшевого кролика с одним глазом-бусинкой оставила на растерзание тишине. Но кролик был не настолько безжизненным, вдруг внутри него всё ещё билось сердце? Не поролоновое, а самое настоящее, состоящие из плоти и крови, сердце. Но это ложь. Откуда могло биться сердце в этой игрушке, когда сама душа Казуки уже давно погасла. Без души сердце не могло биться. Так наш, без пяти минут мёртвый, кролик ожидал прихода своей хозяйки.