Часть 14 (1/1)

—?Иннокентий Алексеевич… Иннокентий Алексеевич!Инженер резко вздрогнул всем телом, вскинул голову?— тяжёлую, горячую, перед глазами всё расплывалось, а бесформенное белое пятно трясло его за плечо и звало по имени. Кеша успел не на шутку перепугаться, пара секунд ушла на то, чтобы сообразить, что он уснул прямо на рабочем столе, во сне потерял очки, а белое пятно?— это Мария Павловна, которая снова явилась зачем-то к нему в лабораторию, обнаружила спящим и… Ой, какой стыд!—?Здравствуйте… Извините, я…?— забормотал Кеша, судорожно нашаривая на столе очки и водружая их вверх тормашками себе на нос,?— Я работал… заработал… затрудился…?— Кеша наконец нацепил очки нормально, Мария Павловна наконец приняла свои привычные очертания. Несмотря на ожидания инженера, лицо её не выражало ничего плохого, кроме сочувствия и даже тревожности. Кеша осёкся.—?Извините,?— добавил он,?— Я… вот… уже сейчас, я… вот у меня тут… составчики… я…?— он зашарил по столу, пытаясь вспомнить, чем занимался перед тем, как отключился.—?Иннокентий Алексеевич,?— на плечо инженеру легла Машина рука,?— Меня беспокоит Ваше состояние. Вы хорошо себя чувствуете?—?Я всё… Всё хорошо, ну… неплохо,?— забормотал Кеша, не пытаясь сбросить руку начальницы?— рука была тёплой, нежной, успокаивала.—?Я понимаю, Вы очень расстроены из-за расставания с Вашей невестой,?— Мария присела рядышком с Кешей и неожиданно взяла его за руку. Инженер вздрогнул,?— Конечно, я не стану Вас корить за то, что Вы из-за переживаний не можете уснуть ночью, но ведь недосып может скверно сказаться на Вашей работе. Это чревато неприятными, даже опасными ситуациями?— Вы ведь работаете с реактивами… Вы понимаете?—?Я… да… Понимаю хорошо очень, ну… неплохо понимаю… Извините…—?Не извиняйтесь. Может, Вам стоит взять недельку отпуска, за свой счёт? Придёте в себя, вернётесь с новыми силами…—?А как тут… А работа? А разработки мои? —?Кеша аж ушам своим не поверил,?— Как я всё брошу… Лёшка, он хороший, но бестолковый, он как смешает всё, потом сливать же придётся. А стажёр… Ну, Васька, он старательный, но за ним глаз нужен… Ну… да глаз. Глаз да глаз… Как за очками… Всё проверить надо, проконтролировать… Как я уйду?..Оба?— и Маша, и Кеша?— как-то забыли, что сидят, сцепившись руками. У Марии в голове не укладывалось, как этот чудесный, самый добрый, самый заботливый, самый трогательный на свете человек мог остаться один, страдать, не спать по ночам… Маша протянула свободную руку к лицу Кеши, наконец замолчавшему, вновь стянула с него очки.—?Вы…вы чего… Я же не смот… ну, не вижу ничего так…Больше он сказать ничего не успел?— Мария Павловна наклонилась к нему?— он этого не видел?— и настойчиво прижалась к его губам?— он это почувствовал. Почувствовал так, что его словно изнутри током прошибло. Стиснул её ладонь, которую Маша тут же выдернула?— очевидно, ей стало больно, а может, слишком захотелось обнять его за шею непременно обеими руками. Собственные руки инженеру деть было катастрофически некуда, сосредоточиться на поцелуе тоже оказалось слишком сложно, голова пошла кругом, и бедный Кеша не мог уцепиться ни за одну мысль.Когда он сам целовал Особу, то всегда предупреждал её. Кеше казалось, что необходимо подготовиться к такому… мероприятию. Сам-то он готовился, собирался заранее, и о возлюбленной считал нужным позаботиться… Мария Павловна заботиться нужным не считала?— шарахнула своим поцелуем прямо как громом с неба. Не то, чтобы Кеше не было приятно?— было, даже очень! Зато не было, чем дышать, слишком сильно заколотилось сердце, и вообще?— целоваться с начальницей, в лаборатории… А тут реактивы. И стажёр… И…Поцелуй распался так же внезапно, как и начался. Маша вернула, нет, всучила Кеше очки, что-то пробормотала про ?работайте спокойно, не буду Вам мешать? и убежала раньше, чем Кеша успел нацепить очки на нос. Впрочем, ему успело показаться, что Мария Павловна сильно смутилась. ?Наверное, оттого, что ей не понравилось,?— с сожалением подумал он,?— Я, видимо, очень плохо целуюсь…?Пронзила внезапная и очень болезненная мысль. А что, если Особа ушла, потому что ей тоже не нравилось, как он целуется? Он ведь никогда не спрашивал… А ушла она так же, как Мария Павловна?— стремительно, чуть смущённо… И не вернулась… И, наверное, уже не вернётся… С этой невесёлой мыслью и горьким вздохом Кеша вернулся к своим составчикам.***На станции Соньки не оказалось, на автовокзале тоже. Ни один из служащих не вспомнил высокую стройную девушку, описать которую детально Малина не сумел. Теперь он задумчиво смолил уже вторую сигарету, наблюдая, как отправляется автобус ?Катамарановск?— Чижи?— Обнинск?. Куда-то Софья подалась, а куда?— Роман не имел никакого представления. Что он знал о жене? За полтора года так и не научился смотреть на неё, слушать её, относиться… хотя бы просто по-человечески. Привёз девчонку к себе, одел, обул, обвесил бриллиантами?— как куклу дорогую купил. А между тем она ведь старалась… Какую-то помощь предлагала, бухгалтер-недоучка, не мешала, молчала, когда не спрашивали, словно нет её… На встречах и в ресторанах с ней не стыдно было показаться. Партнёры и конкуренты аж слюной истекали, при взгляде на мадам Малиновскую. Алик, единственный, кто был в курсе истории женитьбы Романа, впервые увидев Соню, окинул её внимательным взглядом, а затем одобрительно посмотрел на Малину, подняв вверх большой палец. Это безмерно успокоило Романа?— он мог в чём-то ошибаться, Алик?— никогда.В кратковременном изгнании Сонька не скандалила, не капризничала, не сетовала на смену статуса, исправно готовила бесхитростные, но сытные блюда, которые в сущности абсолютно не привередливый Малиновский сметал с удовольствием, и вообще всегда старалась приободрить мужа какими-то робкими словами, в которые Малина не вслушивался. Сама собой вспомнилась их последняя ночь в хрущёвке… Вообще, в постели Сонька, несмотря на неопытность, ублажала его так, что… Что ни с одной самой прожжённой жрицей любви Роман не мог её сравнить. Только он отчего-то упорно продолжал думать, что она делает это, потому что он богат, хотела выслужиться… Идиот. Нет, вряд ли, конечно, жена испытывала к нему какие-то романтические чувства, за что бы его любить? Зато она умела быть благодарной, верной, и…Выбросив окурок смурной Малина, на душе у которого скребли кошки, твёрдо решил разыскать Соню, вымолить у той прощение и дать развод.Софья о душевных метаниях мужа не подозревала. Весь следующий день, до самых сумерек она бессовестно проспала. Не знала она также и о том, что певец Старозубов, которого Фёдор благополучно довёз до телецентра, не спешил выходить из машины. Слегка помявшись, вновь спрятав веснушки в лёгком румянце, он несмело спросил:—?Можно, я вечером заеду… ну… Соню проведать? Может, она всё-таки расскажет, что с ней приключилось… Я подумаю, как ей можно помочь…—?Конечно, можно,?— с воодушевлением откликнулся таксист, разворачиваясь к пассажиру почти всем корпусом,?— Заходите, когда душа захочет!—?Мы ведь на ?ты? перешли,?— с мягким укором напомнил Всеволод, застенчиво улыбаясь.—?Точно… Никак не привыкну… Такой артист?— и на ?ты? со мной…—?Ну что ты, такая ерунда…—?Я думаю… пусть Сонечка у меня пока поживёт,?— кашлянув от повисшей на миг неловкости, продолжил Федя,?— Раз ей идти некуда… А что? Мешать не будет, я человек одинокий, на работе к тому же всё время почти…—?Ну да,?— странным натянутым тоном произнёс Сева,?— Ладно, мне пора. До вечера.Проводив взглядом пулей вылетевшего из такси певца, Фёдор завёл мотор. В душе ворочалось какое-то неприятное чувство.***-… А если так: ?Выбирай сердцем?!—??… если голова не работает?,?— едко закончила Даша,?— Не то.Настя скривилась.—?Нужно как-то подчеркнуть то, что все обещают, а он уже делает,?— задумчиво произнесла Ольга,?— Например…—??Хватит обещать, надо действовать!??— провозгласила Настя.—?Ну и что? Это он своих конкурентов агитирует, что ли? —?фыркнула Дашка.—?Ты только критикуешь,?— надулась Анастасия,?— А ты предложи что-нибудь!—?И предложу! Сейчас! —?Дарья закатила глаза,?— Блин… Не знаю. Кроме ?На свободу с чистой совестью? ничего на ум не идёт.—?Вот и помолчи!—?Перестаньте,?— одёрнула их Ольга,?— Собачитесь, собачитесь… Насчёт того, что его его чуть не посадили ни за что, тоже можно упомянуть…—?Может, вообще что-то нейтральное? —?вновь подала голос Настя, покусывая карандаш,?— Типа ?Марк Багдасаров?— можете на меня положиться!?—?Хорошо…—?Хорошо, только, когда вы расклеите эти слоганы по городу, последние две буквы в слове ?положиться? будут массово закрашены за одну ночь,?— мрачно выдала Даша. Настя фыркнула и захохотала. Ольга скривилась.—?Действительно. Думаем дальше. Может, как-то поиграть словами ?прошлое? ?будущее??..—?Сидел в прошлом, буду править в будущем? —?хихикнула Даша.—?Почему?— править? Работать будет.—?А что?— раньше не работал?—??Кто не работает?— тот не ест?! И фотка Багдасарова из ?Канарейки? с тарелкой ?Столичного?…—?Точно! —?Оля щелчком пальцев пресекла новую перепалку подруг,?— ?Работал, работаю, и буду работать!?—?Для вас,?— добавила Даша.—?Мне нравится,?— подняла руку Настя.—?Мне тоже.Оля сделала пометку в блокноте.—?Мы забыли Ирке позвонить,?— напомнила Настя.—?Звони, Настён, похвастаемся. Ей понравится.***—?Ой, это вы?!Лидочка восторженно захлопала густо накрашенными ресничками. От заросшего, немытого, одетого в грязные лохмотья мужика, который помог Катамаранову разобраться с хулиганами, не осталось и следа. Продавщица только каким-то чудом узнала его в поджаром усатом красавце, одетом в белую футболку, чёрный спортивный костюм и чёрную шапочку?— похоже, но не так стильно, более ярко, одевались ребята Тончика. Закатанные рукава олимпийки не скрывали загорелые поросшие чёрными волосами руки, на правом, неожиданно хрупком запястье болталась широкая цепочка, вторая?— подлиннее?— украшала мощную шею.—?Привет, красавица,?— Жила приблизился к прилавку и подмигнул Лидочке, бессовестно прожигая девушку чёрными глазами, окружёнными густыми ресницами. У Лиды зашлось сердечко.—?Где ваш… начальник охраны?—?Анатолий Семёнович после обеда придёт,?— застенчиво ответила Лида, пунцовея щеками.—?Ну так я тоже после обеда приду,?— Жила нахально снизил голос до интимного шёпота,?— Пепси бутылочку продай…Звякнула монетка о блюдечко для мелочи, мягко стукнулось о прилавок донышко стеклотары. Жила, не отходя, что называется, от кассы, ловко открыл бутылку и сделал несколько глотков. Лида замерла. С уголка губ, минуя пышный ус, по тщательно выбритому подбородку Сергея не спеша побежала крупная тёмная капля лимонада, достигла шеи… Лидочка судорожно сглотнула. Жила оторвался от бутылки, вновь улёгся грудью на прилавок, приблизив лицо к совершенно побуревшей продавщице, поставил ?Пепси? на прилавок и по-прежнему почти шёпотом спросил:—?Попробовать хочешь?Зрачки Лиды расширились, хорошенькие пухлые губки приоткрылись.—?Снова Вы? Э-э-э… здравствуйте.В отличие от Лиды, Полина Андреевна Жилу узнала моментально.—?Здорово, хозяйка,?— как ни в чём не бывало отозвался Сергей, поворачиваясь к Полине. Лидочка разочарованно захлопала глазами.—?Вы, я так понимаю, с Анатолием пришли… э-э-э… поговорить? —?с неприязнью продолжила хозяйка,?— А его нет.—?Вижу,?— беззлобно ответил Жила, косясь на продавщицу,?— Зайду после обеда… Если раньше его не поймаю где…Тончика Жиле удалось перехватить у того на хате, куда главарь ?Штанов? заскочил похавать. Отказавшись от позавчерашних щей, Жила сразу перешёл к делу.—?Мне тут перепали кой-какие документики. Думаю, как их толкнуть выгодно.—?Что за документики? —?прочавкал Тончик.—?Ценные, судя по тому, что за кент их вёз. Кто такая?— Малиновская Софья Ивановна?Тончик поперхнулся супом.—?Малиновская?.. Вообще, Малиновский?— эт Малина, ну, я рассказывал, дико крутой мужик, давно в деле, пол-Катамарановска скупил, делами ворочает… Мы типа корешимся, больше дела перетираем… Он так-то больше с ?Лампасами? якшается… Чё за Софья Ивановна? Вроде, он не женат, детей нет…—?Сестра?—?Не,?— Тончик мотнул головой,?— Он Аркадьич, а эта Ивановна… А чё там про неё в бумагах?—?Много будешь знать?— состаришься скоро,?— Жила задумчиво покусал ноготь на большом пальце. Он предусмотрительно не стал вынимать документы из-под олимпоса, зная, что Тончик непременно сунет в них свой любопытный нос, а Жила печёнкой чуял, что дело опасное, нехер пацана впутывать.—?Ну дядь Жила-а…—?Не дядькай мне. И не вздумай Малине своему ляпнуть, что я про эту бабу спрашивал, понял?Тончик посопел, мучительно соображая, не зашкварно ли скрыть от Малины то, что дядя Жила раздобыл какие-то документы, в которых говорится о явно имеющей отношение к Малиновскому бабе…—?Чего скис? —?ухмыльнулся Жила,?— Да не боись ты, я ж не ссучиться тебя прошу. Я сам на этого Малину выйду, тебя просто впутывать не хочу.Тончик отставил опустевшую миску и со вкусом выматерился. Жила ответил в тон и прибавил:—?Да ты пойми! Боишься его? Не ссы, не узнает он ничего. Ты чё ему, должен что?—?Ну мы корешимся типа,?— тихо повторил Тончик.—?Заладил… А я тебе чужой типа?Толя молчал.—?Просто не говори ему про меня и бумажки. Даже не буду просить тебя контакты его подогнать, чтоб тебя совесть не загрызла. Сам найду.—?Чё ты, его… ну…—?Не буду я его шантажировать,?— уже закипая, перебил его Жила,?— Скажу, мол, так и так, нашёл документики, верну, за копеечку. За труды, так сказать. Не обеднеет ведь? Ну и всё! Скажи лучше, чего такой смурной ходишь? Думаешь, не замечаю? С тёлкой поругался?Тончик неопределённо замычал. В последнее время даже радость от встречи с дядей Жилой не могла притупить тоску по Лало. Тончик скучал. Тончик отчаянно скучал по цыгану, по его рукам, губам, малахитовым глазам… Нет! По тому, как Лало прикасался к нему, к его неприкрытой олимпийкой коже, к мозолистым ладоням, к таким местам тела и души, которые, кроме самого близкого и родного человека, никому и не доверишь… Скучал по губам, которые на его коже не то, что выцеловывали?— целые картины рисовали! Из этих губ вылетали самые тёплые, самые лучшие в жизни Толи слова на обоих языках, слова, которым Тончик сперва не верил, но губы были убедительны и настойчивы… Губы имели терпкий вкус вишни, и это был самый крышесносительный вкус в жизни Толи. По тому, как Лало смотрел на него, скучал особенно. Стоило поймать этот взгляд на общих собраниях ОПГ?— и всё. Тончик пропадал, терялся, не помнил себя. Хотелось только одного?— идти туда, на свет малахитовых глаз, идти за ним, к нему… А теперь…Тончик не видел Лошало уже несколько недель. Идти в табор, чтобы просто поговорить, у Толи не хватало ни смелости, ни духу. Он с омерзением вспоминал, перебирал в голове всё, что наговорил цыгану, как бросил напоследок, что никогда больше не хочет его видеть… Вряд ли Лало когда-нибудь его простит. Цыган тоже гордый, бесконечно терпеть по-детски глупого, нет, откровенно тупого, взрывного, несдержанного Тончика он не стал бы… Рано или поздно это должно было закончиться. Закончиться именно так, под подошвой Толиного кроссовка. Так почему же так больно?..—?Ну ты чего, малой? —?вырвал Толю из тоскливых воспоминаний обеспокоенный голос Жилы. До Тончика дошло, что он, видно, сидит, как на поминках, с перекошенным хлебалом… Чёрт, ещё и глаза на мокром месте! Вот тряпка!—?Нехило тебя приложило,?— посочувствовал Жила,?— Рассказывай, что за краля моего малого обломала?—?Да… там… короче,?— забубнил Тончик, не зная, как на его душераздирающую историю отреагирует дядя Жила, но чётко понимая, что не стоит ему знать, что его ?малой? замутил мало того, что с мужиком, так ещё и с цыганом… Ну его нахер, убьёт обоих…—?Ну посрались… Я взбрыкнул, наорал, свалил, теперь вот…?— он шмыгнул носом.—?Забей,?— авторитетно посоветовал Жила,?— Девок?— пруд пруди, даже самой клёвой можно замену найти. Подцепи кого-нибудь, трахни, твоя цаца и выветрится. Видал,?— он понизил голос и заговорщически подмигнул,?— Как хозяйка ваша на тебя зыркает?Тончик вытаращил глаза?— естественно, не замечал.—?А ты посмотри. Она ничего такая чика?— всё при ней… Не в моём вкусе, конечно, а тебе в самый раз. Зажми её в кабинетике, как отчитываться придёшь?— она и поплывёт, отвечаю,?— инструктировал Жила.—?Да ну, блин…?— Тончик аж побурел?— почему-то стало стыдно. Почему-то перед Лало.—?Ну ещё кого выбери,?— махнул рукой Жила,?— Ладно, погнал я. Дочку увидеть охота…