Когда я вернусь, будь дома-3 // Chris Evans (1/1)

—?Чувствую себя котенком, которого приманили тунцом, а вместо него дали… Дали… В общем, какую-то дрянь. Уж ты-то должен понять меня, приятель,?— жалуюсь я Доджеру. Это чистейшая правда, ведь я понятия не имею, что получила вчера и как это понимать. Вроде, поцелуй?— хороший знак, как и доставка в спальню, пусть и в гостевую,?— значит, Крис по-прежнему заботится обо мне или, как и я, нуждается в прикосновениях, в знакомом тепле. На диване-то очень даже комфортно, он сам неоднократно спал на нем, и Скотт тоже. Но его слова, его бегство… Это тревожит меня. Не то чтобы я рассчитывала, что после такого примирение будет?— если будет,?— легким и по щелчку пальцев. Просто мне кажется, что Эванс не до конца уверен, что хочет этого. Самое время ему вновь доказать, что я ошибаюсь. Только он не торопится что-то. Пес задумчиво молчит, даже не жует нос зайца, что у него под лапой. В наш?— односторонний?— диалог вмешивается Крис: —?Как спалось, котеночек? И как давно он здесь? Сколько слышал? Похоже, сравнение с тунцом не пропустил. Боже! Я в заднице, причем в такой глубокой, что мне не выбраться! —?Знаешь, превосходно. Никогда, кажется, не спала слаще. А еще не использовала в таком количестве маскирующие средства?— синяки от отвратительной бессонной ночи в мучительных размышлениях, разлюбил ли меня он, были настолько впечатляющими, что я на какое-то время впала в ступор перед зеркалом. Но пытаться обмануть опытного актера гримом?— гиблое дело. —?Снилось что-нибудь? —?Эванс допытывается и дальше. —?Не скажу,?— качаю я головой. —?Мои сны останутся при мне. Ты мог вчера остаться и разделить их со мной, но ты выбрал уйти загадочно и по-английски, черт тебя дери, Кристофер Роберт! Какую еще дрянь ты подцепил в Лондоне, кроме той, о которой все знают?! Доджер переводит взгляд с обожаемого хозяина на меня и обратно, и шумно вздыхает. Причем не так, словно он отчаянно болеет за нас. Наоборот, демонстрирует, как мы его заколебали. Ссорами или вообще своим присутствием?— знает только он. —?Пойдем,?— приказывает Крис,?— к нему уже пришла сиделка, а у нас с тобой планы. Какие планы? Коллективный сбор вещей? Может, он подошел к проблеме основательно и еще и волонтеров нанял? Или планирует лично проконтролировать, чтобы я забрала из его дома все, вплоть до резинки для волос? —?Сиделка? —?недоуменно переспрашиваю я, но вынуждена последовать за ним без пояснений. Шанна, заваривающая на кухне чай, завидев меня, тихонько вскрикивает. —?Господи! Как же я рада, что ты… —?она резко осекается. Спешно глянув на Эванса, я успеваю заметить, как он отнимает указательный палец ото рта. Все понятно. Перебросившись с его сестрой парой пустяковых фраз?— хотя, готова поспорить, она жаждет по-настоящему допросить меня, с утюгом для пущей откровенности,?— я обращаюсь к Крису, который, естественно, ошивался неподалеку все это время: —?Так что за планы? —?Узнаешь. Ох уж эта хитрая усмешка на его губах… Она одновременно и щекочет мое любопытство, и вынуждает нервничать: правила игры мне никто не сообщил. Я слепой котенок, действующий инстинктивно. А это чертовски опасно в такой щекотливой ситуации, где любое движение, даже плавное, может привести к взрыву. Чмокнув Шанну в щеку и взяв с нее обещание позвонить, если что-нибудь пойдет не так, Эванс направляется в прихожую. Я покорно плетусь за ним. Под домом ожидает лазурная малышка, подаренная Робертом. Если Крис освободил ее из гаражного заточения, значит, дела мои плохи. Он практически не катается на ней, неужели решил сменить машину, чтобы избавиться от меня? А что? Кинематограф еще и не такие истории таинственного исчезновения знает. Сейчас как завезет меня в какой-нибудь дальний лесок и бросит там в наказание за уход. И останусь я навсегда с грозными медведями и, например, чупакаброй. Просто я не в курсе, что за фауна в Массачусетсе. —?Значит, прогулка? —?морщу я нос. —?Ты против? —?прокручивая на пальце ключи, переспрашивает он. —?Да нет. В зависимости от того, что ты задумал, Кристофер Роберт. Но он ведет себя спокойно и уверенно. И это, по идее, не должно вызывать подозрений?— он же не необъяснимо дерганный,?— но мне тревожно. Хотя раньше с ним я готова была отправиться на чаепитие к дьяволу. Мы немного колесим по окрестным дорогам. Потом заезжаем за кофе и пончиками в повстречавшуюся по пути закусочную. От перекуса, который сложно назвать полноценным завтраком, становится чуточку лучше: в пустом желудке теплеет и мысли уже не мечутся в панике. Неужели я разволновалась из-за голода? Никогда такого не было. Ох, после расставания я себя не узнаю. Чтобы заполнить чем-то тишину, висящую в салоне, Эванс включает музыку. Что-то из девяностых. На третьей песне я вдруг понимаю, что происходящее мне нравится. Сорвались без предупреждения и без маршрута. Свободные, но вместе. Мечта, разве нет? Улыбаясь яркому солнцу?— а может и Крису, только вряд ли он, подпевая себе под нос, следит за мной, не за дорогой,?— я выставляю руку в открытое окно?— навстречу ветру. Он толкается мне в ладонь, словно отбивает пять, и все забывается: вчерашний уход Эванса, бессонная ночь, даже наша разлука. Полтора месяца стерлись из памяти за несколько миль, просто выветрились, вот и все. Крис увозит меня еще дальше от мира, от всех тех комментариев и снимков, и я, кажется, впервые за долгое время могу дышать полной грудью, не давиться каждым глотком воздуха. Но когда он тормозит на обочине, и я упираюсь взглядом в довольно мрачный лесок перед нами, тревога сковывает меня с новой силой. —?Ты лопату взял? —?прикусить себя за язык я не успеваю?— этот вопрос срывается с него раньше. —?Нет,?— в его голосе сквозит непонимание. Но это еще ничего не значит. —?Это обнадеживает. Не особо. —?Проветримся? —?предлагает Эванс, распахнув дверь. —?Да я лучше тут посижу. —?Я хотел поговорить без свидетелей. Все, веселье окончательно прощается со мной и уносится прочь, сверкая пятками, как вчера?— и Крис, и надежда. Нехотя выбравшись за ним, я вздыхаю: —?Это ?без свидетелей? обычно плохо заканчивается, я видела по ?Си-би-эс?. —?Да, после твоего подарка на мой день рождения я уже опасаюсь предугадывать финал и делать на него ставки. Да уж, с нами букмекерам не повезло. Хотя вряд ли кто-то занимался этим, мы же не имеем никакого отношения к монархии. Правда, кое-кто, похоже, фанатеет от смога. —?Так вот почему ты молчал. —?Сюрприз за сюрприз. —?Выходит, теперь мы квиты? Вряд ли. —?Ты так считаешь? —?едко бросает он. —?Не знаю, меня с другим парнем не фотографировали,?— и я намерена защищаться?— он эти полтора месяца не топил горе в пиве, пялясь в телевизор. Специально или нет, он сделал то, что сделал, и явно понимал, что будут последствия. —?Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить?! Эти снимки мне присылали все, абсолютно все! Мне кажется, люди даже заводили себе профили ради этого! Ненормальные… Публичность?— такое дерьмо. Пришлось в него окунуться, когда у нас с Крисом завязались отношения. —?Конечно пострадала только ты, принцесса, а у меня с расспросами семьи, куда подевалась моя девушка, прошло все гладко. И никто из них не обвинял меня, ведь это не то, что они делают, когда я спонтанно и против своей воли расстаюсь с кем-нибудь, кто им нравился. И затрещину от мамы я не получал в тридцать девять лет,?— он обрывает свою тираду на миг, а потом издает такой громкий рык, что в лесу звери могли бы начать эвакуацию, полагая, что по соседству завелся опасный кровожадный хищник. —?Ты разбила мое чертово сердце! —?А ты отомстил! У тебя получилось! Надеюсь, это тебя порадует! Мой крик не менее громкий. Так вот зачем он сбежал сюда?— чтобы мы могли полноценно сорваться и высказать все так, как пожелаем. Проблема в том, что возвращаться нам вместе, и, если мы не помиримся, это будет катастрофа. А риск этого очень высок. —?А может, и порадует,?— скалится он. Во взгляде голубых глаз непривычная холодность, без озорства; там только мрак, только сизая пелена боли и ярости. —?В первые дни я практически возненавидел тебя. Первые дни у меня как раз выдались исполненными надежды: я все ждала, что он осознает, что обида рассеется и он придет ко мне, ведь так бывало всегда. А вот потом, когда я поняла, что этого не произойдет, начался ад. Кто-то раньше, кто-то позже, но мы оба очутились в нем. Из-за того кольца, принятого и отвергнутого. —?Я возненавидела тебя немного позже,?— ядовито выплевываю я. —?Теперь можешь не скрывать. Давай, скажи, это было специально? То твое свидание в Лондоне было подстроено специально? Хоть мы и поливаем щедро друг друга желчью, ответ услышать страшно, как неизлечимый диагноз. Зажмуриться бы и прижаться к Крису, как во время просмотра ужастика, только это невозможно, да и не поможет уже. Его пауза затягивается?— видимо, взвешивает мысленно, стоит ли признаваться,?— а мое сердце не бьется. —?То было неприятное стечение обстоятельств, последствия которого я решил не исправлять. —?Почему? —?Потому что я не отвечаю за поступки других людей,?— со вздохом сознается он уже тише. Я недоуменно хлопаю глазами?— и как расценивать это? Как же туго я соображаю в данный момент. —?Значит, ты меня ненавидишь… Ну, это довольно предсказуемо,?— констатирую я, опуская взгляд. —?По правде сказать, потом я даже понял, что ты была права, когда не хотела огласки в такое-то время. Что не зря оберегала меня от этого. —?После Лондона? —?Да. Ну, так бывает, наверное, даже в Диснее: одна принцесса, пожертвовав всем, старалась защитить его от падения в пасть публичного осуждения, а Золушка в нее столкнула. И какая же мораль у этой сказки, если лягушки, которых обозвать стервами легче всего, в ней не участвуют? —?Что ж, не повезло,?— пожимаю я плечами. А что я еще могу? Не стучать же ему по лбу и твердить, что он придурок, и порой доверчивый наивный и недальновидный кретин? —?Ты так и не сказала, как обстоят дела с твоим сердцем. —?А это важно? —?Эванс кивает. —?Плохо. Потому что оно все еще твое. И если он прочитает это в моем пустом взгляде, если услышит в чудом не дрогнувшем голосе, я умру. Я знала, что это будет один из самых сложных разговоров в моей жизни, но теперь же, когда практически без перезарядки залп за залпом мы стреляем друг в друга словами, я понимаю, что лучше бы не соглашалась, лучше бы забила на вещи, на желание увидеть Криса еще хотя бы разок. Я эгоистка, и теперь сполна расплачиваюсь за это, расковыривая рану, которая, правда, так и не затянулась, лезу в нее грязным пинцетом, что точно, гарантированно паршиво закончится. —?Зря мы делаем это,?— выдыхаю я. Не вывешиваю белый флаг, но готова к капитуляции. Даже в отделении интенсивной терапии через какое-то время прекращают терзать мертвое тело спасительным током. Наверное, нам стоит этому поучиться. —?Все равно все не будет, как прежде. —?Согласен,?— кивает Эванс. Потом ударяет носком кроссовка по покрышке?— уверена, Роберт не оценил бы,?— и бурчит себе под нос пару ругательств. Получается, сдался? —?Почему ты сделала это? Закатив глаза, я качаю головой. —?Я уже говорила тебе. Еще тогда, сразу. Крис не смотрит на меня. Наверное, так лучше. Не хочу до старости хранить в памяти его надтреснутый взгляд, такой же, как был у тех двух бедняг, получивших кольца обратно. —?Ты не понимаешь. Ты дала свое согласие. Ты сказала, что готова выйти за меня. Знаешь же, как звучит клятва. В болезни ли, в здравии… А ты на первой же выбоине сняла кольцо. Ты посчитала, что это единственная хреновая ситуация на нашем пути, и больше их не будет? Его вопрос без наркоза вспарывает грудную клетку, выламывает мне заживо поочередно все ребра. Мне больно, снова чертовски больно. Возможно, как и ему. Я не знаю, я больше абсолютно ничего не знаю. —?Я просто хотела защитить тебя… —?шепчу я. Следующую фразу произношу уже громче:?— Я не думала о будущем. Впрочем, как и ты! Ты ведь тоже ни о чем не думал, потом, после этого, когда позволил разразиться этой буре! —?Уж прости, принцесса, но когда ты ушла, я получил свободу делать все, что мне вздумается. —?И почему-то это был не уик-энд в Лас-Вегасе и кокаин с живота безымянной шлюхи, чтобы забыться! Или снимки с ее животом мне пришлют позже?! Старательно сдерживаемый до этого гнев рвется наружу, как и ревность. Пошло все к черту! Если это финал, то пусть будет эпичным. —?Может, и пришлют! —?язвит он, то ли желая раздраконить меня еще сильнее, то ли тоже потеряв контроль над собой. —?Ах ты! —?в два шага я оказываюсь возле него. И колочу ладонями по его груди, по широким плечам, за которые так часто раньше хваталась в порыве страсти. —?Я так и знала! Так и знала! Ты как был кобелем до нас, так и остался! Только и ждал момента, когда я оступлюсь, да?! Скажи мне, да?! Эванс подталкивает меня к машине, прижимает к ней своим телом. Очутившись в ловушке из нагретого солнцем пыльного металла и родного до горького стона запаха я все не могу успокоиться: тарабаню по его торсу кулаками и осыпаю проклятиями. —?Я ждала тебя! Ждала, придурок! Если тебя так задело, что я отказалась от кольца, ты мог прийти и сказать мне об этом прямо! Но ты свалил в свой чертов Лондон, который ты даже не любишь, потому что Бостон для тебя — единственная точка на карте! Он вздыхает, но ничего не говорит. Знает, что его голос сработает сейчас против нас обоих. —?Да я этим кольцом себе сердце вырвала! —?Как и мне… —?видимо, тут промолчать ему сложно. —?А теперь половина мира за вас, а половина… —?я запинаюсь, истерика стихает так же быстро, как и началась,?— за… нас… —?А мы за кого? Всхлипнув?— но плакать я не собираюсь, хватило уже того, что я разрыдалась, когда заполучила кольцо, и что из этого вышло,?— я утыкаюсь носом чуть выше моей ненавистно-обожаемой татуировки. И не смею разлепить губы, чтобы ответить. Мы стоим так минут десять точно. Наверное, его близость должна подействовать на меня, как мощный антидепрессант, даже как наркотик, но улучшения я не чувствую. Зря я согласилась полететь в Бостон. Теперь понятия не имею, как поскорее убраться отсюда, чтобы дома зализать свои раны. —?Поехали обратно. Крис так же молча отпускает меня, не пытается задержаться рядом или поцеловать. Просто огибает машину, направляясь к водительской двери, и все. Пожалуй, единственный плюс произошедшего в том, что этого не видел Доджер…