Когда я вернусь, будь дома-2 // Chris Evans (1/1)

—?Я тут прикинул: у тебя много вещей. Наверное, тебе придется задержаться. Крис треплет Доджера за ухом и звучит так непринужденно, словно его размышления об этом заняли не более двух минут. Но я-то догадываюсь, что все было значительно дольше. И что это часть его плана по возвращению ?нас?. Ну, мне хочется думать так. Увы, я не могу влезть в голову Эванса и разобраться, что к чему. Да и, скорее всего, мне не понравилось бы там, среди его мыслей. Только ему известно, о чем они, и то, возможно, не всегда. —?Наверное,?— с сомнением отвечаю я. Неуверенность, что я верно поняла его мотивы, вынуждает притворяться, будто я не ждала появления повода остаться еще с момента, как взошла на борт самолета. Тогда я приняла правила игры и сейчас продолжаю делать это. Обычно я пытаюсь как-то отредактировать их, подстраиваю под себя, но я боюсь ошибиться и оступиться, на кону слишком многое?— моя целая персональная вселенная: от темно-серой каемки, огибающей лазурные океаны радужек, до всех родимых пятнышек-меток, расположение которых я выучила наизусть. После каких-то ссор довольно просто забить на обиды и претензии, исправить все поцелуями, минетом, вкусным ужином или часом непрерывных объятий?— о да, для меня это страшнее всего,?— но не когда отказываешься от того, что было между нами, даже если повод: безграничная любовь. Нет ничего сильнее моего желания поцеловать Криса, но я не уверена, что он не оттолкнет меня. Я верю в это, только вот пластырь срывать не тороплюсь: Эванс ведь тоже что-то чувствует, на что-то рассчитывает, и надеется, и я поддаюсь ему, как не поступила с объявлением о помолвке. Лучше поздно, чем никогда? Так говорят? Ох, это работает далеко не всегда. Иногда поздно?— это поздно, и ничего уже не исправить. —?Так ты останешься, принцесса? Доджер будет рад?— ты благотворно влияешь на него. А на тебя? Как я влияю на тебя, Кристофер Роберт? Готов ли ты терпеть меня рядом с собой после всего, что произошло? И готова ли я оставаться здесь? Наверное, да, ведь мое любопытство разбушевалось, повышая ставки. Я не знаю, сорву ли я куш в конце партии, все зависит от везения, от хитрости и ловких манипуляций, от всех этих танцев на цыпочках друг перед другом. Но я определенно рискну, возьму еще карту, авось удача не подведет меня. Я и раньше замечала, что у Криса с Доджером одинаковые взгляды, особенно, когда оба провинились, но в эту минуту о, сколько в их глазах неподдельной надежды. Словно посчитав, что этого недостаточно, пес подает голос?— робко, будто спрашивает уже от себя. —?Это запрещенный прием, дружище,?— шутливо ворчу я. —?Но он сработал? —?со знанием дела уточняет Эванс?— кто же может отказать Доджеру, если его обожает буквально весь мир? Стоит ему вновь взглянуть на меня так, и я притащу из кухонного шкафчика пачку собачьих крекеров. Правда, после операции он на специальной диете, и я знаю, что ему их нельзя, но вот насколько силен тот его трюк. —?Я займу гостевую спальню. —?Конечно. Никаких протестов и попыток убедить меня заночевать в хозяйской, как и предложений разделить с ним постель, как было раньше. Эванс старается казаться джентльменом. Или ему плевать. Каким-то уму непостижимым образом обе эти мысли уживаются у меня в голове. Надо всеми силами отгонять от себя второй вариант?— это прямая дорога в пропасть, а через нее?— в ад. Но и первый особо не вызывает доверия?— Крис бывает хулиганом, он отлично справляется с этой ролью. Мы занимались сексом практически на каждом предмете мебели в этом доме, он делал со мной невообразимые вещи, то, чего я не позволяла другим мужчинам. Поэтому, когда он строит из себя целомудренного учтивого хорошего парня, это повод насторожиться. Следом у Эванса назначено то ли интервью, то ли какие-то пробы, или и вовсе важный видеозвонок, и я, затащив чемодан и сумку в комнату, в которой раньше никогда не ночевала, хотя провела в этом доме кучу времени, направляюсь в гостиную. Из кухни доносится незнакомый мужской голос, и тревога, змеей обвившая сердце, слабнет: чертов до сих пор остающийся туманным Лондон, как неприятная терпкость во рту после чересчур крепкого чая. Я не до конца уверена, и что Эванс мог предать меня, и что так слепо рискнул всем. Между нами подорвано все, что только можно, включая доверие. Изобрели ли уже клей, цемент, волшебную пыль, способные восстановить и реставрировать наши руины? Одной любви точно будет мало. Плюхнувшись на диван, я ойкаю от вонзившегося под лопатку острого угла. Что за чертовщина?! Из-под съехавшей подушки выглядывает книга, да еще какая! Томик Гессе! Тот самый! Смущение моментально прокатывается по моим щекам жаром. Этот толстый переплет с золочеными линиями уже не хранит тепло моей кожи, но я все еще отчетливо помню тяжелые дразнящие шлепки им и мощные толчки Криса после. Мысли туманятся, перед глазами все плывет. Я судорожно вздыхаю: вот и как это понимать? Не то наслаждение, запомнившееся моему телу, и жажду испытать его повторно, а возвращение этой книги?— увы, не меня,?— в руки Эванса. Он настолько влюблен в творчество Гессе, а я пропустила это, или причина в другом? Слишком много раз за последние сутки я гадаю: сводится ли все ко мне и к нам. Это сводит с ума. Пора бы отвлечься, хоть ненадолго. Но мои воспоминания неспокойные, страстные, переполненные похотью, работают против меня. Я несколько минут ворочаюсь на диване, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее, чтобы расслабиться, чтобы вспыхнувшее так не вовремя возбуждение убиралось к чертовой матери. Я ничего не сделаю с ним, и Крис мне, наверное, никак не поможет, лишь навредит: будет красоваться татуировками, подкинет еще что-нибудь, например, те зажимы, что я получила в подарок на новый год, и все, я мгновенно сгорю на месте. Принцессы вообще бывают такими впечатлительными и несдержанными? А еще слабачками? Думаю, я бесстыдно позорю их всех. Распахнув книгу?— а что мне еще остается? —?на первой попавшейся странице, я погружаюсь в чрезвычайно глубокий текст о деревьях. В другой день я не один час потратила бы на размышления о его смысле, но сегодня он действует на меня, как снотворное. Или меня накрывает усталость, скопившаяся за время разлуки, потому, что я наконец-то рядом с Крисом, пусть и не так, как должна бы. Только бы мне не приснилась какая-нибудь наша высокорейтинговая сцена, иначе придется признать, что снова и во сне спасения нет. Кто-то наверху, похоже, решил сжалиться надо мной?— я преспокойно дрыхну до момента, пока не чувствую, что взмываю ввысь. В моем возрасте поздновато уже расти, может, меня просто вызвали на воспитательный разговор? Получается, я настолько провинилась с Эвансом?! Недоуменно открыв глаза, я тут же впиваюсь зубами в губу, подавив возглас удивления,?— Крис несет меня на руках. Не умерла, что уже хорошо, но точно вот-вот впаду в кому от переизбытка эмоций: его запах, такой дразнящий и дымный, такой родной и крышесносный с одного только вдоха напитывает легкие, как раньше, когда я имела возможность беспрепятственно дышать им круглосуточно. Крепче обхватив руками его шею, я причмокиваю, и дальше притворяясь спящей, и утыкаюсь кончиком носа в местечко у него за ухом. Пожалуйста, пусть этот миг длится вечность, и никогда не заканчивается. Эванс делает вид, что не замечает этого, и исправно доставляет меня в спальню. Гостевую, в которой я обосновалась. Ну почему ты резко стал таким правильным, Кристофер Роберт?! Легкая досада рвется наружу, когда он опускает меня на кровать, но прежде чем я успеваю проявить ее, он накрывает мои губы своими губами. Первым делом я порываюсь ущипнуть себя?— если это сон, то дьявольски жестокий и нежный одновременно,?— но, наверное, лучше все оставить, как есть. Мы так и не поговорили, станем ли делать это сейчас? А этот поцелуй дает мне надежду. —?Сладких снов, принцесса,?— напоследок шепчет мне в волосы Крис и, развернувшись, собирается уйти. —?И сказку не расскажешь? Мне казалось, Стелла хорошенько натренировала тебя. Все-таки терпение и выдержка?— не мои сильные стороны. Эванс резко тормозит, едва не врезавшись в дверь,?— я подсматриваю за ним из-под полуопущенных ресниц. И вижу, как он напрягся, сообразив, что я все чувствовала. —?Однажды дракон похитил принцессу и увез ее в свое логово. Надо отдать ему должное?— среагировал он молниеносно. —?И что было дальше? Он пожимает плечами, даже не взглянув на меня. —?Пока неизвестно. Никто не знает, что у принцессы на уме. —?Но драконы же чрезвычайно проницательные. —?Иногда этого мало. На этой фразе Крис покидает спальню, и надежда, искрившая в груди бенгальским огоньком, блекнет, и уже не такая яркая и непоколебимая…