Ей нравится в его голосе тонуть // Tom Hiddleston (1/1)

Ей нравится в его голосе тонуть. Слушать, как теплыми и вкрадчивыми фразами путается он в прядях ее волос, вплетается в них цветами полевыми и пыльцой, полученной от фей, чтобы сны у нее выдались сладкими-сладкими, на зефир яблочный похожими, на подушечку которого положить бы голову, зевнуть, и отправиться в мир грез. Но вместо этого она отдыхает в его объятиях. Разморенная, разнеженная, уставшая немного от мирских забот и проблем ежедневных, вот и жмется крепче к его груди, зная, что он способен ее защитить, отвлечь и убаюкать. У него для нее есть тысяча и одна сказка, и никогда они не повторялись еще, словно ему кто-то на ухо нашептывает всякий раз новую историю, дабы мог удивить ее и впечатлить. Сегодня, например, это баллада о ведьме, влюбленной в далекого и беспощадного дракона. Он тоном тщательно ударения проставляет, старательно декламирует строки определенные, впечатление усиливая, но, замечая, как часто-часто моргает она, сбавляет обороты и снова принимается паутину шелковую из слов вить, укутывая ее в нее заботливо под громовые раскатистые волны за окном. Дождь бьется в стекло тяжелыми каплями, а в их постели тепло и уютно, и из-под пухового одеяла не хочется выбираться, хотя надо бы захлопнуть приоткрытую раму, из которой холодом и сыростью сквозит, что вынуждает ее капризно морщить нос и глубже вдыхать его запах чая с терпким ромом, пьянящий безо всякого алкоголя, просто от присутствия здесь. И ладошкой можно дотронуться до его щеки, скользнуть ею по изгибу ключицы ниже и смять в кулачке расстегнутую на груди рубашку.—?Говорят, в такую грозу и можно их встретить, рука об руку они идут под косыми дождевыми струями, едва различимые в них, но неразлучные с тех самых пор. Он завершает историю свою поцелуем в лоб: касается губами горячими кожи нежно-нежно, едва ощутимо, но достаточно, чтобы она почувствовала, как на щеках распускаются румянца цветы, а в груди вспыхивают мириады искристых звезд. Мрачное небо полосует молниями, словно шрамами, от вспышек которых кажется, словно где-то там, за налитыми погодной яростью тучами, и правда скрывается дракон, негодующий оттого, что потерял, иль вовсе загубил свою ведьму, тоскующий по ней и зовущий ее ревом. Она испуганно вздрагивает и утыкается носом ему в шею, нарываясь на клеймящие заботой прикосновения пальцев к оголенным плечам, заставляющие позабыть обо всем на свете, даже о существовании целого мира, который заливает дождем или сжигает дотла драконье пламя, ведь это где-то там, далеко-далеко, а он сейчас тут, так болезненно-сладостно близко.—?Это брат негодует, что я снова сбежал к тебе, любовь моя.—?Но ты ведь не Локи,?— с осуждением мурлычет она подобно котенку.—?Как знать, милая, как знать… С улыбкой на припухших от жадных поцелуев губах она проваливается в сон, и ей и правда уже ничего не страшно, когда с ней рядом он.