Однажды суккуб и ангел вышли из ночного клуба перекурить... // Sebastian Stan (1/1)

Прислонившись спиной к кирпичной стене здания ночного клуба, из недр которого я и выбралась проветриться, я подкурила сигарету и сделала глубокую затяжку, чувствуя, как дым окутал легкие приятным расслаблением. Отравить он меня все равно не мог, зато это было чертовски приятно. В последнее время мне совершенно не хватало сил, а всему виной моя гребанная принципиальность, отчего-то оставшаяся во мне после того, как я продала душу аду. И надо же было сохранить именно ее, еще и с милосердием вкупе, из-за чего я теперь страдала, переключившись исключительно на подонков и всяческих мудаков, питаясь их жизненной силой и старательно избегая хороших парней, что выходило не всегда, ведь они-то отчего-то очень уж интересовались порочными девчонками со шлейфом аромата приторно-сладких цветочных духов с примесью серы. Естественно, я знала, что виной этому была моя притягательность, вверенная мне в качестве дара по условиям контракта. Суккубы должны быть горячими, как само адское пламя, и в это понятие входит все, начиная с внешности и заканчивая похотливым блеском во взгляде, которого хватает, чтобы подцепить очередную жертву, хоть иногда и приходится применять свое обаяние и магию, ведь крепкие орешки мне все же тоже встречаются. Но сейчас я сама же навредила себе, помогая своим коллегам по развратному цеху организовать пост-хэллоуинскую костюмированную вечеринку, и в пылу производственных вопросов, вроде того, где шла речь о лучшей части тела для слизывания текилы, я совершенно потерялась во времени, вот моя батарейка и садилась, а поделать с этим я ничего не могла?— плохие парни почему-то именно сегодня совершенно не попадались мне, впрочем, как и хорошие, ведь в клубе собрались лишь представители сверхъестественного мира, и человечиной там и не пахло, вне зависимости от ее качества. Сбив раскаленное пепельное жало себе на ладонь, абсолютно не чувствуя его жжения, я изумленно уставилась на приближающийся ко мне темный силуэт, выделяющийся на фоне уличного мрака бледно-голубым свечением ауры, окружающей его. В нем легко угадывался один мой старый знакомый, и о дружбе здесь не могло быть и речи. Едва он вышел на свет, я не удержалась и расхохоталась.—?Серьезно? Ангел, нарядившийся ангелом? Ты займешь первое место на конкурсе самых скучных костюмов, райский зануда. Себастиан закатил глаза и опустил сомнительного качества и явно низкой стоимости фальшивые белоснежные крылья на асфальт у своих ног, даже не озаботившись тем, насколько он чистый, что, естественно, было понятием очень уж относительным, учитывая, где мы находились.—?А ты? Женщина-кошка? Черный латекс, прилегающий к телу в таких местах, что и представить страшно. Тоже попахивает предсказуемостью. Он достал из кармана смятую начатую пачку сигарет и вытащил оттуда одну, сдув с ее фильтра крупинки табака. Я всегда дивилась, как это возможно. В смысле, Себастиан курил, употреблял алкоголь и был достаточно желчным типом, но все равно нес веру в массы, всех и каждого убеждая в ее силе, ни разу не подвергая эту догму сомнению. Видимо, там, наверху, тоже принимали в свои ряды кого угодно, ведь в аду-то точно гребли без разбору любые души. И каждый раз, когда мы с ним пересекались, мне дико хотелось узнать, как же он заделался ангелом и что совершил для этого, но я была стопроцентно уверена, что вместо прямого и честного ответа получу очередное едкое замечание и хитрый взгляд голубых глаз, еще и с прищуром, если совсем не повезет, чтобы совсем уж показаться себе сумасшедшей или беспардонной, что достаточно близко к истине, учитывая, что я все-таки адское дитя.—?Ну я хотя бы не вырядилась дьяволицей,?— хмыкнула я, припоминая, сколько внутри собралось дамочек с рогами и перепончатыми крыльями, некоторые из которых даже рискнули украситься вдобавок еще и хвостом. Криво ухмыльнувшись, Себастиан деловито поинтересовался:—?Огоньку не найдется? Кивнув, я поленилась порыться в сумочке и найти зажигалку, и вновь сдула немного искр себе на ладонь, после щелкнув пальцами, высекая между ними небольшое пламя.—?Удобно,?— констатировал ангел.—?Ну так, это же ад, парень, в контракт все включено. У меня, помимо всего прочего, даже страховка имеется. Вот уж не знаю, зачем я это сморозила. Наверное, окончательно заскучала и была рада даже такой?— ангельской?— компании. Проблема-то моя заключалась еще в том, что ввиду моих неестественных для суккуба гуманных убеждений со мной мало кто общался из мне подобных. Они считали мою избирательность ересью, самое понятие которой для ада было ну очень уж странным. Поэтому-то я и ухватилась за предложение поучаствовать в организации вечеринки, лишь бы хоть как-то наладить общение с остальными суккубами. Конечно, мы не ходили друг к другу в гости на чай или не делились последними новостями и сплетнями каждый вечер по телефону, но коммуникация все-таки была важна, и с ней у меня как-то не совершенно не клеилось.—?Не думаю, что мне стоит знать, на случай чего она. Он глубоко затянулся, а я же швырнула в сторону истлевший в пепел окурок. Говорить нам больше было не о чем. Еще бы, вот что у нас может быть общего? Кстати, теперь меня еще и интересовал вопрос: зачем Себастиан заявился сюда? Ведь моя уверенность, что мы не оправляли приглашений ангелам, своей непоколебимостью могла бы составить конкуренцию его заповедям.—?Кстати, паршиво выглядишь,?— заметил ангел, вынуждая меня сердито взглянуть на него. Будто я и сама этого не знала.—?Да ты мастер делать комплименты.—?Когда в последний раз ты раскручивала какого-нибудь несчастного на годы его жизни?—?Не твое дело,?— огрызнулась я. —?Любопытство случайно не смертный грех, а?—?Нет.—?Жаль. С чего это его потянуло на расспросы?—?Знаешь, я кое-что слышал о тебе,?— начал Себастиан, толкнув носком ботинка свои крылья, и приближаясь ко мне, а после и вовсе также прислоняясь спиной к стене.—?Если от других суккубов, то это все ложь. Станешь ты верить слугам ада? Наивностью от тебя не пахнет,?— я выбрала тактику отрицания, ведь наш разговор смахивал на допрос, а я прекрасно понимала, что все, что я скажу сейчас, может быть легко использовано против меня, только вот не соображала, зачем ему это.—?Мой источник был слишком надежным, чтобы усомниться в его словах,?— нахально промурлыкал он.—?Рада за тебя.—?Прекрати страдать херней и найди себе приличного парня, которого обдерешь, как липку. От его заявления я закашлялась настолько сильно, что выдохнула облачко дыма, оставшегося в моих легких после пары затяжек от практически не скуренной сигареты.—?Ты перепил абсента? Слыхала я, что он и ангела свалит с ног и заставит видеть звезды, но чтобы настолько. Ты это… водички пойди попей или джина с тоником, пусть тебя отпустит немного, а то в таком состоянии ты и со своим костюмом не очень-то смахиваешь на представителя вселенского добра.—?Вот именно,?— кивнул Себастиан. —?Я ангел, а ты суккуб. Не думаю, что ты продавала душу ради мира во всем мире. Что у нас, что у вас все подчиняется определенным, заведенным давным-давно порядкам.—?А разве ты не должен погладить меня по головке и сказать, какая я умница, что предпочитаю грешников? Кстати, для протокола, господин судья, их годы обычно с привкусом перца карри, поэтому я и люблю их, а не ванильных мальчиков, которых хочется запить пинтой-другой пива.—?Не мне тебя судить, я просто говорю, как есть. Все упорядочено и в небесной, и в адской канцелярии, и гуманность у вас не в чести.—?Спасибо, я знаю.—?И все равно играешь в нее. Это я должен спасать души, детка, не ты, у тебя другое задание.—?Слушай, не нуди, а? —?покосилась я на него. Это разговор меня утомлял, и я понимала, что ангел вещает очередную из своих догм неспроста, ведь и правда у нас имелось четкое черно-белое разделение обязанностей, и я о нем и так прекрасно знала, более того, я клялась соблюдать адские правила на собственной крови, но чтобы он талдычил мне об этом? Ну уж нет. —?В округе все равно нет ни души, причем как хорошей, так и плохой. Слишком уж большое количество суккубов здесь собралось, чтобы хватило на всех.—?Кто-то ищет причину, а кто-то?— способ,?— задумчиво протянул он, и я не выдержала.—?Что ж, я могу найти способ, да,?— прорычала я, резко развернувшись и встав напротив ангела, опершись ладонями в стену по обе стороны от его головы и сердито глядя на него снизу вверх. —?Может, ты великодушно желаешь поделиться со мной своей вечностью? —?приблизившись к его лицу, выдохнула я, втягивая носом запах виски, сигаретного дыма и ладана. Себастиан выразительно взглянул мне в глаза и демонстративно и с вызовом облизнул губы, нарочито медленно пройдясь по ним языком, вынуждая пылать мое полное адского огня голодное нутро.—?Не боишься? Это будет для тебя слишком. Ты столько не потянешь, милая, случится передоз, и что же я буду потом с тобой делать, а? —?с придыханием произнес он.—?Моя фантазия пообширней твоей, уж поверь. Мое гребанное милосердие, еще теплившееся в месте, где когда-то находилась моя душа, вопило, взывая к принципам, морали, устоям и, кажется, даже к Богу, а большая часть меня, подчинившаяся аду, лишь жаждала вкусить его, чтобы распробовать наконец, из какого же теста этот желчный ангел. Открыв рот, я провела по его уголку кончиком языка, продолжая бороться с собой, и Себастиан в этом совершенно не помогал мне, всем своим видом лишь подталкивая меня к краю пропасти, в которую я вот-вот готова была спрыгнуть. Но чертова гуманность победила, а вот я же в схватке с ангелом, наоборот, оказалась проигравшей.—?Я не могу. Хоть пересохшие от предвкушения губы нестерпимо жгло близостью его кожи и желанием коснуться ее и обуглить своим пламенем, я все-таки сдалась. Соблазнить и совратить самого плохого из хороших парней оказалось выше моих сил, ведь он-то все равно числился среди последних. Отстранившись, я покачала головой, подтверждая свою беспомощность.—?Я знаю все о тебе,?— хрипло промурлыкал Себастиан. Видимо, столь опасное положение все-таки сказалось и на его состоянии, и теперь я желала еще и спросить, насколько, и стало ли в его ангельских штанишках тесно. —?Ты продалась пеклу ради брата. Он был подающим надежды писателем, тянущимся к свету, потерявшим голову и годы своей жизни из-за повстречавшегося ему суккуба, и ты пожертвовала собой, чтобы исправить это. Закрыв глаза, я пробурчала:—?Это было так давно, что я уже и не припомню.—?Вот именно. Твой брат почил с миром полтора века назад, а ты до сих пор маешься из-за него, и будешь делать это целую вечность. Перестань заниматься херней, детка, не он пострадал из-за тебя, а наоборот.—?Пошел ты,?— огрызнулась я. Заниматься с ним и дальше вскрытием и расчленением правды-матки я не собиралась, уж лучше вернуться в общество не особо дружелюбно настроенных по отношению ко мне коллег.—?Через мгновение и духу моего здесь не будет. Плодотворной ночи. Почувствовав жгучий и достаточно сильный шлепок его ладони на своей ягодице, я удивленно ойкнула, а Себастиан подхватил свои фальшивые крылья и, даже не потрудившись отряхнуть их редко приклеенные к проволочному каркасу перья, двинулся обратно к входу в ночной клуб, насвистывая какую-то глупенькую мелодию себе под нос. Выругавшись, я полезла в сумочку за сигаретами, снова нуждаясь в никотиновой разрядке. Но подкуривать я не стала, рассчитывая попытать удачу в баре через три квартала отсюда. В конце концов, кто я такая, чтобы спорить со своим голодом суккуба и ангельскими догмами, если в моем случае они напрямую совпадаю с законами ада?