I. (1/1)

Тёплый летний день.Фюсун-тейзе режет ароматный батон, и, отвернувшись посмотреть на закипающий бульон в кастрюле, не замечает, как пролетающий мимо Мерт со стульями в руках проходит на опасном расстоянии к еде. Мгновение?— и корочка свежеиспеченного хлеба скрывается за хомячьими щеками младшего сына. Эйлем заливисто смеётся, Фюсун ничего не понимает, но улыбается, проводя руками по непослушным волосам Умута.Пахлава в медовом сиропе исчезает со стола так же стремительно, как и прочая выпечка, над которой женская половина семьи Йылмаз колдовала целый день. К великому огорчению аби, его младший брат тоже ужасный сладкоежка.—?Умуут,?— тянет Сарп как можно тише, но взгляды всех присутствующих за столом стремительно опускаются на тарелку, обхваченную левой рукой. Старая привычка защищать еду, эхо жизни улиц.Эйлем незаметно сжимает пальцы Мерта, обволакивая ободряющим взглядом теплых карих глазах. Сарп локтём двигает свою порцию ашуре, морщась от боли недавнего ранения, а Фюсун делает вид, что ничего не происходит. Она улыбается, вспоминая горячий роковой июнь ***ой давности, стараясь прогнать слезы. Их так много, что хочется выжать глаза как белье, подвесить за радугу деревянными прищепками?— пусть сушатся на ветру.Барыш стучит по столу…***На новых мостах через известный пролив. На старых крышах с молочными простынями. Через эпицентр черной дыры и одноразовые рассветы. Майским ветром, черными пистолетами и сердцем, грохочущим как и двадцать лет назад. Через отжившее и сгоревшее, перезрелое, тупиковое, затхлое и больное, одному богу известно, какой путь мы проделали. Пережившие белое бесцветие невинных ангелов и вторых отцов. Дожившие до этого весеннего понедельника, где впереди новый день и долгая жизнь. Всё время поиск тебя, моя надежда. И это время пришло.Дай мне руку. Дай мне руку и вытащи из тёмной беды. Согрей светом своих глаз и отведи в место, где нет времени. Где оно теряет свою силу перед узами куда более вечными. Где перестаёшь быть кем-то, становясь всем. Большим, тёплым, сильным, мудрым, пульсирующим. Где просто быть?— это всё и вся. Сегодня я?— кто-то важный и вдруг даже не второстепенный. Вчера заклятый враг, сегодня лучший друг. С утра?— тлен, к вечеру весь смысл моей жизни. Что мне сказать, аби? Воздух пахнет будущим. Миром собственной дороги Умута. Мы внутри, старший брат. И пусть закончится эта боль.