не ново, но зато (1/1)

Майя — это девочка ?я тебе ногу оторву?, девочка ?цветы в волосах?, девочка ?смех звонкий, чистый, от которого звенит в груди и хочется петь?, и всё это кажется до слёз шаблонным, сладким, окрашенным в ярко-розовый.

И оно — мёдом на израненную душу Соуши. Любить он не умел, но, кажется, с ней начинает понимать основы.

~Они — это подкалывать друг друга с утра.— Ты выглядишь ужасно, просто ужасно, — Соуши зевает, широко раскрывая рот. Майя закатывает глаза и легонько пинает его в ногу, а когда разворачивается в сторону ванной, слышит смешок.— Я тебе… патлы… повырываю… — она говорит медленно, с трудом подбирая слова — мозг ещё не очнулся, — и толкает дверь.

— Давай, — Соуши топает позади. Майе холодно, и её передёргивает, но от его хриплого голоса становится теплее где-то внутри, под ключицами, и это тепло разливается по телу, раскатывается по рукам, вызывая мурашки и заставляя волосы вставать дыбом. — Давай, дорогая, — он подпирает стену плечом, — у меня их немного.

Майя закатывает глаза и тяжело вздыхает. В Соуши летит полотенце, а затем она выпинывает его и закрывается на щеколду. Журчит вода, но через этот шум Майя слышит фырканье.

Всё хорошо.~Они — это драться подушками.Одна из них рвётся, и перья разлетаются по небольшой комнате. Порыв ветра, влетевший через открытое окно, подхватывает их и несёт в лицо Майе. Она отмахивается, отплёвывается и зло рычит, когда Соуши кидает в неё эту подушку.Всё белое, пушистое.Как их чувства.Перьев становится больше, они, кажется, окутывают комнату целиком, разве что не просачиваются в нос, в рот. Опадают, едва касаясь, и щекочут кожу рук.

В лёгкие втекает знакомый запах — его запах, Соуши обнимает её крепче и валит на диван, а Майя жмурится и визжит для вида.

Всё хорошо.~Они — это покупать друг другу еду и прогуливаться по утренней улице.Майя пихает его в бок, Соуши отшатывается, посмеиваясь, на языке хрустят леденцы, сладко, вкусно, приятно. Он притягивает её к себе и приобнимает. Она пахнет сыром. Солнце поднимается, отсвечивая от окон высоток, но ничто не греет их сильнее, чем объятия. Наверное, так и должно быть. Наверное, этого Соуши ждал. Этого ему не хватало.

Всё правильно.…а с правильным легче смириться.Отголосок прошлого бьёт под дых, и Соуши вздрагивает. Не сейчас. Не здесь. Не с ней.Не о нём.Вот подсознание — мразь, а? Подсовывает худшее в лучшие моменты нашей жизни, издеваясь и проверяя на прочность.

— Что случилось? — Майя задирает голову, утыкаясь лбом ему в подбородок. Леденцов нет, нет хруста и вкуса сладости, вместо запаха сыра — запах бензина, и ветер несёт пыль в глаза. Лето сухое, утро душное.Он не отвечает: слова затухают, в голове лишь неразборчивое эхо то ли оркестра, то ли перемешанных ответов, то ли звуков душной ночью, от воспоминаний о которой першит в горле и чешутся ладони.Тогда Соуши понимает: ?правильно? не значит ?хорошо?.~Они часто выезжали отдыхать — с Ён Ги, Дитером и Шин Э, иногда хвостиком привязывался Коуске, но чтоб лишь вдвоём с Майей — редко. Соуши решает насладиться их личным моментом, ни о чём не вспоминая и никого больше не впуская в мысли, кроме неё.

Машина и маленькие дома остаются позади, солнце клонится к горизонту, а небо оранжевое, будто апельсин, и они жмурятся, смотря вверх и глубоко дыша.Они — это сходить с ума.Посреди шумящего колосьями поля Майя пытается взять Соуши на руки, но получает порцию щекотки, и — внезапно — земля уходит из-под ног в прямом смысле слова. Она охает, широко раскрывая глаза, и облака смазываются, а над ухом слышится ехидный смешок. Дурак.

Дышится легко и свободно, а ветер мягко треплет волосы.

Поля золотые, как солнечные лучи, взросшие из земли, и широкие, кажущиеся бесконечными, словно возможности, открывающиеся перед ними, и словно любовь, переполняющая сердца. Созвучно с рекой журчит сильное желание охватить весь мир, жмурясь и мурлыча от удовольствия, прокричать о нежных чувствах, в истошном оре о которых клокочет душа, вызывая мурашки по спине и дрожь.Майя громко и заливисто хохочет, зарываясь руками в волосы Соуши. В середине полей, мира, вселенной он останавливается и аккуратно опускает её, колосья щекочут шею и ноги, а вокруг разливается музыка, какую они никогда не слышали, и эта музыка перетекает в их тела, звучит внутри, согревая и успокаивая.— Я хочу остановить время, — Майя блаженно улыбается, прикрывая глаза ладонью.

Соуши отвечает запоздало и хрипло.— Не надо.— Почему? — она поворачивает голову к нему, чтобы заглянуть в лицо, но на нём ничего не прочесть — ничего, кроме радости. Если бы не радость, Майя бы осталась недовольна и, может быть, даже обиделась, но она всего лишь фыркает.

— Потому что нас ждёт что-то лучше в будущем?— Ты у меня спрашиваешь?— Да, о мой великий философ… — он щипает её за бок, и Майя пинает его в ногу. — Это же от нас зависит.— И не поспоришь.Они — это хорошо по всем направлениям.И правильно. Но где правильно, там не обязательно ?хорошо?.Соуши понимает и принимает.

И жмурится. Потому что запахи — какие запахи! Хлеба, свежести и, конечно, сыра, а звуки — нет, не просто звуки, здесь — целый оркестр, не тот дьявольский, холодный и ночной, а иной — за него хочется отдать душу, и деньги, и всю прошлую жизнь, остаться в этой звенящей свободе, от которой щемит в груди, и петь — хотя Соуши никогда не пел. Наверное, Майя бы стала лесной богиней — он запросто представляет её с венком в волосах и цветами, связанными и рассыпанными по телу платьем.

А ты? Что бы ты делал, Соуши?Охранял её.

Но за каждое исполненное желание приходится расплачиваться. И он бы расплачивался воспоминаниями о том, чего не вернуть.И о нём.О, какая бы мука из этого получилась!Горькая.И сладкая.Соуши тяжело вздыхает.Но без прошлого от них бы ничего не осталось, а он решил, что принимает всё, что натворил, во что ввязался, кому доверился и кому позволил проявить к себе нежность — эти выборы, может, и сиюминутные порывы, но не теряют ценности. Они должны быть ценными для него. Иначе сколько стоит сам Соуши? Грязный грош.~Может, он и не знает, что с ними случится через год, два, будет ли у них совместное будущее. Но он знает, что сейчас ему хорошо, а когда не хорошо, тогда бывает правильно. И это знание стоит дорого.И этого ему достаточно.