I. сказки это вам не это (2/2)

— Жила-была девочка, — Шин Э бесшумно вздохнула и закрыла глаза, — которая потеряла то, что ей было дорого, и мечтала никогда ничего больше не потерять. Её отвергали. Из-за детской мечты? Или дело было в чём-то другом? Никто не отвечал ей…Никогда.— ...наверное, потому что она не спрашивала.— Но всё было не так мрачно, — Ён Ги потянулся, похрустывая суставами, — ведь были люди, которые принимали её мечту — и её, такую, какой она была. С этой въевшейся маской.

— И она держалась.— Обещала, что не сломается.?Я не сломаюсь?. Шин Э вспомнила, как отчаянно говорила это — будто пыталась убедить то ли его, то ли себя саму — с разрисованным лицом. У туалета, в кафе. Усы, бородка, забранный пончик и кепка, и люди в зале, с которыми она так же отчаянно — но очевиднее — не хотела встречаться… Если завернуть это в сказку — выйдет ужасно, так что Шин Э мысленно поблагодарила Ён Ги за то, что он опустил все ненужные детали.

— Она очень старается, — вырвалось у неё.— И чем это закончится?— Если ты говоришь о… — Шин Э задумалась — и пропустила часть предложения, надеясь, что он поймёт и так. — А если о сказке, то как ты хочешь?— Я думал, ты ни под кого не подстраиваешься.

Шин Э грустно усмехнулась: она разучилась смешивать его с остальными. И совсем немножко это ощущалось приятно. Как морская болезнь. Как…

Горечь в улыбке не скрылась от внимания Ён Ги, но он промолчал, и Шин Э пугало то, как быстро он схватывал её эмоции, мысли, как наивно и легко она погружалась в разговоры с ним. Рядом с Ён Ги было свободно.

Но у Шин Э оставалась гордость.

Много.

Всё спуталось, смешалось. Она завыла и захлопнула блокнот, отклонилась к дереву, яростно кусая карандаш, и зажмурилась. Не хотелось видеть свет, не хотелось видеть рыжие волосы, не хотелось видеть его взгляд, переполненный тем, что у Шин Э не получалось разобрать, а если получалось — то неправильно.Ён Ги лёг обратно — она почувствовала движение рядом и быстрое касание, — подложил руки под голову, и всё. И вот так в молчании — нет уж! Шин Э сойдёт с ума, она клялась в этом, клялась и скрипела зубами, карандаш выскользнул изо рта, а умиротворение начало раздражать её. Посидели. Поговорили. Насоздавали.

Шин Э не хотела больше сказок — хотела обыкновенных историй, без драмы, трагедий, внутренних переворотов.

Но это не для них.

Всегда.