I. сказки это вам не это (1/2)

— Жила-была девочка с очень грустной жизнью. Чёрт, — она зачеркнула нарисованный треугольник, — ведь этой неудачливой девочкой была я.

И всё ещё остаюсь.Потому что чудо, спящее в сантиметрах от неё, не давало Шин Э уйти. Они встретились случайно — это тоже сойдёт за сказку, но не на ночь: утренняя прогулка вылилась в бессмысленный и короткий разговор с Ён Ги, а потом он завалился на траву рядом и… уснул. Так себе сказка, Шин Э вздохнула, понимая, что иных вариантов у неё нет: многовато она должна была этому парню, чтобы неосмотрительно оставить его одного. Спящего. Спал ли он на самом деле? Ей было плевать.— Жила-была девочка с очень убийственным взглядом по четвергам, — Шин Э нарисовала глаз и ещё глаз, но потом заштриховала их, и получилось два неровных овала. Она нахмурилась, поджимая губы: — Нет, не только по четвергам.

— Всегда?Шин Э посмотрела на него именно так убийственно, как говорилось в придуманной сказке. Ён Ги лежал на спине и рассматривал её хмурое лицо — бесстыже рассматривал, едва улыбаясь. Его улыбка была лёгкой, простой, но волнующей — всегда, — и Шин Э моментами ненавидела это — и Ён Ги в том числе, потому что он был настоящий и хороший. По-настоящему хороший. Или просто не показывал ей реальную личину. Корень.Всех проблем.

Всё же ей бы не хотелось ошибаться: вот он такой хороший, а на деле плохой, настолько плохой, что Шин Э стошнит кровью. Её вот просто не понимали: она любила быть живой — импульсивной, быстрой, агрессивной, потому что всё это находилось в ней, всё это было её неотделимой частью, всё это было ею самой, создавало Шин Э, как она придумывала сказки на ходу — глупые и нелепые сказки, как её жизнь. Шин Э не понимали, но она оставалась настоящей с собой — и это главное, это важно, это...— Всегда… — тихо повторила она.

— Жила-была девочка, — Ён Ги резко сел, отвернувшись от неё, ссутулился и провёл руками по траве, — которая думала, что она настоящая, а на деле носила маску. Настолько въевшуюся в неё маску, что сама не могла отделить, где она, а где нарисованная оболочка.?Нарисованная оболочка?.Шин Э нарисовала ещё один овал: большой, вытянутый, словно сплошная капля или слизень.

— Эта девочка, — его хрипловатый голос действовал успокаивающе, но само присутствие Ён Ги будоражило её, так себе коктейль, не вкусно, пыхтела Шин Э, пока он думал, что сказать, — действовала по импульсу тогда, когда это было не важно, — всегда, — но для неё всё было не важно, особенно то время, когда люди судили её.

Шин Э нарисовала крестик, соединив концы линий с краями овала. Словно шнурки.Зашнурованный корсет.

У неё заболели плечи.— Эта девочка, — Шин Э глубоко вдохнула, прежде чем продолжить, но поняла, что в горле пересохло до хрипоты и кашля — и пропустила свой ход.— ...очень любила покушать, — Ён Ги засмеялся. — Мы забыли самое главное.— Очень не любила терять то, что ей дорого.Ён Ги замер, но не повернулся. Это тоже была игра — не смотреть на неё, или часть сказки — так необходимо, чтобы закончить придуманное? Он опустил голову и сцепил руки в замок. Его волосы — настолько ярко-рыжие на солнце, что иногда Шин Э щурилась — растрепал ветер, и она пожалела, что не умела рисовать, рисовать красиво — тогда бы Шин Э могла запечатлеть этот момент.— Эта девочка, — Ён Ги остановился в раздумьях, а ей показалось, что она наперёд может угадать каждое его слово — по смешливому тону, — настолько рьяно защищала своих друзей, что периодически попадало не тем, кому надо.— Эй, — Шин Э вскинула голову и от возмущения аж поперхнулась слюной: не из-за того, что он снова напомнил о том инциденте, но из-за того, что это вышло за рамки создаваемых образов, — это уже не пахнет сказкой!

— Правда? — он обернулся, широко улыбаясь — а во взгляде читалась несколько жёсткая насмешка. — Как по мне, всё отлично. В самый раз. Десять из десяти. Прямое попадание.Шин Э фыркнула и опустила лицо к рисунку, но в её мыслях зависла картинка, захваченная секунду назад, и сквозь слепящий образ проклёвывался силуэт слизняка в зашнурованном корсете, так что она перевернула страницу от греха подальше.

— Ты дашь мне потом посмотреть? — Ён Ги кивнул на блокнот.— Чёрта с два! — Шин Э вспыхнула. — Я сожгу это. А если ты полезешь — сожгу и тебя!— Жила-была девочка, которая жгла людей за…— Всё хорошее!

— Какая плохая девочка.— А я и не стремлюсь быть хорошей.Ён Ги улыбнулся — а во взгляде осталась горечь.

Шоколад горчит. Сладко-горько. Кофе — а после сахар со дна кружки, та ещё гадость, Шин Э почувствовала отвращение и прикусила губу. Прогорклый сок — она любила апельсиновый, но и в таких случаях он проигрывал. Или вот облизывать пальцы в грязи и крови, м-м-м, вкуснятина, Шин Э передёрнула плечами.Слишком много ?хорошо?, ?всегда?, ?жила-была? и серого ?девочка?. Но она не выросла художником, чтобы знать, как правильно добавить красок, а интуитивно намешает — ну, выйдет как обычно. Как вся её жизнь.