4 глава (1/1)
Когда на третьем курсе университета он попал на кафедру психиатрии, наркологии и медицинской психологии, ему не понравилось.Не понравился сам предмет изучения.
Не понравилась давящая, мрачная атмосфера кафедры.
Но больше всего ему не понравилсязаведующий кафедры - доктор Филкит.
Папируса он откровенно раздражал. Он был слишком молод для заведующего, слишком добр для преподавателяи слишком красив для доктора. Если с первым пунктом можно было смириться, мало ли гениев на свете, то второй и третий пункты были определенно необоснованны. Он представлял заведующего кафедрой доктора наук по медицинской психологии, к тому же профессора, совсем по другому. Думал, это будет какой-нибудь строгий, угрюмый старичокс печальным и мудрым взглядом, но никак не красивый, жизнерадостный молодой человек, с двумя синими озерамивместо глаз.
Да, первое, что он заметил в этом невыносимом человеке, были его глаза. И нет, он не преувеличивал - они действительно были похожи на два глубоких синих озера. Два глубоких синих озера, которые, казалось, видели его на сквозь, в которых он мог утонуть. Два глубоких синих озера, которые до ужаса пугали скелета и которые его завораживали.
И не только его, к слову.Большая часть группы, а именно женская ее часть, быстро дали преподавателю титул ?принц с глазами-сапфирами?.В общем, профессор ему не нравился.Он с огромным трудом выдержал первое полугодие предмета, без особых сложностей, при этом, сдав зачет. Но когда началась практика он был готов реветь от безысходности.Он написал прошение в деканат, с просьбой распределить его на другую кафедру, но ему отказали. Он пытался уговорить других студентов, что бы кто-нибудь с ним поменялся, но никто, даже из ярых поклонниц ?принца?не соглашался. И вот он снова на кафедре психиатрии, наркологии и медицинской психологии.Первый день своей практики он запомнил на всю жизнь. Девушка восемнадцати лет. Домашнее насилие и сексуальные домогательства со стороны сводного брата и отчима на протяжении четырех лет. Суд в качестве наказания назначал принудительное лечение в психоневрологическом диспансере.Он, скрючившись над блокнотом, дрожащими руками записывал её печальную историю и боялся поднять взгляд.А профессоруФилкиту было, кажется, все равно. Он спокойно, с легкой полу-улыбкой на лице задавал ей вопросы и внимательно слушал ответы, периодически делая заметки в карточке. Кажется, он вообще не испытывал сочувствия к этой девушке. Позже, когда они с доктором вышли из палаты, Папирусс плохо скрываемым волнением и злостью спросил:- Почему вы улыбаетесь?-У меня хорошее настроение, да и погода нынче замечательная, не находите? – радостно ответил доктор. Казалось, он действительно находил снежную бурю за окном хорошей погодой. Доктор Филкит легкой пружинистой походкой шел по больничному коридору, широко и искренне улыбаясь всем вокруг.Это вызвало в груди скелета волну возмущения и ещё большейзлости.Девушка только что высказала ему все свои переживания, все свои эмоции, поведала ему о самом сокровенном, рассказала ему все. Буквально все. У Папируса до сих пор бегали мурашки по костям от жутких подробностей этой, печальной и горькой истории.
А профессор так спокоен, так безмятежен, так… весел?-Вам что, совсем её не жалко? –спросил скелет с дрожью в голосе. Неужели ему и в правду было все равно?- Конечно жалко! – ответил профессор с легким недоумением, - Она пережила страшные вещи в столь нежном возрасте, и это уже повлияло на её жизнь! –мистер Филкитостановился, печально взмахнул руками и серьезным тоном продолжил, - Её психическое состояние нестабильно и уже вряд ли когда-нибудь вернётся в норму.Впрочем, вся его серьезность мигом растворилась, стоило только одной из многочисленных медсестер отделения подойти к доктору. Женщина, явно старше самого молодого человека под предлогом уточнения плана лечения очередного пациента флиртовала с ним. Причем, по мнению Папируса, слишком вульгарно и пошло. Но больше всего скелета вывел из себя тот факт, что доктор охотно флиртовал ей в ответ.-Что вы себе позволяете?! -громко крикнул Папирус и тут же закрыл рукой рот.Медсестра, секунду назад хищно улыбающаяся профессору, испуганно и с какой-то долей презрения смотрела на студента. Профессор, не обратив на его поведение ровно никакого внимания, быстро закончил разговор с медсестрой и спокойным шагом направился в сторону своего кабинета.Тихонько напевая себе под нос какую-то веселую мелодию, доктор, нащупав в кармане халата ключи от кабинета, открыл дверь и, взглянув на притихшего скелета,дружелюбно сказал:-Давайте выпьем чаю, моймилый друг! – ижестом пригласил студента войти.Папирус, склонив голову, прижав свой драгоценный блокнот кгруди, вошел в кабинет, тихонечко присел на краешек широкого дивана, и с ужасом стал ждать своей участи. Профессор, танцующей походкой подошел к столу, поставил чайник, аккуратно достал чашки и вазочку со сладостями. Затем доктор взял книгу в красивом темно-зеленом переплете и, присев на краешек стола,начал читать. Спустя пять минут тишины, прерываемой лишь монотонным гудением старого чайника, доктор с громким хлопком закрыл книгу и уставился на скелета.Папирус, почему-то резко смутившись, быстро отвёл взгляд, тем самым вызвав у профессора тихий смешок, и сильнее, прижав блокнот к груди, спросил:- Что? – вышло хрипло и немного устало.-Нет, ничего,- с мягкой улыбкой ответил доктор, - просто для того, у кого физически нет сердца, вы слишком переживаете.Щелчок электрического чайника вывел их из оцепенения.Мистер Филкит , ловко раскладывая душистые чайные листья по чашкам, начал:- Папирус, - спокойным тоном сказал доктор,-в нашей благородной профессии, нельзя долго жалеть одного пациента.- Почему? – не поднимая головы, тихо спросил скелет.- Потому что тогда, ты не успеешь к другому. – профессор налил чай, передал одну чашку с ароматным напитком студенту, и невозмутимо продолжил, - Очень важно не переходить черту, иначе,- доктор осторожно, предварительно подув на чашку, сделал глотоки блаженно выдохнул,- ты станешь бесполезным.
Скелет вздрогнул от этих слов.- Осторожно, мой ненаглядный, не пролей чай, он горячий - профессор подошел к окну, раздвинул шторы и громко продекламировал:И в божьем мире то ж бывает,И в мае снег идёт порой,А всё ж Весна не унываетИ говорит: ?Черёд за мной!..?Бессильна, как она ни злися,Несвоевременная дурь, —Метели, вьюги улеглися,Уж близко время летних бурь.? Сегодня и правда хорошая погода.? - подумал Папирус, делая первый глоток чая. На душе скелета стало спокойно и тепло.
-Тем не менее, - продолжил доктор,- вы, мой любезный друг, напишите реферат на тему ?Эмоционального выгорания в работе врача? к завтрашнему дню и принесёте извинение той милой медсестре. – жестко закончил доктор.? Беру свои слова обратно? - мысленно сказал Папирус, -?Он не добр со студентами. Теперь понятно, почему со мной никто не хотел меняться?.Когда начался новый семестр, скелет записался в СНО* и сталподрабатывать на кафедре. Он твердо решил стать психотерапевтом.***И вот, спустя много лет учебы сначала на педиатрическом факультете, затем в ординатуре иполгода первичной специализаций по детской психологии** , он жалел о своем выборе профессии как никогда.
Ведь не иначе как понасмешке судьбы он так быстро стал успешным и востребованным специалистом, что уже через несколько месяцев смог открыть частную практику. Ведь не иначе как по её коварномуумыслу он открыл свой кабинет именно тут, в тихом пригороде подальше от городской суеты.
Он был уверен -судьба, младшая сестра Санта Муэрте***. Яркая, красивая, но, в отличии от своей сестры, не знающая милосердия. Иначе он бы точно не встретил своего старшего брата. Не стоял бы над ним и не испытывал это ужасное, болезненно чувство в своем метафорическом сердце.Тоску.Он ужасно тосковал по Сансу. По его глупым шуточкам, по его готовке в воскресное утро, по их совместнымпросмотрам МТТ-викторин, по его сказкам перед сном, даже по его грязным носкам раскиданным по всей гостиной.Тосковал все 9 лет.Но это не отменяет того факта,что он до сих пор не простил его. Не простил ему месяцы заточения, страдания и морального насилия. Он ничего не забыл: ни боли от слишком туго затянутых веревок, ни криков, утонувших в кляпе его рта, ни горьких слез пролитых в подушку.Не простил, не забыл и злился.А сейчас у него есть такая прекрасная возможность узнать причины его ужасного поступка. Ведь его брат, его дорогой старший брат, лежит обездвиженный его атаками, прямо возле его ног.
Нужно только загнать это странное чувство искренней радости от встречи куда подальше. А лучше вообще выкинутьиз своегосердца.Он большене маленький наивный скелет. Он больше не ?Великий Папирус?ине ?ты такой крутой, бро?.Он вырос и он...Он возможно…может быть…чуточку отомстит?Над этим он подумает позже.Однако, неожиданно короткий диалог с братом не принес и крупицы информации.Папирус уже хотел взвыть от глухого раздражения, когда Санс закрыл глаза во время их разговора, но застыл окутанный ледяным ужасом.Старший брат на его глазах начал медленно рассыпаться.