До рассвета (1/1)
Предтечей были разговоры. Мельком на краю сознания я улавливал отдельные фразы из трепа Алисы, новой подружки братца Гвендаля.?Умерла…??… лет вместе…??Ты помнишь? В тот вечер…??…Исмаэль другой…??… молчал весь день, а потом вдруг из него посыпались идиотские шуточки…??… не хочет ночевать в квартире…??Жюли…??Исмаэль…??…Исмаэль…??…Исмаэль.?Вдовец. В конце-концов родилось стойкое ощущение, что я лично знаком с этим печальным бедолагой, отпускающим нелепые шутки. Он был встречным прохожим, засмотревшимся на затянутое тучами серое небо, он сидел за соседним столиком в кафе и рассеяно пялился в книгу не перелистывая страниц. Он с выражением и горечью читал стихи в метро, протягивая банку из-под пива с обрезанным верхом; тихо тренькали монетки на букетик для Жюли. Даже в беспорядочной уличной музыке я улавливал его трагическую исповедь, она будоражила.Алиса схватив меня за руку и выпучив глаза, снова твердила: ?Исмаэль?. Он пришел к нам ночевать. Проблемы с одиночеством или страхом? Гвендаль просил у меня спальник. В животе закрутилась воронка предвкушения?— наконец-то я узнаю его настоящего, услышу хрупкость, загляну за браваду. Прочувствую до дна самую яркую стадию чужой любви, стадию безвозвратной потери. Всласть удовлетворю циничное любопытство.Так не терпелось его увидеть, что в протест собственным эгоистичным желаниям, трезво сознавая абсурдность и глупость возникающих в голове навязчивых фантазий, даже не вышел из комнаты и лег спать.Холод. Липкая тьма. Блондинка с восковой кожей. Ее бледные руки с равнодушным спокойствием разрывали плоть на моей груди, раздвигали, разламывали ребра и сжимали тугой комок сердца, заставляя его биться чаще. Она безмолвствовала. Смотрела внимательно, чуть запрокидывая голову назад и вправо. Ее колкий пронзительно-голубой взгляд, хранил укор и зависть.Порыв ветра унес с собой жадную тень, и я, вздохнув свободно, открыл глаза. Странный сон еще некоторое время не отпускал меня. К чему снятся бледные красотки?Сквозняк темпераментно хлопнул дверью?— похоже Гвендаль открыл окно. Квартиру уже выстудило. Стоило все же заплатить за отопление. Выбрался из-под одеяла и волоски на ногах сразу встали дыбом. Будильник терпеливо молчал?— еще не время. Я потер глаза, пытаясь вспомнить что-то важное, но нужная мысль ускользала, оставляя странное послевкусие горького шоколада.Натянул старый свитер. Решил что кофе лучшее средство от утреннего беспамятства. В гостиной все еще горел свет. Пол сварливо скрипел и обжигал льдом босые ступни.Ее пальцы снова безжалостно стиснули сердце, победив реальность и преодолев границы сна.Сутулая напряженная спина в прямоугольнике окна. Острый запах сигарет. Темные вольнолюбивые кудри, контрастирующие с синевой занимающегося утра. Краешек ресниц. В меня вонзаются тысячи игл. Ощущение судьбоносности момента накрывает с головой?— я стараюсь не упустить ни одной значимой детали в протестующей массе обыденности.Пара шагов, легкий хлопок по плечу. Он суетливо оборачивается, и в смазанном торопливом движении я улавливаю его тревожный образ. Родинки на щеке. Яркая полоска узких губ. Кожа, как будто восковая. Он выглядит моложе, чем я думал. В простом вопросительном взгляде прячется добродушная отстраненность. Исмаэль… так похож на ангела и на демона одновременно, что я теряюсь, охваченный благоговейным трепетом. Слова замирают в горле, рождая неловкую тишину.Исмаэль… Исмаэль… Исмаэль… Кажется, я влюбился.