Глава 39. С Рождеством, Отем! (1/1)
Близилось Рождество. Оно прокралось в замок маленьким белым нюхлем, украсило гостиные факультетов ароматной омелой и остролистом, повесило переливающиеся гирлянды и рождественские чулки на камины, озолотило Большой зал и зажгло особый рождественский дух, витающий под потолком, с которого сыпались хлопья тёплого снега, меж ветвей огромных сверкающих ёлок, украшающих Большой зал. Весь мир теперь полнился ароматом мороза, предвкушением праздника и прелестями зимы — бледно-голубое небо, подёрнутое неяркой солнечной дымкой, искрящийся снег и поход в Хогсмид за несколько дней до Рождества. Большинство учеников, правда, разъехалось — Роуэн, Бена, Пенни и Тонкс в школе не осталось, Мерула и Измельда (слава Моргане!) тоже уехали, Чарли и Билл собирали вещи, Тюлип собиралась домой прямо перед Рождеством. Отем проводила много времени в мужской спальне Гриффиндора, наблюдая, как Чарли упаковывает вещи и болтает о драконах, помогала ему доедать печенье миссис Уизли и даже получила от него свитер Уизли алого цвета, на котором была выткана витиеватая буква ?О? золотистого цвета — подарок для неё от мамы, пояснил Чарли. Подарок был жутко мягкий и удобный, и Отем даже не трудилась теперь переодеваться в школьную форму и ходила теперь в этом свитере и пижамных штанах в полоску. Они с Чарли бегали в этих свитерах по двору, кидали друг в друга снежки, ходили в Хогсмид, играли с Найтспуром и сидели в библиотеке, обсуждая драконов. Отем слегка скучала по дому, но ничуть не жалела, что осталась в школе: не каждые же праздники, наконец, проводить в мэноре…Отем начала ловить себя на мысли, что ей нравится Чарли. За последнее время они очень сблизились, и он стал какой-то свой, родной, как неотъемлемая часть её повседневной жизни — как старое вытертое кресло у камина, как чашка горячего шоколада после зимней прогулки, когда щёки болят от холода и хочется сунуть пальцы в рукава куртки, чтобы согреться, как любимый красный свитер Уизли и много чего ещё. С ним было удивительно легко и интересно: квиддич, драконы, история магии — с ним можно было обсудить абсолютно всё, не стесняясь и не боясь осуждения… А ещё Чарли очень симпатичный — несмотря на то, что он немного ниже неё, плотно сбитый и крепкий, у него добрые зелёно-карие глаза и миловидные веснушки. Это не нелюдимый Талботт или боящийся всего Бен. И Отем, как бы ей сильно ни хотелось в это не верить, впервые влюбилась. В Чарли Уизли.— Ну, вот и всё, — двадцать четвёртого декабря Отем и Чарли позавтракали тостами с арахисовой пастой и джемом, выпили по чашке кофе (Чарли никогда раньше не пил кофе и пришёл от него в восторг) и пошли в его комнату, чтобы он взял куртку и шапку, и братья Уизли уехали домой. — Увидимся после каникул.— Обязательно, — улыбнулась Отем, шагая рядом с Чарли. Ей было грустно, что они с Биллом уезжают, но она знала, что увидит их после каникул, и потому сердце одновременно пело от радости и слегка сжималось от тоски. — Жаль, что ты уезжаешь.— Точно, — согласился Чарли. — Но мы ещё не сыграли в плюй-камни, так что я вернусь хотя бы ради этого! — они засмеялись и пошли к гостиной Гриффиндора. Полная Дама, непривычно приветливая, пропустила их внутрь и крикнула: ?Счастливого Рождества!?.Отем забежала в свою комнату и вытащила из ящика обломки стрелы. Она решила сегодня отдать их мадам Рейкпик, чтобы она сама дальше разбиралась с этим. Она ужасно злилась на неё за то, что та её ударила, и в то же время испытывала жалость: не у каждого человека один член семьи убивает другого прямо на глазах. Но и бежать извиняться Отем не собиралась, потому что у неё была гордость. И, если говорить прямо, стрелу нашла она, а не мадам Рейкпик, поэтому они продолжали игнорировать друг друга и больше не разговаривали.
— Эй, Отем, я готов! — крикнул Чарли с лестницы. — Проводишь своего рыцаря в дальний путь?Отем рассмеялась.— Иду-иду! — сунула стрелу под куртку, натянула шапку и вышла.Чарли ждал её уже в гостиной, одетый в необъятный пуховик и пушистую шапку. Они вылезли через портрет в стене и пошли по коридору — вещи Чарли были уложены, так что не надо было тащить тяжёлые сумки, и она взяла его за руку. У него были тёплые мягкие пальцы. Он сжал её маленькую холодную ладонь. Коридоры были пусты, там то и дело мелькали призраки, но учеников не было от слова совсем.Они вышли к воротам Хогвартса. Остановились. Чарли помялся и сказал:— Я привезу тебе подарок после каникул.— Хорошо. — легко согласилась девочка. — А я — тебе.
— По рукам! — засмеялся тот. — Жаль, что мы мало общались раньше. Не знаю, как так вышло.Они неловко посмеялись. Вдруг Отем подняла глаза и замерла: над их головами расцветали, переплетаясь, тоненькие веточки с круглыми жемчужно-белыми ягодами, похожие на жемчужное ожерелье. Ягоды перламутрово переливались и казались белее падающего с неба снега, а ветки образовывали красивый сетчатый узор.
— Омела, — тихонько сказала Отем. А когда опустила голову, между ней и Чарли осталось всего несколько миллиметров.
А потом они поцеловались.Отем не успела даже ойкнуть, когда обкусанные сухие губы Чарли коснулись её, и совершенно растерялась, не понимая, что делать и как реагировать. Сердце начало раз за разом делать сальто вместе с желудком. Так они простояли, несколько секунд просто прижавшись друг к другу губами, а потом кто-то кашлянул, и они резко отпрыгнули друг от друга.Билл стоял перед ними, держа в руках аляповатую кожаную сумку с кучей металлических пряжек, и обалдело пялился на них. Отем почувствовала, как горят губы и приливает к щекам кровь, и пролепетала:— С Рождеством, Билл.Мерлин и Моргана. Ей захотелось истерически рассмеяться.Билл посмотрел на Чарли, который залился помидорной краской и спрятал лицо в ладонях, и проговорил:— Простите, что прерываю, но нам пора.— Ага, иду, — пробормотал Чарли и пошёл за Биллом. Но, прежде чем свернуть за угол и исчезнуть, обернулся и крикнул:— С Рождеством, Отем!Отем помахала ему рукой и крикнула:— С Рождеством, Чарли! — после чего села на низкую скамейку для вещей и залилась смехом. Всё произошло так быстро и неожиданно, что было трудно это осознать. Целоваться с Чарли было очень неловко и, в общем-то, приятно, но так как ни он, ни она не умели целоваться, вышло по-дурацки, да ещё и их поймал Билл. Отем сделала выводы, что, даже если над твоей головой висит омела, лучше убедиться, что вы одни. И продолжила смеяться. Святая Моргана, как же всё-таки хорошо жить!..— Всё в порядке?Знакомый голос хлестнул её, точно пощёчина.Отем подняла голову и увидела мадам Рейкпик. Высокая, стройная, в дорожном костюме из тёмно-зелёного твида, со стянутыми в узел волосами, она почему-то очень напоминала Мелиссу. Из сумки, которую она держала на плече, выглядывал сонный Сикльворт. Она смотрела на Отем спокойно, безо всякой злости, и девочка с досадой ощутила, что и её собственная злость начинает отпускать. Так всегда было с мамой и братом — она могла сколь угодно про себя ругаться на них и представлять, как они будут извиняться, а она будет стоять и гордо морщить нос, но стоило маме улыбнуться, а Джейкобу — позвать к себе в комнату, как она сейчас же переставала злиться. Вот и сейчас так — злость испарилась, как Мелиссин самодельный ?вейлин? отвар, который она готовила для себя и детей.— Да, — ответила Отем. — Здравствуйте.— Здравствуй. — мадам Рейкпик легко качнула головой и стала ещё больше похожа на Мелиссу. — Ты не уезжаешь домой?— Нет, — Отем поджала губы и вдруг вскочила: — Я хотела вам кое-что отдать.
Игнорируя скептичный взгляд собеседницы, она залезла во внутренний карман куртки и вытащила оттуда обломки стрелы. Мадам Рейкпик ахнула:— Что?.. Как? Откуда?— Я нашла наконечник в ту ночь, когда… — девочка проглотила конец предложения. Мадам Рейкпик кивнула и, выхватив у неё стрелу, стала жадно рассматривать. — Я подумала, что её надо было отдать вам…— М-гм, — та кивнула. — Да, это именно оно. Что ж, спасибо. Я её починю и передам владельцам.
Отем ожидала более бурного изъявлений благодарности, но промолчала. Ссориться с мадам Рейкпик снова не хотелось.
— У меня тоже для тебя кое-что есть, — вдруг заявила женщина и достала из-под плаща плоскую коробку, завёрнутую в простую тёмно-синюю бумагу. Отем робко взяла её в руки. — Только не открывай сейчас. Открой, когда вернёшься в замок.— Спасибо. — глаза почему-то запекло.— Пожалуйста, — мадам Рейкпик улыбнулась. — Счастливого Рождества, Отем. — с этими словами она развернулась и пошла туда, где недавно скрылись Билл и Чарли.
— Счастливого Рождества, мадам Рейкпик! — крикнула Отем и прижала коробку к себе. С души будто свалился огромный, тяжёлый камень, и, когда высокая женская фигура исчезла за поворотом, она позволила себе расслабиться и счастливо рассмеялась, чувствуя себя легко и радостно.Близилось время обеда, и Отем, вернувшись в замок, вошла в Большой зал, снова одетая в Свитер Уизли и шерстяную клетчатую юбку. На обед был томатный суп, ростбиф с картошкой и черничный пирог. Отем уже успела проголодаться, но решила для начала распаковать подарок мадам Рейкпик. Она осторожно развернула бархатистую на ощупь бумагу, провела пальцами по шероховатой поверхности коробки и, раскрыв, не удержалась от аханья; благо, никто не обращал на неё внимания, один только мальчик азиатской наружности в жёлтой толстовке и Андре Эгву с Когтеврана удивлённо покосились на неё, но Отем было совершенно всё равно: от изумления она забыла, как дышать.На мягкой сливочно-серой подушке величественно лежали длинные, хрупкие, изящные серьги, являющие собой переплетение двух-трёх тончайших платиновых цепочек, держащих изящные цветки из огненного опала, переливающиеся и мерцающие, будто два маленьких пламени. Удивило её и другое — они были той же формы и того же материала, что должна была быть её будущая ?слеза вейлы?. Откуда мадам Рейкпик знает? И сколько стоят эти серьги? Отем слегка задумалась сначала, но решила, что успеет побеспокоиться об этом потом, а пока можно насладиться красотой и какой-то неуловимой лёгкостью опаловых цветов…— Привет, Отем.Она по инерции захлопнула коробку и обернулась. Кьяра Лобоска, одетая в вязаное голубое платье, стояла перед ней и смущённо улыбалась, совсем как в тот раз в крыле.— Привет, Кьяра, — Отем улыбнулась. Вид у той был слегка виноватый, и она приветливо хлопнула по скамейке: — Садись, я всё равно тут одна и ещё не обедала. Ты осталась в школе?— Спасибо, да, — Кьяра опустилась на скамейку рядом с ней. В руках у неё было несколько странного вида книг. — Слушай, помнишь, я обещала, что мы посмотрим фотографии выпускников? Ну, где была моя сестра и…Отем замерла: в свете последних событий она успела совсем забыть об этом. Мерлин, как же быстро летит время. Только что она целовалась с Чарли Уизли под омелой, а теперь будет штрудировать колдографии из прошлого. Воспоминание о Чарли вызвало у неё улыбку.— Точно. И это…?— Я попросила у мамы прислать мне альбом Роксаны из дома, — пояснила Кьяра с улыбкой. — Вот он, — она бухнула перед Отем тяжёлый альбом в шёлковой сливочно-голубой обложке. Внизу стояли вышитые серебром инициалы: ?Р.В.Л.?. — Вот он. Я посмотрела — здесь столько колдографий, и не только с выпуска!
— Покажи, — нетерпеливо попросила Отем. Кьяра кивнула, откинула защёлку альбома, и их глазам предстала первые две колдографии.На самой первой была куча людей, видимо, старшекурсников Хогвартса, но Отем обратила внимание на вторую — на ней были изображены четыре счастливых смеющихся девушки с бенгальскими огнями в руках, в одной из которых Отем узнала молодую мадам Рейкпик.Она была совсем не такой, какой Отем её представляла: мальчишеская худоба видна даже под широкой тёмной курткой, коротко обрезанные рыжие волосы отливают красным, лицо веснушчатое и худое, над крылом носа сверкает маленький серебристый шарик, длинные ненакрашенные губы широко улыбаются, а несуразно большие глаза сияют — ничего от той красивой степенной леди, что прибыла в этом году в Хогвартс. Рядом с ней стояла пухленькая девушка с красивыми карамельными волосами и милым ласковым лицом, после неё — худая девчонка с ядовито-розовым конским хвостом и озорным взглядом, а с другого края стояла, несомненно, Роксана Лобоска — с облачком белокурых волос, синими глазами и тонким нежным лицом, настоящая фея из детских рождественских сказок. Снизу стояла подпись: ?24.12.73. Счастливого Рождества, ХОХО!?. Все они, эти девушки, переговаривались, смеялись и то и дело дёргали друг друга за волосы или капюшоны, и Отем стало даже немного завидно от того, какие они счастливые. Кьяра сообщила:— Вот это мадам Рейкпик и Роксана. Вот тут, — она указала на девушку с карамельными волосами, — Шарлотта Аббот. Я её помню, она сейчас замужем за Арчибальдом Уизли, он вроде как дядя Билла и Чарли Уизли. А это Катарина Уинифред, — она ткнула пальцем в хохочущую розоволосую девушку. — Она с Когтеврана. Мадам Рейкпик с Гриффиндора. А Роксана и Шарлотта с Пуффендуя. Но я помню, что они были лучшими подругами… А потом Катарина погибла, а потом и Роксана…
На следующей колдографии была изображена Роксана с двумя рыжими конопатыми близнецами — как пояснила Кьяра, это Фабиан и Гидеон Пруэтты (Фабиан был парнем Роксаны); ещё одна колдография четырёх девушек, стоящих на фоне какого-то водопада; незнакомые парни, играющие на гитаре и ударных; вдруг Отем заметила колдографию мадам Рейкпик и красивого светловолосого юноши, в котором она узнала Питера МакНалли, дядю Мёрфи — они обнимались и смотрели друг на друга так, будто знали один им известный секрет, а потом вдруг взяли и поцеловались. Отем в изумлении отпрянула, Кьяра засмеялась.— Вот так. — она закрыла альбом. — Потом большинство из них погибло. Мама рассказывала мне, какие они все были весёлые и сумасшедшие. Ездили на какие-то концерты, ходили в походы в лес посреди осени, устраивали вечеринки… Веселились, в общем, по полной прогоамме.— Повезло твоей сестре с друзьями, — улыбнулась Отем. Вдруг ей на ум пришла одна интересная мысль, и она заговорила: — Кстати, раз уж ты тоже осталась на Рождество… Не хочешь со мной в Хогсмид?Красивое малокровное лицо Кьяры озарилось надеждой.— В Хогсмид? Ты приглашаешь?— Ну да. — Отем улыбнулась ещё шире. — В конце-концов, мы ведь тоже можем дружить не хуже них, верно?И они, смеясь и продолжая рассматривать колдографии выпускников уже в другом альбоме (последней фразой мадам Рейкпик перед выпускным было: ?Некоторые люди заслуживают, чтобы им дали пять. В лицо. Стулом.?), принялись за горячий томатный суп, а в голове у Отем крутилась колдография четырёх счастливых девушек и снежинка на ресницах Чарли, когда он целовал её под омелой…