Глава 37. Ночные прогулки в компании оборотней и кентавров (1/1)
Отем скучающе вздохнула и покосилась на профессора Макгонагалл, а потом — на круглые золотые часы на стене, на которые упали белёсые лучи вялого зимнего солнца.Контрольная работа по превращениям была не очень сложной, и девочка уже ответила на все вопросы, но продолжала сидеть, не сдавая работу, и смотреть в спину Тонкс, которая мучалась над этими самыми вопросами уже минут двадцать. Рядом с ней сидела Роуэн и что-то писала на кусочке пергамента, а потом легко пихнула подругу в бок и придвинула к ней сухо шелестящий свернувшийся листок. Отем опустила глаза и прочитала:?Как дела? Всё хорошо??.— Мисс Хилл, мисс Ханна, могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь? — подала вдруг голос профессор Макгонагалл. Роуэн так и подскочила.
— Ничем, профессор, — быстро отозвалась Отем и очаровательно улыбнулась. Макгонагалл подозрительно глянула на неё и сухо молвила:— Заканчивайте работу и сдавайте. В следующий раз я отниму у факультета пять очков.?Ну и ладно!? — в сердцах подумала про себя Отем и быстро начеркала в ответ: ?Порядок?. Потом подписала работу, вытерла перо и отнесла работу к столу учителя. Макгонагалл никак не отреагировала, и Отем, вернувшись к своему месту у окна, посмотрела на заснеженные поля. С наступлением зимы замок словно притих, затаился в ожидании Рождества и Нового года. Отем знала, что Хагрид уже ищет новую рождественскую ёлку, и мечтательно улыбнулась, предвкушая, как отметит своё первое Рождество в школе: Мелисса решила навестить свою тётку Кассиопею Блэк, живущую в Данди, но дочь с собой не взяла. Отем, впрочем, и не горела желанием ехать в глубинку Шотландии ради того, чтобы увидеться со своей двоюродной бабушкой, с которой никогда в жизни не общалась и которую даже никогда не видела. Всё, что она знала о Кассиопее — это то, что она сестра-близнец бабушки, бездетная и замужем. Мужа её Отем также никогда не встречала и не знала, как его зовут, поэтому очень обрадовалась, когда Мелисса предложила оставить её в Хогвартсе на праздники.После урока, когда все стали собираться и выходить, профессор Макгонагалл вдруг окликнула её и попросила задержаться. Отем обменялась понимающими взглядами с Тюлип и Тонкс, которые бессловесно пожелали ей удачи, и подошла к столу учителя. Та дождалась, пока Барнаби наконец соберёт свои листы и выйдет, и обратилась к Отем:— Как вы себя чувствуете, мисс Хилл?— Что? — Отем опешила.— Я спрашиваю, как вы себя чувствуете?Отем задумалась. Хотя ей до сих пор было жутко, и она не рисковала ходить по тёмным коридорам и подземелью одна, не выключала свет до возвращения Роуэн в спальне и отчаянно скучала по Джейкобу, кучи работ, поиски наконечника стрелы и медленно заволакивающий школу рождественский дух немного укрепил её и ободрил. Писем от Р не было, Кассандра не спешила появляться снова, в Хогвартсе в свете последних событий установили целую защиту из заклинаний и прочего, и чувство безопасности медленно, но верно начало возвращаться. Разумеется, всё это было не сразу. Отем до сих пор снились кошмары, она уже не могла спокойно расхаживать по школе, если не была убеждена, что в её кармане покоится палочка… Но, впрочем, всё это, как ни странно, слегка меркло на фоне предстоящих зимних праздников.— Хорошо, — девочка натянуто улыбнулась. — Отлично.
— Вы уверены? — профессор внимательно посмотрела на неё. Глаза у неё были светлые и ясные. — Вас ничего не беспокоит?Отем посмотрела на кулон-гранат, который неосознанно вертела в руке, и ответила:— Меня всегда что-нибудь беспокоит. Как и нас всех. Разве я не права?День полнолуния наступил, и вечером Отем в облике орлицы вылетела из гостиной Гриффиндора и полетела во двор.Когда ты всего лишь птица и летишь под высоким потолком, темнота не так страшна. Никто тебя не замечает. Никто не будет тебя преследовать. Ты просто незаметное маленькое пятно в глухой молчаливой мгле…Зимний двор пропах морозом и ледяным ветром. Превращаясь обратно в человека, Отем поскользнулась на льду и упала; лёд обжёг голую ладонь. Она тихонько выругалась, как вдруг над её головой раздался тихий голос:— Привет.Отем подняла голову, и первое, что она увидела — шапка белокурых волос и большие блестящие глаза.— Кьяра! — на выдохе воскликнула она таким тоном, что осталось только добавить: ?Какая приятная встреча!?. — Ты пришла.— Конечно, — негромко произнесла та. — Совсем скоро выйдет луна, нам нужно успеть в лес, прежде чем я превращусь.
Она подала Отем руку. Белая круглая, как жемчужина, луна была подёрнута плотной поволокой облаков, но девочка нутром почуяла: это ненадолго. Надо поторопиться. Поэтому она кивнула, взяла Кьяру за руку, и они быстро побежали вниз по ступенькам, иногда поскальзываясь на заледеневшей лестнице и судорожно хватаясь друг за друга.
Бежать через заснеженное поле было трудно: ноги застревали в снегу, мороз немилосердно кусал щёки, они то и дело падали в мелкие сугробы и ёжились от холода. Отем то и дело оглядывалась: не видит ли кто? Ей было очень страшно, но, когда она смотрела на бледную и измождённую Кьяру, собственный испуг уступал место страху, что они не успеют добраться до леса, и она обернётся прямо здесь, и она спешила вперёд, почти таща новую подругу на себе. Кьяра с каждым шагом всё слабела и слабела, будто луна высасывала из неё силы, и Отем приходилось прилагать все усилия, чтобы поскорее добраться до леса. Для этого она провела Кьяру на квиддичное поле, где недавно нашла проход, и, яростно борясь с пухнущей внутри паникой, кое-как спустилась туда, спустила Кьяру и повела её в лес.И, как только они зашли в лес, полная луна вышла, и её свет чудесным образом пробился сквозь тернистые кроны деревьев, облив поляну и двух девочек серебристым светом.Отем отпустила Кьяру и отступила назад. Та посмотрела на неё, а потом её зрачки сузились.Руки, тело и ноги стали вытягиваться.Лицо стало меняться; раздался тошнотворный хруст, затрещала одежда, вместо светлых волос Кьяра стала обрастать шерстью.Вместо ногтей на лапах появились длинные когти.От страха и отвращения Отем забыла, как дышать. Красивая, милая Кьяра превращалась во что-то жуткое, тёмное, выла и будто плакала; одежда кусками опадала вокруг неё. Отем попыталась превратиться в птицу, но от ужаса и холода руки и ноги отнялись, и, сколько бы она ни пыталась, превратиться так и не получалось.?Мерлин и Моргана, зачем я на это согласилась,? — только и успела подумать Отем, как оборотень отчаянно взвыл, и её сердце пропустило удар.Кьяра посмотрела на неё.Руки Отем дрожали. Глаза у оборотня были такие же голубые, как у человека, и какие-то… осмысленные. Умные. Будто животное существо не смогло поглотить всё человеческое, и на Отем по-прежнему смотрела Кьяра Лобоска, а не её нечеловеческая часть.— Кьяра? — осипшим голосом спросила девочка. — Это я, Отем. Ты обещала показать мне логово красных колпаков. — от холода язык едва ворочался во рту.
Оборотень несколько секунд смотрел на неё, а потом — небывалое дело! — развернулся и потрусил куда-то в чащу.?Я сошла с ума, — в отчаянии подумала Отем. — Шляюсь в ночном зимнем лесу в компании оборотня. И это всё ради моего брата!?.
Но она пошла за Кьярой. Нужно было идти. Она замёрзла, была напугана и уже жалела, что пошла, но продолжала пробираться через деревья, параллельно ругая себя за собственную безрассудность. А если на неё снова нападут? Ну почему, почему она такая бестолковая, как она могла просто так на это согласиться? Глаза защипало; от собственной глупости захотелось расплакаться. Словно почуяв, что что-то не так, оборотень повернул голову и тихо проскулил. Отем посмотрела на него.— Пошли уже, — буркнула она. — И почему мы не могли пойти не в полнолуние?Кьяра качнула мохнатой головой, а потом неожиданно подобралась к Отем и пихнула её лапой в плечо. Отем, уже успевшая пустить слезу (которая мгновенно повисла на белых от инея ресницах и превратилась в мелкий кусок льда), подняла голову. Оборотень повернулся к ней спиной.— Мне это видится, да? — пробормотала Отем. — Я замерзаю или схожу с ума, или ты правда предлагаешь мне забраться к тебе на спину?Кьяра издала что-то наподобие фырчания. Отем поднялась со снега, отряхнула занемевшие колени и посмотрела на оборотня.— Ладно, я попробую.Безумная картина — оборотень тащит на спине четырнадцатилетнюю девочку! Как только Отем кое-как взобралась на костлявую мохнатую спину, Кьяра сорвалась с места, и они поскакали по пригоркам, между деревьями, по заледенелым горкам и неглубоким оврагам. Застывший воздух, мгновенно превратившийся в ветер, скользил под шапкой, свистел, трепал шарф, и Отем отчего-то начала громко смеяться, как сумасшедшая. Пропал страх, осталась какая-то лёгкость, будто она только что чудом спаслась от ужасного и могла позволить себе выпустить пар.Отем не знала, что, задержись она на той поляне хоть на минуту, она могла бы никогда больше не вернуться из Запретного леса.Логово красных колпаков являло собой большую и на удивление светлую пустую пещеру с большим зеркалом (Отем понятия не имела, откуда там зеркало, и ужасно удивилась), серебристым переплетением паутины в углах и пятен запёкшейся крови на полу. Отем уже держала в кармане палочку, когда буквально свалилась со спины Кьяры в эту пещеру. Оборотень сразу сбежал (видимо, человечность Кьяры в животном облике начала истекать), но Отем уже не боялась: она слегка отогрелась и знала, что сможет добраться обратно в облике птицы.
Она поднялась на ноги и зажгла Люмос, как вдруг заметила шевеление за спиной и обернулась. Из-за зеркала выбиралось уродливое, сморщенное, серое существо с подобием красной шляпки на голове и острыми чёрными глазками. В корявых руках оно держало обтёсанную дубинку. Это и был красный колпак.— Кровь! Кровь! Кровь! — запищал он. Отем вытащила палочку, и тут колпак со всех сил швырнул в неё дубинку.Её реакция оказалась мгновенной. ?Протего? голубоватым дымом окружило девочку, и дубинка, глухо ударившись о созданный щит, отлетела в сторону. Колпак завопил:— Моё! Моё! Моё!— Петрификус Тоталус!
Пока гадливая тварь не успела предпринять каких-либо действий относительно нарушителя своего спокойствия, Отем оглушила его и стала осторожно заглядывать в углы логова: а вдруг здесь есть ещё красные колпаки? Но, видимо, это здесь был один, и самое страшное, что Отем здесь находила — пара костей животных и заросли паутины. С помощью Сикльворта искать было бы куда легче, но не могла же она сказать его хозяйке, что пойдёт в Запретный лес. Мадам Рейкпик запретила. Значит, и нюхля с ней быть не должно.Отем разорвала очередную цепь переливающихся в полумраке паутин, и тут её глаза выхватили на дне всего этого лабиринта паучьей работы что-то блестящее. Она наклонилась, задев рукавом куртки паутину, раскрыла ладонь… и в её руках оказалась пикообразная вещица, инкрустированная сапфирами и рубинами, тяжёлая и красивая.Наконечник стрелы.Девочка не поверила своим глазам.Она нашла его.
Нашла…И тогда Отем наконец ощутила, как замёрзла, устала и голодна. Она быстро сунула наконечник в нагрудный карман куртки, оглянулась на лежащего красного колпака, подумала и, обратившись в птицу, вылетела из логова. Наклонилась над входом и шепнула:— Фините Инкататем.Испуганное существо сначала даже не поняло, что произошло, а потом испуганно пискнуло и нырнуло куда-то за старое зеркало.Ночной зимний лес сверкал. Высокие деревья сплотились кронами где-то вверху, изредка пропуская лоскуты чернильно-синей ткани неба с разбросанными по нему стразами звёзд. Отем поднялась на ноги и хотела уже обратиться обратно в птицу, как за её спиной раздался голос:— Что вы здесь делаете?Отем вздрогнула и обернулась.Из темноты на неё смотрел статный смуглый кентавр с длинными тёмными волосами и колчаном со стрелами за спиной. На неправильном, не слишком красивом, но волевом лице сверкали тёмные глаза. Девочка так устала, что даже не испугалась и просто прохрипела:— Я з-заблудилась.Кентавр качнул головой.— Ой ли, мисс Хилл?— Вы меня знаете? — Отем опасливо глянула на лук в руке кентавра. Тот кивнул:— Вас все знают. И вам не место в Запретном лесу в такое время. Вас нужно отсюда вывести.Он говорил спокойно и убедительно, и Отем в конце-концов покорно последовала за ним. Кентавра звали Торвус. Он был изгоем среди кентавров из-за того, что Джейкоб Хилл отобрал у него самую драгоценную стрелу. Слушая всё это, Отем не чувствовала никакого удивления, лишь желала поскорее выбраться из леса. Она не сказала и того, что стрела уже найдена, и просто слушала мерный голос Торвуса, который говорил и говорил, пока они не вышли к опушке…И наткнулись на Хагрида.Тот несколько секунд пялился на них, а Отем мучительно краснела, чувствуя, как поражён лесничий, а потом тот выдал:— Торвус! Отем! Чой-то вы в такой поздний час тут делаете?! Отем, да ты вся синяя!— Я нашёл эту вольную лань в лесу, — Торвус невозмутимо кивнул в сторону девочки. — А ты, Хагрид, что тут делаешь?— Отем ищу, ясно дело! — громыхнул великан. Изо рта у него валил пар. — Роуэн, Отем, ко мне прибежала, говорит, ты пропала… ну, я и пошёл искать… А ты вон где! Ну-ка пошли в мою хижину, ты ж смёрзнешь совсем, тебя там Роуэн ждёт!
Торвус тонко улыбнулся.— Отлично. До свидания, Хагрид.— Пока, — буркнул тот. — Пошли, Отем, я тебя Бодроперцовым зельем напою, а то ты от обморожения свалишься, того и гляди… Эко удумала, в лес идти!.. Куда мать смотрит…
Отем повиновалась. Уходя, она обернулась, посмотрела на Торвуса, который всё ещё стоял на границе леса, и одними губами сказала: ?спасибо?. Кентавр качнул головой, развернулся и скрылся в густой чаще, но она знала: они ещё встретятся. Ей есть, что ему отдать.