Глава 23. Потайная дверь (1/1)
Рождество Отем и Мелисса провели в мэноре. Зима выдалась такой холодной и снежной, что почти всё время девочка проводила в комнате, сидя в кресле или на подоконнике с кружкой горячего шоколада и книгой. Раньше она любила закрыться в застеклённой беседке за домом, которую когда-то давно для неё собственноручно выстроил отец, и любоваться на снегопад, но сейчас двор был завален снегом выше колена, и Мелиссе приходилось трансгрессировать в Министерство Магии прямо с порога, а Отем — довольствоваться времяпровождением внутри стен мэнора. Не то, чтобы это было очень плохо, но как-то… одиноко. Ни друзей, ни брата… При мысли о Джейкобе так вообще хотелось выть.
Утром в Рождество Отем встала очень рано — не было и семи часов утра, умылась, заплела волосы в две тугие косы (это было несколько сложно, учитывая их плотность и кудрявость), надела красивое платье из густо-зелёного муслина и спустилась вниз. Домовые эльфы вовсю носились по кухне, что-то готовили и торопливо кланялись, когда она проходила мимо них.
Отем прошла в гостиную, где переливалась и пахла зимой огромная ёлка. Она была помпезно украшена гирляндами, золотыми шарами и яблоками, а под тёмно-зелёными ветвями заманчиво сверкали обёртки от подарков. Отем положила туда свой подарок маме — красивые, дорогие часы с перламутровым циферблатом, меняющим цвет в зависимости от погоды. Сейчас циферблат был сливочно-голубого цвета и был будто выточен из льда.
Неожиданно кто-то мягко потянул её за подол платья, и девочка обернулась.И радостно взвизгнула.У её ног тёрся прекрасный низзл с лоснящейся светло-голубой шерстью. Длинное тело было гибким, глаза — прозрачными, тёмно-голубыми, а ужи и хвост представляли собой пушистые белые кисточки. Отем тут же села на ковёр, и низзл положил мягкие лапы ей на колени.— Какая красота! — она погладила питомца по голове. Тот низко замурчал. — Как тебя зовут? У тебя есть имя?
Осмотрев корзинку, из которой, видимо, выпрыгнул низзл, Отем нашла лишь указания, чем кормить, и, серьёзно посмотрев на своего нового друга, сказала:— Найтспур. Тебя будут звать Найтспур. Хорошо?Найтспур согласно потёрся головой о рукав платья своей новой хозяйки.
Через час спустилась Мелисса, с распущенными волосами и в пёстром шёлковом халате, делающем её похожей на бабочку, и тут же подверглась долгим и крепким объятиям дочери. Когда Отем подарила матери часы, та наклонилась и с нежностью расцеловала её в обе щеки, а потом сказала:— Там есть ещё подарки. Иди, взгляни.
— Хорошо, — Отем улыбнулась. — С Рождеством, мам.— С Рождеством, Отем, — Мелисса проводила дочь взглядом и вздохнула.Отем и Роуэн встретились на вокзале Кингз-Кросс в середине января. Отем была в своей новой лиловой мантии с белым меховым воротом и корзинкой, из которой выглядывал любопытный Найтспур; Роуэн была облачена в серое пальто и нелепый полосатый шарф. Его она купила по совету Отем (правда, девочка не советовала подруге такую цветовую гамму). Подруги обнялись и принялись наперебой рассказывать новости.— Извините, — Мелисса вклинилась в разговор как раз тогда, когда Роуэн принялась восхищаться Найтспуром и гладить его, — но через десять минут отбывает поезд. Вам пора.— Да, мам, мы идём, — Отем обняла маму и уткнулась в пышный ворот мантии, от которого веяло холодным цветочным ароматом. Мелисса чмокнула её в нос, оправила свою шикарную зимнюю мантию с соболем и удалилась. За ней поспешила домовуха Банни, бормоча что-то себе под нос.Когда они сели в купе, Отем из окна увидела Пенни, обнимающую какую-то маленькую златовласую девочку (видимо, это была её младшая сестра Беатрис), Талботта с какой-то красивой женщиной-француженкой (это было видно по стилю одежды и манерам) и Билла и Чарли с пухлой, доброй на вид женщиной — Молли Уизли, их матерью. Роуэн тем временем тараторила про учёбу, историю магии, квиддич…— Ага, — Отем глубоко вздохнула. Совсем недавно приступы сонного паралича, которые случались крайне редко, вернулись, и за рождественские каникулы их было целых два. Мелисса тогда сильно перепугалась и долго отпаивала дочь зельями. — Поскорее бы снова вернуться в команду.Ей до мучительного не хватало квиддича. Не хватало ощущения свободы, полёта, массивной биты в руке и трюков, которым Мёрфи её бесконечно учил. Не хватало ощущения, что она будто повторяет традицию — сначала Джеральд, потом Джейкоб, а теперь она, Отем. Иногда гриффиндорка пересматривала фотографии своего молодого отца, капитана сборной Англии ?Гордость Портри? и всерьёз думала тоже стать профессиональным игроком в квиддич.— Ты не получала новых писем от Р? — спросила Роуэн.— Нет, — Отем качнула головой. — Да и слава Моргане. Не больно-то хочется их получать…— А что ты будешь делать дальше? — не унималась подруга. — С Хранилищами?— Без понятия, — проворчала Отем. Найтспур запрыгнул хозяйке на колени и свернулся калачиком. — Меня сейчас больше волнует предстоящий матч по квиддичу. Мы не можем проиграть.Роуэн вздохнула: в квиддиче она ничего не понимала и не слишком им интересовалась, поэтому разговор не клеился. Отем прижалась лбом к холодному стеклу, и ей вдруг стало как-то тоскливо и одиноко.Уроки, тренировки и друзья шли своим чередом. Роуэн всё время просиживала в библиотеке, Бен тоже редко появлялся, и Отем проводила время с Тюлип и Тонкс. Эти две девчонки обожали розыгрыши и как следует поесть, и с ними Отем было не так одиноко: все стали как-то заняты, и только здесь она могла быть не одна.— Я буду болеть за тебя на матче против Пуффендуя, — с готовностью сказала Тонкс как-то за обедом и на непонимающий взгляд Отем сказала: — Ну а что? Ты ведь моя подруга, а дружба важнее факультета.— И я буду болеть, — безмятежно согласилась Тюлип, рассматривая Отем своими круглыми, чёрными глазами. Гриффиндорке иногда становилось неловко от такого взгляда. — Но ты готовься, Отем Хилл. Это серьёзно.— Мне ли об этом не знать, — ухмыльнулась Отем. Орион прожужжал ей все уши про то, что ей нужно уметь приводить свои чувства и дела в баланс, Мёрфи завалил её стратегиями и манёврами, а Скай безжалостно вырывала её с обеда или даже с уроков и тащила на тренировку. У неё голова шла кругом.— А с Проклятыми Хранилищами что? — полюбопытствовала Тонкс.— Не знаю. После матча что-нибудь придумаю.
— Мы всегда готовы помочь, если что, — заявила Тюлип решительно, и Отем ощутила прилив благодарности: всё-таки хорошо, когда есть друзья. Такие друзья.Барнаби Ли перехватил Отем около библиотеки. Он выглядел слегка напуганным.
— Привет, — сказал он. — Отем, можно тебя на секунду? Я тако-ое нашёл…— Ла-адно… — протянула та, не совсем понимая, что такого важного могло обнаружиться в библиотеке. Разве что мадам Пинс не на своём месте. Барнаби схватил её за руку и потянул на себя. Пальцы у него были такие крепкие, что Отем на секунду испугалась, как бы тонкое запястье в них не хрустнуло и не сломалось. Но, к счастью, обошлось без травм, и скоро они оказались у стоящего подле стены огромного стеллажа с биографией великих людей. Глаз Отем мгновенно выхватил имена Морганы Мракс и Патриции Рейкпик.
— Зачем мы здесь? — недоумённо спросила она. Барнаби приложил палец к губам, многозначительно качнул головой и надавил рукой на книгу с именем Альбуса Дамблдора, и стеллаж медленно и бесшумно пополз в сторону. Отем замерла, открыв рот, и оглянулась. Пусто.За стеллажом была высокая, массивная резная дверь из отполированного дерева. Глянцевая поверхность блестела и была испещрена тонкими царапинами, точно о неё скрёб когтями низзл. На двери не было ручки; вместо неё там находилась выемка в виде ладони.— Моя рука туда не подошла, — сокрушённо покачал головой Барнаби. — Я попробовал уменьшить её заклинанием, но у меня не вышло.
Отем смерила его ошалевшим взглядом и осторожно, будто старое дерево могло обжечь её, вложила ладонь в выемку; пальцы идеально легли в неё, и неожиданно дерево начало нагреваться…Твёрдая поверхность потеплела…Раздались шаги. Это точно была мадам Пинс — она ходила быстро, звонко и немного ритмично. Отем отдёрнула руку, а Барнаби быстро нажал на ту же книгу о Дамблдоре, и стеллаж задвинулся обратно как раз к тому моменту, когда тощая, словно выжатая библиотекарша появилась за их спинами. Она с подозрением глянула на них, предупредительно шикнула и устремилась в другой конец зала.— Ого, — молвила Отем задумчиво. — Думаешь, это… типа… вход в Хранилище?— Не знаю, — качнул головой Барнаби, и его большие зелёные глаза внимательно вперились в её лицо. — Но это точно не просто так. Думаю, нам стоит сюда вернуться.— М-гм.
Отем потянулась к толстой книге с серебристым переплётом и аккуратной надписью ?Моргана Бёрк-Мракс? в разделе политических деятелей. На обложке была изображена высокая женщина с белоснежными, светящимися, точно шерсть единорога, волосами и глазами тёмно-вишнёвого цвета. В ней будто бы не было ничего особенного, однако её лицо невольно притягивало взгляд, завораживало и заставляло вглядываться, смотреть и отстранённо восхищаться. Прапрабабушка Отем, она была вейлой и потому, даже не будучи красавицей, привлекала внимание. Отем тоже так могла, хоть и не пользовалась своим умением.— Кто это? — наивно спросил Барнаби.— Моя прапрабабушка, Моргана Мракс.— Ух ты! — Барнаби с интересом посмотрел на портрет Морганы. — Политика… Она разве была министром?— Не-а. Что-то типа ?серого кардинала?. — Отем прижала книгу к груди и начала искать ещё знакомые имена. Барнаби страшно удивился:— Серого? Но у неё же белые волосы. И кожа. А глаза чёрные…Отем не удержалась и рассмеялась себе в кулак. Её поражала детская непробиваемость однокурсника, но это было, пожалуй, даже мило, хотя постоянно объяснять что-то подобное значению выражения ?серый кардинал?, было бы сложно.— Это выражение, Барнаби. Образное выражение, — она снисходительно улыбнулась и взяла ещё одну книгу, теперь уже о Флимонте Поттере. — Это значит, что Моргана Мракс не была министром, но, скажем так, управляла магической Британией через него. Она была очень деятельной.— Как ты, — заметил Барнаби, и они пошли к столу мадам Пинс. Та подозрительно сощурила глаза и шикнула, когда девочка с оглушительным грохотом бухнула перед ней две толстых книги.— Потише! — прошипела библиотекарша.— Дьявол не любит тихих, — съёрничала Отем, глядя, как длинное лицо мадам Пинс становится ещё длиннее. Барнаби лишь улыбнулся и спросил на выходе из библиотеки:— Мы ведь можем быть друзьями?— А? — Отем отвлеклась от рассматривания фотографии Морганы Мракс и кивнула: — Certo. То есть, да, конечно.
— Черто?
— Итальянский, — пояснила Отем и печально улыбнулась: — Мой отец был итальянцем. — Il miglior italiano che abbia mai conosciuto. *самым лучшим итальянцем, которого я когда-либо знала?.И она направилась в свою спальню, вспомнив, что Найтспур наверняка хочет есть, а эссе по трансфигурации вряд ли подождёт до завтрашнего дня.