Глава 22. Новый год близко (1/1)
— Вот чёрт! — выругалась Отем себе под нос, когда почти подошла её очередь. Перед ней стоял трясущийся как осенний лист Бен, а его боггарт всё никак не мог принять нужную форму. Профессор Пьюси, поджарый мужчина с сухим выражением лица, проговорил слегка шипяще:
— Сосредоточьтесь, мистер Коппер. Настоящий страх здесь только один.— Да у Коппера ничего другого, кроме страхов, нет, — зевнув под монотонный голос учителя, сказала Мерула. Измельда, её неказистая подружка, угодливо рассмеялась.— А у тебя нет ничего другого, кроме безграничной тупости, и что делать будем? — огрызнулась Отем. Она была не в настроении: Мелисса в ответ на её письмо как-то очень кратко и холодно ответила, что понятия не имеет ни о какой женщине и советует Отем сосредоточиться на более важных вещах. Оказалось, ей самой было не до того: Мелисса сейчас была занята на работе, и Отем про себя понадеялась, что просто выбрала неудачное время. Что ж, можно спросить у учителей.
— Заткнись, Хилл.— После тебя.Наконец боггарт Бена принял неясное очертание женского силуэта; её одежда была в крови, волосы свалялись, лица не было видно, но Отем (и не одна она) узнала в этом силуэте себя и обмерла, слыша, как Мерула и Измельда мерзко захихикали за её спиной. Красный Бен кое-как применил Риддикулус, но получилось не очень, и он отошёл в сторону и затих.— Мисс Хилл, ваша очередь, — позвал профессор Пьюси.Отем вышла на середину комнаты и уставилась на боггарта.Несколько секунд ничего не происходило, и её посетило ощущение дежавю.
А потом на пол из ниоткуда хлынула кровь. Густая, тёмная, разливающая запах металла по комнате, она потекла по деревянному полу. Кто-то закричал, кто-то испуганно шарахнулся назад, а Отем выхватила палочку и выкрикнула:— Риддикулус!И вместо крови по полу растеклась лужа тыквенного сока. Тонкс и Чарли Уизли синхронно выдохнули.— Отлично, — всё так же монотонно вставил Пьюси. — Мистер Уингер!Уингер? Отем обернулась и увидела стоящего позади неё Талботта Уингера. Его лицо было мрачным и напряжённым, и, когда его глаза встретились с глазами Отем, он машинально, но безрадостно улыбнулся и выступил вперёд. Тут же тыквенный сок исчез.На его месте возник высокий, мрачный силуэт в чёрном плаще. Лицо его было прикрыто тёмной матовой маской, а в руке подрагивала длинная палочка. Отем только успела подумать: Пожиратель Смерти, как Талботт применил на нём заклинание, и силуэт оказался облачён в клоунскую мантию. Выглядело не слишком смешно, но, по крайней мере, не так зловеще.После урока Отем нагнала Талботта, когда тот выходил из класса, и приветливо спросила:— Всё в порядке?— М-м? — когтевранец поднял тёмно-медовые глаза и кивнул. — А. Да, всё хорошо.— Точно? — не отступала Отем.— Тебе врать бесполезно, — проворчал Талботт и вдруг печально улыбнулся. — Скучаю по родителям. Да ты меня понимаешь, наверное.— Да, — кивнула Отем, вспомнив колдографию, где она, совсем ещё малышка, сидела на коленях у своего отца, а Джеральд колдовал, и в воздухе порхали золотистые бабочки, оставляя за собой шлейф сверкающей пыли. Папа… — Талботт, мы можем поговорить наедине?Он нахмурился:— Допустим. Но зачем?— Хочу кое-что спросить. Не бойся, я не собираюсь признаваться тебе в любви.Талботт посмотрел на колдографию с удивлением и непониманием.— Странно, — сказал он, разглядывая рыжеволосую незнакомку на ней. — У меня такое ощущение, будто я её уже где-то видел. Очень давно.
— Вот и у меня такое же ощущение! — воскликнула Отем. — Но кто она? Училась ли она в Хогвартсе?
— Может, общая знакомая наших родителей? — Талботт задумчиво почесал в затылке. — В любом случае, думаю, нам не установить её личность.
Отем округлила глаза.— Почему?— Сама подумай, — Талботт виновато улыбнулся. — Эта колдография — единственное, что у нас есть. И инициалы. Ни год рождения, ни место жительства, ни где она училась, ни жива ли она сейчас… Как ты говоришь, Роуэн уже перерыла библиотеку и не нашла ни единого упоминания её в выпускниках последних десяти лет, там даже человека с такими инициалами нет. Твоя мать тоже ничего не знает… В общем, гиблое дело. Может, это была модель или певица. Мало ли таких было и есть.— Но я не могу… — Отем отчаянно закусила губу. — Не знаю, почему, но я просто не могу избавиться от ощущения дежавю!..— Отем, — Талботт ощутимо положил ей руку на плечо. — Не превращайся в одержимую, ладно? И ещё — если хочешь спросить у кого-то из учителей про эту К.Э.Р., иди к Макгонагалл. Она умеет хранить секреты.Хижина Хагрида являла собой грубый дом, грузный и древний (как и сам Хагрид, подумала Отем и не смогла удержаться от смеха). Внутри было тепло и довольно уютно, а волкодав Клык, как только Отем пришла к Хагриду, чуть не сбил её с ног и заслюнявил полы дорогой зимней мантии.
— Ты извини, — сконфуженно попросил прощения Хагрид, — он у меня любит гостей.
— Да ничего, — Отем погладила Клыка по лоснящейся тёмно-серой шерсти. — Он очень милый.
— Ну и хорошо, — обрадовался великан и принялся разливать чай. — Я щас достану свои кексы, они вкусные — объедение! Даже профессору Снейпу нравятся, да так, что он один раз чуть не заплакал. Это Снейп-то, представляешь?! А лукотрусы вон там, можешь посмотреть.На одной из полок хижины действительно расположилось трое лукотрусов. Двое отнеслись к гостье не очень приветливо, зато третий сразу спрыгнул на плечо Отем и принялся копаться у неё в волосах.
— Да чистые у меня волосы, чистые, — хихикнула девочка и посадила зелёное существо к себе на ладонь. — Как бы мне тебя назвать… Джейкоб-младший?Лукотрус одобрительно запрыгал, щекотно впиваясь ножками в нежную кожу ладони. Хагрид тем временем притащил на внушительном подносе огромные кексы, и они вчетвером — Хагрид, Отем, Клык и Джейкоб-младший — принялись за чаепитие. Очень скоро Отем поняла, что Снейпа чуть не довёл до слёз вовсе не сногсшибательный вкус кексов, а урон, чуть было не нанесённый зубам: они были твёрдые, точно камни. Но расстраивать Хагрида, который так радовался гостям, Отем не хотелось (не бесчувственный зверь же она, в конце-концов!), так что гриффиндорка вернулась в замок к отбою с болящей от треклятых кексов и улыбки нижней челюстью.Новое письмо от Р пришло перед самым Рождеством, в день, когда Отем начала укладывать вещи домой.Коралл, разленившийся оттого, что Мелисса и Отем в последнее время редко переписывались, за ужином принёс ей увесистый конверт со знакомой буквой Р, в который явно было запихано что-то, кроме письма. Девочка спокойно отложила вилку, вполуха слушая, о чём говорят Мёрфи МакНалли и Чарли Уизли, и взяла конверт.
После ужина Роуэн ушла в ванную, а Отем залезла на кровать и начала вскрывать. Из конверта вывалилась сложенная напополам бумажка и… перчатка.Женская перчатка, короткая, из чёрной грубоватой ткани, с шёлковой подкладкой внутри.Отем изумлённо осмотрела предмет, потом отложила её и взяла бумажку. Она гласила:?Не ищи то, чего не можешь найти.Сны вещи.
Р.?Сны вещи… Сны вещи…
Отем вспомнила сон, снившийся ей в прошлом году: как белая, светлая комната на глазах темнела, гнила и рушилась… И тот, что снился на первом курсе: как она стояла в мокрой и холодной воде, а перед ней мелькнула прядь…Кудрявых рыжих волос. А во втором сне была рука в чёрной перчатке.Отем подскочила, точно ужаленная, и схватила колдографию с рыжей женщиной. Волосы той переливались золотом и сверкали — точно как в том сне, который не стирался из памяти второй год. Да, да, это были они. И перчатка тоже была чёрная, на миниатюрную женскую руку, из грубоватой, плотной ткани.?Мерлин и Моргана, — с ужасом подумала Отем, садясь на постель. — Кто ты??.Но чувство дежавю не ушло: нет, эту женщину она видела куда раньше, казалось знакомым её лицо, её высокомерная и слегка обезумевшая улыбка, её светлые, льдистые глаза и полные красные губы. Но где они могли встретиться? Откуда они знали друг друга?Отем встала, схватила бумажку, перчатку и колдографию и решительным жестом бросила в нижний ящик тумбы. С неё хватит. Талботт прав: гиблое дело. Да и, в сути своей, Р прав.
Из ванной вышла довольная Роуэн, и Отем решила, что пора забыть о снах, об инициалах К.Э.Р. и о перчатке. Но выбрасывать всё это пока не стоит. Кто знает, что за секреты кроются за этими вещицами…Рождество пришло, и Отем поехала домой, в мэнор. На платформе девять и три четверти её, как ни странно, ждала Мелисса (обычно мать поручала кому-нибудь из эльфов встретить её и трансгрессировать в мэнор). Она выглядела безупречно: высокая, стройная, ухоженная, блестящие апельсиновые волосы уложены в тугой узел; на ней была зимняя серая мантия с соболем. Увидев дочь, она с невозмутимой радостью помахала рукой в тугой жемчужно-белой перчатке, и Отем догадалась: случилось что-то хорошее.— Мама! — Отем засмеялась и крепко обняла Мелиссу.— Наконец-то, мисс Разрушитель Проклятий, — та рассмеялась. — Угадай, что произошло?— Что-нибудь, связанное с Джейкобом? — с надеждой спросила Отем.Бриллиантовый блеск маминых глаз на мгновение потух, но потом снова загорелся:— Нет, милая, к сожалению, не настолько хорошее. Я теперь член Визенгамота.
Отем застыла.— Что? — только и молвила она.— Твоя мать теперь заседает в Верховном Магическом Суде, — Мелисса улыбнулась. — Представляешь?— Обалдеть. — проговорила Отем и уткнулась взглядом в элегантную брошь с чёрным жемчугом, приколотую на лоснящуюся ткань мантии. — Я… даже не знаю, что сказать. Это невероятно. Папа бы очень сильно гордился.
— Я тоже так думаю, — Мелисса подала знак домовым эльфам, и они подхватили и потащили чемодан Отем. — Я приступаю к работе через неделю после того, как ты уедешь обратно в школу. Я смотрела твои оценки, у тебя всё замечательно! Сразу видно, чья ты дочь.Они заговорщически захихикали и свернули со станции; Отем в последний раз оглянулась на уходящую с родителями Роуэн, на нервно топчущегося рядом с пухлощёкой светловолосой девушкой Бена (видимо, это была Эбигейл, его сестра), улыбнулась и двинулась за мамой. Её ждёт замечательное Рождество, а потом она наконец-то сможет играть в квиддич, и Гриффиндор получит свой Кубок школы. Всё остальное отошло на второй план, и Отем решительно зашагала в будущее, в тысяча девятьсот семьдесят седьмой год, который, она почему-то не сомневалась, будет лучше предыдущего.