Глава 18. Превращение (1/1)
Ходить целый тридцать один день с листом Мандрагоры во рту — сущее мучение, и Отем уже несколько раз хотела плюнуть за затею стать анимагом, но природная упорность не давала ей этого сделать. Поэтому каждый день Отем приходилось чистить зубы с листом во рту, есть, отвечать учителям, болтать с Роуэн и ложиться спать всё с тем же треклятым листом. Роуэн и Пенни ужасно восхищались её решимостью, а Бен, прочитавший про возможные фиаско, вечно трясся и спрашивал, не чувствует ли Отем вырастающие на голове кошачьи уши.
Талботту явно было интересно за ней наблюдать. Он по-прежнему держался обособленно, не гнушался послать, если кто-то хотел с ним заговорить, и всегда при встрече спрашивал Отем, на месте ли лист. Та каждый раз фыркала и кивала, с ужасом вспоминая, как один раз чуть не проглотила его во время матча Гриффиндор — Когтевран, который, кстати, львиный факультет выиграл.Но ничто не вечно, и лист Мандрагоры во рту тоже, так что в середине ноября Отем наконец бросила осточертевший лист в зелье Анимагии и туда же капнула росу, семь дней томившуюся в непробудной тени леса, куда ходил к животным магозоолог профессор Кеттлбёрн.
— Ну и ну! — на редкость эмоционально выдал Талботт, перемешивая зелье. — Я думал, ты сорвёшься. Но у нас получилось.— У нас, — насмешливо повторила Отем. — Говоришь, не хочешь со мной дружить?— Не хочу, — Талботт искоса глянул на собеседницу. — Это вообще была случайность.— Ну, конечно.— Ты слишком высокого мнения о себе.— Тогда скажи, что ТЫ думаешь обо мне, — Отем беззастенчиво схватила его тощее запястье и рассмотрела браслет с белоснежным пером. Талботт фыркнул:— Ты идеально выносишь мозги. Почище, чем Макгонагалл, когда пытается убедить меня зарегистрироваться в Министерстве.— Как недружелюбно, — Отем наигранно надула губы.— То, что я тебе помогаю, не означает, что я хочу общения в дальнейшем, — пожал плечами Талботт. Отем лишь искусно двинула гибкой тёмной бровью.
— Но ты же разговариваешь со мной. Интересуешься, кто я, чем увлекаюсь.
— Просто узнаю. Кстати, ты собираешься регистрироваться в Министерстве? Или останешься тайным анимагом, как я?— Незарегистрированный анимаг? Интересно.Спина Отем похолодела.Она безошибочно узнала этот скрипучий голос.— Мерула, — только и вымолвила гриффиндорка, роняя курчавую голову на руки. Талботт замер над зельем и тут же продолжил его мешать, однако вид у него был перепуганный.— Я, — Мерула хмыкнула. — Давно не виделись, Хилл.— И мне очень это нравилось, — процедила Отем и решительно встала. На лице Мерулы мелькнула секундная растерянность. — Что тебе надо?— Да ничего, — изрекла Мерула равнодушно. — Но было интересно узнать что-то новое о Уингере. — Она уже собралась уходить, но Отем ухватила её за руку и затараторила:— Ты же понимаешь, что это тайна? Ты должна молчать! Ты хочешь что-то за молча…— Вот ещё, — дёрнула плечом Мерула. — Не так твой бойфренд мне и интересен. Но вот козырь в рукаве… — и она ушла.Отем в ярости ударила кулаком о стол и с шипением отдёрнула руку — жёсткая поверхность оказалась крепче её руки. Талботт выглядел потерянным и даже несчастным, и она начала лихорадочно думать, как всё исправить.Бойфренд… Мерула — дура. Талботт, конечно, симпатичный, но слишком недружелюбный и держится особняком. Да и не время об этом думать.Решение пришло так неожиданно, что Отем подскочила на стуле и воскликнула:— Святая Моргана, я знаю, что делать!— Знаешь? — спросил Талботт севшим голосом.— Да! — светло-бирюзовые глаза Отем лихо засияли. — Заклинание Забвения! Обливиэйт!
Талботт, к тому времени закончивший варить зелье, медленно встал и взял её трясущиеся руки в свои. Пальцы у него были тонкие и тёплые.— Ты просто гений, — только и вырвалось у него. Отем ощутила дикое биение сердца, радость от победы и внезапно быстро и порывисто поцеловала Талботта в щёку. Потом бросила короткое:— Я разберусь с ней, займись зельем, — подхватила сумку и вихрем понеслась к профессору Флитвику. Когда она шла, нет, бежала, в голове стучало торжественное осознание: как далеко ни зайдёт Мерула, Отем всегда, всегда будет на шаг вперёд. А ещё Талботт безумно очарователен, когда не строит из себя мрачного аутсайдера.
Обливиэйт, или Забвение, оказалось довольно сложным заклинанием стирания памяти, но Отем твёрдо решила овладеть искусством его исполнения. Она подключила Билла, не особо вдаваясь в объяснения, и, пока Талботт вершил финальные этапы приготовления зелья Анимагии, они с Биллом усердно учили Обливиэйт.— И всё-таки я не понимаю, зачем тебе это надо, — проворчал как-то Билл. — Ты будто всеми способами пытаешься отвлечься от поиска Хранилищ и своего брата.Отем эти слова задели за живое.— Учебный интерес, — сухо и холодно отозвалась она. — Тем более, мне так осточертело быть озабоченной одними Хранилищами, ясно? У меня есть жизнь. Я хочу ещё и сделать что-то для себя. Я не бросаю Джейкоба, а берусь за себя.На этом Билл отстал от неё, видимо поняв, что не стоит напирать. И уже через пару недель Отем решила опробовать заклинание на Меруле.Они с Талботтом встретились вечером на заднем дворе. Было холодно и ветрено. За то время, пока Отем учила заклинание, он успел осунуться и побледнеть. Боится, бедный, подумала Отем, и сразу начала:— Заклинание Забвения готово, думаю, осталось только выманить Мерулу…— Над этим можешь не беспокоиться. — Талботт нахмурился. — Я послал ей записку якобы от лица Снейпа, так что она с минуты на минуту будет здесь.— А меня нельзя было предупредить? — разозлилась Отем, желая дать однокурснику затрещину.— Нет, — быстро ответил Талботт и вдруг шикнул: — Идёт!Он резко дёрнул её на себя и почти припечатал к столбу фонтана, крепко держа за плечи. Краем глаза Отем заметила зелёную мантию Мерулы. Талботт шепнул ей на ухо:— Давай!Отем нервно дёрнулась, когда чужое дыхание опалило щёку и шею, и прошипела:— И без тебя знаю.Они вышли из своего укрытия. Мерула обернулась, глядя на Отем, щёки которой из приятно-розовых стали пунцовыми, и мрачного, бледного Талботта, и фыркнула:— Что ты как маков цвет, Хилл? Вы тут целуетесь? Это часть обряда… анимагов?— Заткнись, — бросил Талботт. Мерула не успела ответить, как Отем выхватила палочку:— Обливиэйт!Лицо Мерулы приобрело глупое выражение, глаза мелькнули пустотой; она растерянно обвела глазами двор, хмыкнула и глянула на Отем.— Хилл? Уингер? Вы что тут делаете? — она взглянула на Талботта. — Не понимаю, что ты забыл рядом с Хилл. Стоп…Отем и Талботт переглянулись. Сердце Отем отчаянно бухалось в груди, щёки были горячими, как расплавленная лава. Что случилось? Что с ней происходит?— Что с тобой, Хилл? — Мерула ухмыльнулась. — Вся красная, будто... Вы тут целовались, что ли?— Нет, — каменным голосом ответил Талботт. Отем опустила блестящие глаза, ощущая себя последней дурой.— Хм. Интересно, как вы к этому пришли, — покачала головой Мерула. — А вообще проваливайте, меня звал Снейп.Отем и Талботт беспрекословно повиновались и ринулись в замок. У Отем дрожали руки. Память Мерулы, судя по всему, была чиста, бояться больше нечего, но она всё равно пребывала в странной лихорадке. Или, вернее сказать, эйфории.— С тобой всё в порядке? — спросил Талботт, когда они добежали до коридора. Отем прислонилась лбом к холодному камню, вдохнула свежий воздух и ответила:— Да.— Отлично, — пробормотал тот. — Через неделю тебе надо выпить зелье. Вот заклинание.По истечении семи дней Отем с Талботтом снова встретились на заднем дворе. Роуэн хотела пойти с ней, но девочке почему-то хотелось побыть с когтевранцем наедине. Не то чтобы она могла начать ревновать подругу к знакомому, но лёгкое чувство собственности неприятно шевельнулось в груди.— Превращение в животное может быть больным, — предупредил Талботт, отдавая Отем зелье. Холодная серебристая жидкость плескалась и булькала. — Помнишь заклинание?— Помню, — отрезала Отем. — Давай сюда.Она выпила жидкости. Произнесла: ?Амато Анимо Анимато Анимагус?. Взмахнула палочкой, и мир вокруг начал рябить и качаться. Талботт схватил её за локоть и тут же отпустил; странное ощущение сжатия посетило Отем, она взмахнула руками — и стремительно взлетела ввысь, размахивая могучими орлиными крыльями, тёмно-шоколадными, с синеватым отливом. Талботт задрал голову и вдруг взмыл за ней, орёл со светло-каштановыми перьями, и они вдвоём полетели кругами вокруг двора. Незнакомое ощущение свободы и единения с природой охватило Отем, и она с пронзительным орлиным криком приземлилась на землю — и снова стала девочкой, бледной, темноволосой и взбудораженной. Талботт приземлился рядом с ней и тут же чуть не упал: Отем бросилась к нему и порывисто обняла за шею.— Спасибо, — шепнула она, прижимаясь к нему. Талботт слегка смутился и ответил:— Не за что, Отем Хилл. Друзья?Отем удивлённо посмотрела на него.Потом улыбнулась.— …Друзья.