Глава 2. Лучшее воспоминание Пенни Хэйвуд (1/2)
Пенелопа переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока массивные ворота откроются, и её наконец впустят. Золотой осенний лист танцевал в потоках порывистого ветра. Девушка пыталась просчитать, куда же он приземлится, но ветер, видимо, не собирался отпускать незадачливого пленника.
Неожиданно все звуки словно разом стихли. По спине пробежался холодок, а перед глазами потемнело. Ворота распахнулись, и Пенни увидела перед собой существо, покрытое чёрной хламидой. Словно сотканное из пронизывающего сумрака, оно прятало лицо за глухим капюшоном. Фигурой этот некто был, несомненно, похож на человека, но исходящая от него аура не оставляла ни малейшей надежды на его принадлежность к людской расе. Страж Азкабана шумно втянул воздух, словно принюхиваясь. Пенни бросило в дрожь.
Дементоры. Она до смерти боялась этих созданий ещё со школьной поры, когда впервые узнала об их существовании. И что же, теперь ей предстояло идти весь путь до стен замка в его обществе? Пенни ни в коем случае не хотела обидеть кого бы то ни было невежливым смятением, но шагать по предместьям школы пятнадцать минут в сопровождении ледяного ужаса… У нас точно нет плана ?Б??План ?Б? возник как по мановению волшебной палочки. Серебряная лань мелодично цокала копытцами по каменной брусчатке, за ней стремительно шагал человек в развевающейся мантии. Чёрный плащ реял за спиной, как парус, волосы растрепались на ветру, а внимательный взгляд буравил существо, выражая высшую степень неприязни. По мере приближения призрачного животного и человека чувство отчаяния сменилось лёгкой растерянностью.
— Благодарю, страж, дальше мы сами, — сказал Северус Снейп, холодно вглядываясь в то место под капюшоном, где у человека располагались бы глаза.
Дементор явно нехотя, но отступил. Снейп протянул ей руку, и Пенни скользнула к наставнику, силясь унять дрожь. Они зашагали прочь, к замку, а сотканная из света лань весело поскакала следом.— С-спасибо, что вс-с-стретили, С-северус, — поблагодарила Пенелопа, кутаясь в тёплую накидку.
Порыв ветра швырнул кленовый лист, что она рассматривала давеча, прямо на макушку Снейпу. Тот смахнул его резким движением руки.— Боюсь, теперь вам предстоит часто пересекаться с этими существами, Пенни. И если вы не умеете применять заклинание Патронуса, вам вряд ли понравится этот опыт.
Лань щёлкнула копытцами в знак согласия.— Хочу заметить, Ваш Патронус великолепен, сэр. Может, Вы сможете показать мне…— Посмотрим. У меня не так много времени на дополнительную деятельность, как вы можете помнить, Хэйвуд.Пенни лишь улыбнулась. У Северуса Снейпа была странная манера соглашаться, не соглашаясь, и при этом у собеседника всегда создавалось чёткое ощущение, что его попеняли за просьбу. За семь лет учебы и три года работы с ним она настолько к этому привыкла, что находила не обидным, а вполне забавным.
И ох уж эта его привычка звать её по фамилии, когда он раздражался! Хотя стоило отметить: раздражался он постоянно. А жаль, ей нравилось слушать, как ее имя звучало из его уст. ?Пенни?. Почти мягко. Практически ласково. Бóльшее удовольствие приносила лишь возможность называть его Северусом вместо пресловутого ?профессора?. Спасибо положению помощницы, почти коллеги, — теперь она имела на это полное право. Его имя, чуть шепчущее, немного мрачное, ощущалось на вкус как еловая настойка. Она любила произносить его, смакуя каждый звук, чувствуя губами каждую букву. Это чем-то отдаленно напоминало поцелуй.
Волшебник и колдунья шли по предместьям школы, а свежий осенний воздух щекотал ноздри запахом листвы, петрикора и отцветающих трав. Сейчас, когда они отдалились на достаточное расстояние от стража ворот, Пенелопе дышалось легко и непринуждённо.— Надеюсь, беглеца поймают, и эти жуткие создания вернутся в Азкабан. Без них здесь гораздо приятнее.— Если дементоры схватят Блэка, я готов простить им всяческий дискомфорт, что они создают своим присутствием, — мрачно парировал зельевар.Пенни пожала плечами. Она мало знала о Сириусе Блэке, и не он сейчас был самой интересной темой для размышлений. Куда приятнее было украдкой поглядывать на своего научного руководителя, рассматривать его профиль и думать о том, как…— У меня что-то на щеке, Хэйвуд? — поинтересовался Снейп, вероятно заметивший её взгляды исподтишка.
Пенелопа смутилась, но виду не подала.— Нет, Северус, но надо же следить, чтобы Вам на голову не свалился ещё один лист.
— Какая трогательная забота, Хэйвуд. Но вы можете себя не утруждать, смотрите лучше под ноги. Здесь рыхло, можно споткнуться.
Пенелопа пожала плечами и послушно уставилась вниз. Мысли в голове роились пчёлками.
Она поняла, что влюбилась в Снейпа ещё в двенадцать лет, во время той самой презентации на День Учителя. Стоя перед всей школой за директорской тумбой, украшенной свечами и резными совами, Пенни Хэйвуд рассказывала одноклассникам о том, какой профессор Снейп замечательный. Одна из всего потока она искренне так считала. Разве он не превосходный мастер зелий? Разве не высококлассный колдун? Не прекрасный человек? Пенни говорила и словно слышала свои собственные слова впервые. Словно не она, а ей вещали о том, каков на самом деле профессор зелий. А потом она посмотрела на него. И его потеплевший ошеломлённый взгляд заставил её наконец осознать природу своих чувств к этому ворчливому и подчеркнуто угрюмому мужчине.
Крошка-Пенелопа уступила сцену следующему презентующему и подошла к декану Слизерина. У неё до сих пор стояло перед глазами его лицо: профессор просто смотрел на неё и не знал, что сказать. А ей вдруг так страшно захотелось обнять его, чтобы просто почувствовать тепло его тела, послушать стук сердца за бархатной чёрной мантией... Конечно, тогда она была ещё глупым ребёнком. Но девочка давно выросла в молодую женщину, а желание быть ближе, обнимать, тонуть в ониксовых глазах никуда не делось.
Пенни чуть слышно вздохнула. Когда она выпустилась из школы, то места себе не находила от тоски. Каждый день превращался в мучительную пытку, потому что она знала заранее: сегодня она его не увидит. Первые месяцы она постоянно трансгрессировала в Хогсмид и тщётно пыталась поймать Снейпа в Трех Метлах или Кабаньей Голове. Этого не происходило, и девушка была готова на стену лезть от отчаяния. Кажется, именно так ощущали себя маглы, пристрастившееся к наркотикам, которых потом не могли добыть? Из глубочайшей депрессии её спасало зельеварение. Оно же спустя долгий год и вернуло ей возможность видеться с Северусом. Да, не так часто, как раньше, но зато теперь она могла звать его по имени, словно равная. Они оставались наедине, работали часами напролет, и она могла растворяться в этих сеансах полностью, посвящая себя всю двум самым любимым в мире вещам. Три года счастья урывками. Ничего, и на этом спасибо.Жалко только, что за её постоянной веселостью и шутками он не замечал её настоящих чувств. Одного намека, одного правильного жеста хватило бы, чтобы она вела себя посмелее. Но Снейп оставался нерушимой глыбой, и Пенни не решалась сделать первый шаг. Она думать боялась, что с ней будет, если он оттолкнет её. Лучше уж так, как есть. Даже если ничего и не сдвинется с мёртвой точки, сейчас у неё хотя бы есть эти сеансы раз в неделю.Они зашли в лабораторию. Здесь она чувствовала себя, как дома. Вон тот столик в углу с мензурками и фигуркой книззла принадлежал ей лично. Ей даже удалось приучить Северуса не убирать фигурку. Книззл был забавным, а во время варки зелий было просто жизненно необходимо улыбаться.— Потому что с плохим настроением выходят плохие эликсиры! — пыталась она втемяшить в упрямую голову очевидную истину. Что ж, на это у неё ушло чуть меньше года. Она победила — книззл остался на столе.
— Сегодня будем экспериментировать с укрепляющей настойкой, — возвестил Снейп.
Они приступили к работе.Изготовлять зелья с Северусом было похоже на творение музыкальных шедевров с именитым классиком. Маэстро в чёрной мантии лёгкими движениями рук смешивал магические ингредиенты, которые послушно сияли, измельчались, растворялись, стоило ему того пожелать. Его котёл пел, огонь потрескивал ему в такт, точные выверенные взмахи палочкой вторили звукам, как в танце, мерное спокойное дыхание уравновешивало ритм — всё это сплеталось в чудесную мелодию, которую Пенни могла слушать вечно. Она наловчилась действовать с ним в такт, и магические звуки сливались, создавая симфонию. Этакий оркестр на двоих.
Экспериментальные пробирки выстраивались в ряд. Иногда, очень редко, он подходил к её котлу и комментировал её действия.