1988 (1/1)

—?Рассказ о своих друзьях я начну с Пенни Хэйвуд.Она никогда не терпела дураков, тем более в учебном заведении. Пенни просто свирепела в кругу недалёких лиц и, не стесняясь, выкладывала всем виноватым мнение об их глупостях. У неё был боевой дух и чувство стратегии, она этим походила на тебя, милая моя. Может, внешне она казалась мягкой и ранимой, но в ней пылало яркое пламя, и сочетание этих качеств делало её единственной в своём роде. Любознательности Пенни было отпущено куда больше, чем прочим людям, а кроме того, в ней горела страсть к знаниям?— она стремилась выучить всё, что только возможно,?— щеки Сиблинга чуть раскраснелись от приятных воспоминаний, и на губах заиграла улыбка. —?Пенни крайне скептично относилась ко всему, ею владели немыслимые амбиции, но меня она этим восхищала с нашей первой встречи на совместной паре зельеварения. Время тогда было другое, и обычай требовал, чтобы девушки внешне являли собой мягкость и кротость, но, как правило, под этой маскировочной оболочкой скрывался стальной панцирь, способный посрамить многих парней. А уж сила воли и выносливость многих знакомых мне женщин запредельна. И вот именно такой была Пенни Хэйвуд. Насчёт этой замечательной девушки историй у меня много, но начну с той, что приключилась в восемьдесят восьмом году…Астрономический балл устраивался в одну из самых погожих ночей года, он ознаменовал окончание учебного года, и мы, любители звездозакония, поражались красотой вида Венеры вблизи Плеяд в тот год. Пенни сопровождала меня на то мероприятие, и мы великолепно проводили время, а затем удалились в теплицу, чтобы в покое обсудить волнующие нас обоих события.Она отошла на несколько шагов и, протянув руку, коснулась маленького алого цветка, венчавшего серебристо-зеленый куст. Когда Пенни вновь обернулась ко мне, ее волосы развевались, а глаза неестественно блестели. На мгновение стало страшно, я испугался, что она вдруг ненароком расплачется или накричит за что-то.—?Поцелуй меня,?— сказала она.И я понятия не имел, к чему вел весь предыдущий разговор, а говорили мы о занятиях и проклятии, но он явно никак не вязался с тем, что происходило сейчас. Едва не закашлявшись, изумленно уставился на блондинку.—?Чего?!—?Ты меня слышал.Она вновь подошла, медленно и выверяя каждый шаг. Я тогда старался не пялиться на ее стройные и обнаженные под золотистым платьем ноги.—?Я попросила тебя меня поцеловать. Ты что, никогда раньше не целовался? —?спросила она.—?Никогда. И понятия не имею, какое это имеет отношение к делу, то есть к тому, что ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя здесь и сейчас.—?А ты уверен, что ты слизеринец? Я вот не сомневаюсь, что любой с факультета змей так бы и ухватился за такую возможность. —?Пенни скрестила руки на груди. —?Или есть причина, по которой ты не хочешь со мной целоваться?И, когда она сделала вид, что собирается уходить из теплицы, я поймал ее за плечо и почувствовал жар ее кожи сквозь тонкую ткань.—?Хочу.И, к собственному удивлению, я совсем не кривил душой. Знакомый мир ускользал, и я чувствовал себя так, словно падаю куда-то в темную неведомую бездну, в рваную череду нежеланных выборов. И вдруг красивая девушка предлагает тебе что-то, во что можно вцепиться. Способ забыть. Что-то, что сможет удержать?— пусть даже на миг. Я схватился за эту возможность, с лёгкостью нырнул в этот омут с головой.Пенни обернулась, её волосы скользнули по моей руке, на шее у нее билась жилка.—?Ладно,?— сказала она.—?Но только объясни, почему я? Почему ты хочешь поцеловаться со мной?—?Я ни с кем еще не целовалась,?— тихо ответила она; в это было трудно поверить, ведь она была так популярна, но интонация её голоса говорила, что она не лукавит. —?Я даже почти ни с кем не знакомлюсь… Я не жалуюсь, важнее учёбы и семьи для меня ничего нет, ты же знаешь, но у меня такое чувство, будто все шансы проходят мимо меня. Ты мой ровесник, ты?— друг, и меня не бесишь. Выбор у меня невелик…Я улыбнулся в ответ на её признание. Желание поцеловать ее стало невыносимым, так что я оставил попытки запретить себе это, обнял ее за плечи и притянул ближе. Глаза Пенни распахнулись, она запрокинула голову, и наши губы соприкоснулись с неожиданной нежностью.И это было мягко, и сладко, и тепло, и она вплыла в мои объятия, положив руки на плечи, сперва нерешительно, а затем увереннее. Пенни вцепилась в меня, притягивая к себе, прикрыв глаза. Вдали, за пределами теплицы, всё застыло, и земля уходила у меня из-под ног, и весь мир исчез?— всё, кроме утешительного знания, что кто-то обнимает. Кто-то, кому я небезразличен.Но всё прекрасное рано или поздно заканчивается. И обычно раньше, чем хотелось бы. Я стряхнул оцепенение и выпустил Пенни из объятий. Мне пришлось. Она отшатнулась с изумленным видом, вскинув руку к губам.—?Ну и как? —?спросил я. —?Сойдет для первого поцелуя?—?Неплохо. —?Пенни опустила руку. —?А ты и правда старался. Я такого не ожидала.—?Слизеринцы не опускаются до небрежных поцелуев,?— заявил я.А Пенни мягко рассмеялась.—?Фу, дедуля, какая гадость.—?Совсем скоро ты всё поймешь, малышка.—?А если мне так никто и не понравится?—?То это будет только твой выбор. Не позволяй никому разубедить себя, а настойчивым ухажерам самым благороднейшим образом намекай на отсутствие интереса с твоей стороны.Сиблинг потрепал кудряшки на волосах малышки, на что она наигранно возмущенно надула губы, и мягко улыбнулся своей маленькой звёздочке. А ему до сих пор нравилась астрономия, и приятно было вспомнить об этом и, конечно же, о прекрасной Пенни Хэйвуд.—?А как же Проклятые кто-то там, ты вчера начинал говорить про них?—?После обеда,?— Сиблинг подмигнул внучке и легким, несоответствующим его возрасту шагом отправился в сторону кухни, откуда уже доносились аппетитные ароматы свежеприготовленных блюд.