Глава 4. В оковах. Эржбет. (1/1)
Две загорелые девицы, по видимому, гречанки, сидящие у входа в купе, опять начали тихонько хихикать, то и дело поглядывая на нее и перешептываясь.
«Определенно,один ветер в голове» - Эржбет, как правило, с одного взгляда определяла каков человек по характеру, а данную породу было совсем легко узнать.- Потише, пожалуйста – она строго взглянула в их сторону, ожидая, что это успокоит несносных девиц. Но нет – они улыбнулись еще шире друг другу, и в следующий секунду выскочили в коридор вагона. За дверью раздался смех.Венгерка упрямо поджала губы. Все-таки, некоторые родители уделяют мало внимания воспитанию своих отпрысков теперь. Ведь она недалеко ушла по возрасту от этих двух (Эржбет исполнилось 35 в марте), только ее воспитание и манеры были безупречны.
Росла она без матери, и воспитывал ее отец, который поклялся обеспечить дочери светлое будущее. Подкошенный смертью жены от родильной горячки, несчастный мужчина нашел утешение в религии, которая со временем начала доходить до исступленного фанатизма. Маленькая Эржбет с самого детства находилась в тесных оковах жесткой дисциплины и высокой морали католичества. Она не знала другой жизни.
Быть может, у кого-то другого в такой ситуации возникло бы желание взбунтоваться или даже сбежать из дома, но сама девочка не видела в своей жизни ничего дурного – по крайней мере, она ни в чем не нуждалась и всегда была прилично одета. Отец, заведовавший небольшой аптекой в Будапеште, неплохо ее обеспечивал, но в то же время постоянно контролировал ее карманные расходы. Да и не только их. Длина юбки платья, сама одежда, стрижка, друзья – и многое другое – ничто не могло избежать его внимания.Но несмотря на строгость, господин Хедервари души не чаял в своей малышке Эржбет. Он почти всегда был с ней ласков, за исключением тех редких случаев, когда дочь, как правило, нечаянно, шла против установленных им правил. Свое детское любопытство она не могла скрыть, но если отцу не нравилось что-то, то немедленно новый объект интереса оказывался под запретом. Если же Эржбет пыталась настоять – то ответом ей служили удары ремнем по всему телу.
Так, например, когда ей было 12 лет, алое платье, которое она увидела в магазине, стало ее самой заветной мечтой. Отважившись, она попросила отца купить его на ее 13 день рождения, но он был непреклонен. И тогда она вспомнила то старое фото, где были изображены ее молодые родители. На матери было алое платье. Она упомянула об этом отцу…Следующий месяц ей приходилось носить кофты под самое горло и черные колготки, чтобы никто не увидел те ужасные синяки, покрывавшие ее шею, живот, спину и ноги. Господин Хедервари же, весь тот месяц молился не о том, чтобы ему простили избиение дочери, а о том, чтобы забыть те ужасные кровавые пятна на простыне, прикрывавшей тело его неестественно бледной юной жены. Те алые пятна, которые он увидел в тот день, когда родилась Эржбет-младшая.С тех пор, девочка перестала думать оярких цветах в одежде, и даже наоборот, чувствовала дикое отвращение к ним. Она всегда ходила в темно-сером – на учебу и в темно-синем – в церковь по воскресеньям. Брала пример с отца, который тоже носил одежду тех же цветов, но вдобавок еще надевал черный ремень на пояс. Тот самый ремень, который оставлял красные полосы на ее теле, еще потом долго обжигающие кожу. Но об этих полосах, как и о синяках, Эржбет предпочитала молчать.
Прошло 2 года. Девочке исполнилось 14 лет, и господин Хедервари с каким-то ужасом наблюдал за тем, как дочь постепенно превращается в копию своей умершей матери. В своих молитвах он все чаще просил помощи уберечь свою девочку от зла и соблазнов. Его контроль над ней еще больше усилился, но Эржбет не замечала этого.
Иштван учился вместе с ней с одном классе, и на уроке немецкого они всегда сидели рядом. Ему было 15, и в отличие от нее, тихой и скромной отличницы, он был весел, остроумен, и плюс к этому был очень хорошо сложен. Он всегда был приветлив с ней и мило улыбался в ответ, отчего она всегда краснела. Она искренне считала, что нравится ему.Впервые не молитва и учеба завладели ее мыслями. В июне должна была состояться вечеринка по поводу окончания учебного года, и впервые она хотела пойти туда. Отец, не долго думая, ответил отказом, но в этот раз она не хотела просто так сдаться. Положила подушки на кровать, накрыла одеялом так, чтобы казалось, что-то кто-то спит, и ушла, надев свое единственное белое платье.
А на вечеринке… Иштван целовался с другой – с высокой, светловолосой девушкой в алом платье. Прямо посреди зала, не скрываясь ни от кого и явно наслаждаясь вечером.Кто-то потянул ее за рукав платья, когда она выходила из зала, невидяще глядя перед собой. Плечо слегка обнажилось. Ветер, поднявшийся под вечер, растрепал ее волосы, щеки слегка покраснели. Возможно, это чувство ступора и глухой боли в сердце и забылось бы со временем, и этот вечер не казался бы ей таким страшным, если бы она постаралась тогда незаметно вернуться домой. Не особо заботясь о том, что ее услышат, прошла в свою комнату.Открыла дверь. В лицо пахнуло прохладным вечерним воздухом. Но ведь окно она оставляла закрытым…- Потаскуха!!! – отец накинулся на нее как разъяренный зверь. Эржбет не успела среагировать, когда он, схватив ее за волосы, швырнул ее на пол. Затылок пронзила резкая боль от удара, перед глазами поплыло.Отец снял ремень и высоко занес его над ней.- Я ведь предупреждал тебя! Я запретил тебе туда ходить!Ремень резко опустился на ее грудь – Эржбет едва успела закрыть лицо руками. Другая вспышка боли пронзила бок – отец пнул ее изо всех сил. Она почувствовала, что в воздухе пахнет водкой – Хедервари редко напивался, но когда руки все же доходили до спиртного, то уже никак не мог остановиться.
Он бил ее еще долго – сорвал с нее платье, чтобы ремень касался голой кожи, и выпил другую бутылку водки. Затем резко остановился, удивленным взглядом осматриваясь вокруг себя. Заметил в руках ремень, мокрый от крови и в ужасе поглядел на пол – там в одном нижнем белье, вся в синяках и крови, лежала его дочь. Ее трясло. Но не от боли, нет. От ужаса. Собственный отец пугал ее так, что ей было трудно дышать.
Потом он рыдал и умолял его простить, отпаивал водой, сам лечил ее раны – но без толку. Она постоянно пропадала где-то, лишь бы меньше находиться дома, рядом с ним. Прожив так месяц, господин Хедервари решил не мучить ни себя, ни ее, и отправил Эржбет на учебу в закрытую католическую школу для девочек в Германии.
Провожая ее на вокзале, отец сказал ей:- Эржбет, быть может, я неправильно поступал в прошлом, но ты должна понять – я пытался заботиться о тебе. Просто… порой ты так напоминаешь мне свою мать, которую я так рано потерял, поэтому я и пытался оградить тебя от всего, что могло забрать тебя от меня… Я просто не хотел терять тебя…Эржбет тогда ничего не ответила. Она пробыла в школе три года, каждый день молясь о том, чтобы позабыть тот ужасный вечер и чтобы ОН наказал ее отца, которого она так и не могла простить. Спустя три года отец покончил с собой, бросившись под поезд. Эржбет торжествовала. Ее мучитель был мертв – ОН услышал ее молитвы, значит, ОН защищает ее! И она никогда не отступится от своей веры, чтобы ни случилось… ОН поддерживает ее – значит она всегда права…Эржбет потрогала небольшой крест, висящий на груди, который ей подарили еще в немецкой школе. Время подходило к 11 часам, поезд доберется до места к часу, уже немного осталось. Солнце стало светить еще ярче, пробиваясь своими лучами через окно и скользя по ее черной одежде. Она по-прежнему не любила яркие цвета.